Девушка села и в аудитории раздались жиденькие аплодисменты. Ледок между Сергеем и аудитории стал потихоньку таять. Следующий вопрос тоже нельзя было отнести к числу простых. Какой-то здоровенный верзила лет сорока пяти, по внешнему виду типичный фермер, спросил его глуховатым басом:

— Пан Чистяков, это правда, что вы веруете в Бога?

Сергей кивнул головой и ответил:

— Да, а что в этом особенного?

— Но ведь вы же коммунист? — Не унимался фермер.

Сергей пожал плечами и снова спросил:

— Ну, и что в этом плохого? Да, я коммунист, более того, я член политбюро КПСС, но не смотря на это я крещён в церкви, как все нормальные люди, верую в Бога, в чём не нахожу ничего удивительного, и к тому же ещё и бизнесмен. В Польше тоже практически каждый коммунист верует в Бога и это совершенно нормальное явление. Да, раньше в этом плане были перегибы, а ещё раньше в отношении верующих, особенно священников и вовсе допускались совершенно недопустимые действия, но это уже стало достоянием истории и теперь в Советском Союзе полная свобода совести, а вскоре всем религиозным конфессиям предстоит сделать очень важный выбор. Ну, так что с того, что я верующий человек? Или вы, пан не веруете в Спасителя и Святую Богоматерь и потому вам неприятно видеть меня здесь?

Польский фермер быстро перекрестился и воскликнул:

— Нет-нет, что вы, пан Чистяков! Я просто хотел убедиться в том, что это правда, что было написано про вас в газете.

Следующий вопрос уже был задан по существу:

— Пан Чистяков, до войны мой отец был владельцем фабрики. Мне её вернут?

Сергей быстро спросил:

— Вам вернуть её в том же состоянии, в котором она была после освобождения Варшавы от фашистов или вы хотите получить назад свою фабрику такой, какой она является сейчас?

Поляк, которому было на вид лет сорок, смутился и честно признался, разведя руками:

— В конце войны наша фабрика почти вся была разрушена, остались целыми только два цеха и здание конторы. Так что после войны её отстроили практически заново.

Сергей сосредоточенно кивнул головой и ответил:

— Значит вы вместе с остальными членами вашей семьи станете одним из акционеров этой фабрики и всё, что сохранилось на вашей фабрике, будет оценено по справедливости, но на всю фабрику вы претендовать не сможете. С претензиями можете обращаться к прежним властям и Гитлеру, но только не к нынешней Германии. Немцам в той войне досталось не меньше, чем полякам или нам, советским людям. Так что давайте будем честно смотреть правде в глаза. Всё, что можно посчитать и взвесить, будет посчитано и взвешено, а всё остальное мы отнесём к истории и будем относится с уважением ко всем жертвам. Если вам достался от отца талант предпринимателя, пан, то вы уже очень скоро будете управлять его фабрикой на благо себе и всем тем полякам, которые её восстанавливали.

После этого вопросы посыпались, как из мешка, и Сергей на все отвечал практически мгновенно. Иногда коротко, иногда пространно. Он ждал, когда же ему зададут вопрос про Катынь и он последовал в следующей форме, будучи заданным каким-то юношей с горящими от собственной смелости глазами:

— Пан Чистяков, когда Советский Союз ответит за убийство польских офицеров в катынском лесу?

— Никогда, молодой человек. — Строго ответил Сергей — Мы, нынешнее поколение советских людей, глубоко скорбим об этих погибших поляках вместе с вами, но нельзя переносить ответственность за это на современное советское руководство. Это была трагедия двух народов, польского и советского. На этом месте будет возведён монумент памяти и советское правительство принесёт свои соболезнования семье каждого погибшего, но не более того. Советский Союз нынешнего времени не несёт ответственности за события того времени также, как Польша нынешнего дня не несёт ответственности за действия маршала Пилсудского на Украине, когда по его приказу были расстреляны сотни ни в чём не повинных людей. Это нужно просто понять умом и принять сердцем, но не таить в душе зла друг на друга, Господь призывал нас прощать друг друга, так нам и нужно поступить, а не бередить постоянно уже затянувшиеся раны.

Хотя такой ответ Сергея совершенно не удовлетворил юношу, люди более старшего возраста тотчас на него зашикали, а кто-то даже отобрал у паренька микрофон и передал пожилому поляку с большим шрамом на лице, который спросил:

— Пан Чистяков, скажите, когда Советский Союз выведет свои войска из Польши? Ведь вы пообещали немцам, что выведете свои войска из ГДР, так почему бы не вывести их из Польши?

— Да, мы договорились правительством Федеративной Республики Германии о том, что выведем свои войска из ГДР и будем всячески содействовать объединению двух независимых, признанных мировым сообществом и ООН государств, но Германия выйдет из НАТО и попросит американцев вернуться домой. Как только советское руководство убедится в том, что американские базы никогда не появятся на территории Польши и она уже не свернёт с социалистического пути, а сигналом к тому для нас станет повышение уровня жизни поляков до уровня жизни в таких странах, как ФРГ и Швеция, что по моим расчётом должно произойти максимум через пять лет, советские солдаты, оставив Польской Народной Армии всю технику и военное имущество, немедленно отправятся в Советский Союз, или немного раньше. Почему, да, только потому, что польский и советский бизнес будут связаны между собой десятками тысяч контрактов и тогда именно бизнесмены, имеющие взаимные партнёрские отношения, будут способствовать дружбе между нашими народами.

После ответа на этот вопрос в студию вошло десятка два официанток и стали раздавать всем бутерброды с красной и чёрной икрой, кофе, пиво и прохладительные напитки. Два таких подноса были поставлены на журнальный столик перед Сергеем и Анной Герман, но они не прикоснулись к бутербродам, а лишь пригубили минеральную воду. Улыбнувшись Сергею, польская певица взяла микрофон и задала ему следующий вопрос:

— Сергей, где вы выучили польский язык?

Обворожительно улыбнувшись певице, Сергей подумал про себя: — «Нет, я точно откручу кому-нибудь за этот вопрос сегодня голову!», но вслух он всё же ответил:

— Анна, вы мне не поверите, но знание польского языка привило мне творчество Генриха Сенкевича. Сначала я прочитал его «Крестоносцев» русском языке, а потом на польском, а поскольку у меня есть талант к языкам, то ваш язык отложился у меня в памяти. Потом у меня была возможность практиковаться в языке и поэтому я довольно свободно говорю по-польски. — Мысленно он добавил: — «Правда, общаться мне пришлось исключительно с одними только польскими жуликами типа пани Велиховской и её супругом Зденеком, но всё ведь действительно началось с „Крестоносцев“ Сенкевича». — А вслух спросил: — Как вы считаете, я достаточно хорошо говорю по-польски? Мне, конечно, не достичь в вашем языке тех высот, которых вы достигли в русском, но я стараюсь. Позвольте мне заодно признаться вам в своей искренней любви к вашему пению. Вы для меня самая великая певица и я просто обожаю ваш голос.

Вечер допросов продолжился и Сергей честно отстоял вахту до половины двенадцатого. Вскоре обстановка в студии потеплела настолько, что только цигун позволял ему переносить жару и яркий свет софитов. После небольшого перекуса вопросы сделались ещё более жесткими, но потом всё буквально в одночасье переменилось и люди стали спрашивать его о простых, всем понятных вещах. Какая-то милая девушка спросила его:

— Скажите, вам было страшно, когда в вас стреляла та немецкая террористка?

Он пожал плечами и ответил:

— Не знаю, в тот момент я не думал, а действовал, милая панна. Если мне и было за кого страшно, так это за тех немцев, на ком не было надето бронежилетов. Милая панна, спросите меня лучше о чём-то другом. Солдаты не любят отвечать на такие вопросы. В такие моменты они действуют автоматически и думать о страхе им просто некогда.

Девушка улыбнулась и спросила:

— А как вы познакомились со своей женой: