Он сглотнул, сдерживая слёзы горечи и злости, и со всей силы ударил кулаком в стену.

— Чёрт возьми!

Вдруг труп Дагмара открыл глаза. И совершенно осмысленно посмотрел на Сида. Потом синеватые губы разомкнулись, испустив сиплое шипение:

— Сид?

Бывший коматозник резко распрямился, округлив глаза. И прошептал:

— О господи…

Дагмар — или то, что было так на него похоже — сел в кресле, вынимая из своих вен иглы капельниц, и заговорил радостно и быстро, его сиплый шипящий голос звучал отвратительно и пугающе:

— Боже мой, как же я рад снова тебя видеть! Я даже не смел надеяться, Сид! Сколько же времени прошло… Я хотел найти тебя, но подумал, что ты можешь оказаться не готовым к такой встрече.

Он встал — мертвенно-бледный, в белом одеянии, похожем на больничную пижаму — и шагнул к Сиду. Но тот с криком отскочил прочь.

— Не приближайся!

Он выхватил из чехла за спиной обрез, и Дагмар замер, недоумённо глядя в направленное на него чёрное дуло.

— Сид… Ты не узнаёшь меня? Это же я, Дагмар…

— Ты не Дагмар! — проговорил Сид. — Ты его ходячее тело. Ты — то, что Резугрем сделал с моим Дагмаром!

Мертвец в белом опустил руки и проговорил с горечью:

— Что бы ни сделал со мной Эрих, я всегда буду Дагмаром. Тем Дагмаром, которого ты помнишь. И который любил тебя…

— Нет! — заорал Сид, вспоминая Джейка и разительные перемены, произошедшие с ним.

Он неловко отступил и споткнулся о порожек. Сид удержал бы равновесие, если бы Дагмар не прянул к нему стремительно, как нападающая на мышь кошка — плавно и бесшумно.

Он схватил обрез, вывернув его так, что судорожный рефлекторный выстрел пришёлся в потолок, Сида вампир сбил на пол.

— Это я, Сид! И тебе придётся мне поверить! — рявкнул мертвец, показав страшные клыки, слегка желтоватые на фоне белой кожи. Но хищное выражение лица сразу же сгладилось, предательски напомнив живое лицо человека, которого Сид любил больше собственной жизни.

— Сид… Послушай меня, успокойся и послушай. Да, меня убили. Но Эрих воскресил меня. Меня, такого, каким я был. Я не бездушная мебель вроде Мортэма. И не кровожадный упырь, как Лорэлай. Я — это я. И я останусь таким навечно.

Он вкрадчиво и беззвучно шагнул в сторону Сида босыми ногами, и тот отполз, не успевая подняться.

— Тебе не нужно меня бояться. Посмотри на меня. Разве ты не узнаёшь свого Дага?

Он улыбнулся, и Сид почувствовал, что готов взвыть как дикий зверь. Сама смерть ухмылялась сейчас ему в лицо и издевалась над ним.

— Даг… — проговорил он сдавленно.

Вампир в белом с довольным видом улыбнулся шире, почти не скрывая клыков.

— Правильно, это я. Сид. Любимый мой Сид… Иди ко мне. Я так соскучился!

Он протянул белую руку с выступившими синеватыми венами. Сид пошевелился, приподняв ладонь. Он готов был уже вложить её в мягкую ладонь Дагмара. Такую же мягкую, какой та была при жизни. Но отдёрнулся, вспомнив оскал Джейка.

— Нет! Ты не Дагмар! Ты живой мертвец!

«Живой мертвец». Какое нелепое словосочетание. Противоестественное, как и то, что оно обозначает.

Сид вскочил и бросился назад, в лабораторию. Дагмар с едва слышным рычанием погнался за ним и преградил дорогу.

— Ну и что с того, что я теперь… такой? — прошипел он, сверкая глазами. — Неужели во мне всё так изменилось, что ты больше меня не любишь?!

Сид почувствовал, как его глаза обожгло слезами. Он любил. Он до сих пор любил. А сейчас он вспомнил свои слова, брошенные сгоряча Роберту. Вот и исполнилось его безумное желание. У него теперь тоже есть «свой мертвец». Он медленно протянул Дагмару руку и слегка вздрогнул от прикосновения холодных сухих пальцев.

— Так-так-так, наш отважный дикарь снова на тропе войны… — помурлыкал Лорэлай, двигаясь навстречу Хрому, огибая широкий стол, уставленный колбами, мензурками и каким-то жутким на вид оборудованием. — И что же на сей раз тебе нужно? Хочешь тоже превратиться в живого мертвеца, чтобы вечно быть со своим любимым мальчиком?

С этими словами он широко размахнулся, сметая со стола склянки, и страшно зашипел, за секунду из аристократичного певца превратившись в чудовище. Он перепрыгнул через стол, налетел на Хрома. Тот успел выхватить обрез и выстрелить, но вампир, юркий и гибкий, плавно отклонился в сторону и с хрустом впился в руку байкера, прокусив даже довольно плотный комбинезон. Брызнула горячая кровь, и обрез брякнул о кафельный пол.

Хром стиснул зубы и попытался пинками отшвырнуть от себя упыря. Тот, как разъярённая чёрная кошка, кидался снова и снова. Ничего человеческого не осталось в этой взбешённой твари, и Хром дрался отчаянно, не обращая внимания на раны. Он швырялся в вампира склянками, попадавшимися под руку низенькими стульчиками, попытался добраться до своего обреза, но Лорэлай, заметив это, пнул оружие к стене. Байкер попытался прыжком преодолеть образовавшееся расстояние, но лёгкий вампир чёрной молнией метнулся туда первым и распрямился, держа в руках обрез. Грубое оружие трущоб смотрелось в его тонких породистых руках совершенно чуждым элементом. Но от того не менее убедительным.

— А вот теперь, милый друг, мы и вспомним ту чёртову кислоту… — сладко прошептал Лорэлай, чуть приподняв лицо. Больше играть он был не намерен.

От выстрела Хрома отшвырнуло к стене.

Первые несколько секунд боли не было, только оглушённость и странное давление в центре грудной клетки. А потом чувствительность вернулась, и Хром попытался судорожно втянуть воздух, выжатый из него всепоглощающей болью. Вздоха не получилось — только медно-солёный вкус заполнил рот, и в респиратор изо рта хлынула кровь. Мир исказился, выгнулся, в кривом зеркале. Хром увидел над собой Лорэлая, ухмыляющегося царственной улыбкой, как на плакате Сида.

— Вот так-то, — низко и мелодично произнёс певец, поигрывая обрезом. — Теперь, думаю, мы квиты. Только не надейся, что и тебя сделают зомби класса Альфа, чтобы ты жил себе припеваючи с моим Джейком во веки вечные. Ты сдохнешь тут и пойдёшь на био-материал для каких-нибудь второстепенных разработок Эриха.

Хром понял — он действительно умирает. Боль расцвела в солнечном сплетении мясистым алым цветком, запуская щупальца от центра во все дальние уголки тела, постепенно замещая собой остальные ощущения. Ноги и руки холодели и отнимались. Последнее — очень некстати! Надо нажать на кнопку дистанционного детонатора. Только вот успел бы уйти Сид… Да и этот любимчик Роберта тоже пусть пока останется невредимым…

Вспомнив о Мортэме и Роберте, Хром невольно вспомнил и Джейка, и горло его сжалось от горькой досады — он не увидит исцеления своего юного любовника. Что ж, в любом случае Джейк пережил бы его, ведь он теперь вечен…

— Твой Джейк? — прохрипел байкер, пытаясь приподнять руку, чтобы зажать страшную рану в диафрагме, но этого ему не удалось сделать. Рука безвольно шлёпнулась обратно, а байкер сипло хохотнул, от чего боль в нём всколыхнулась обжигающе-ледяно волной.

— Он никогда не был твоим, тупица.

Лорэлай приблизился, приподнимая обрез. Хром почувствовал, что готов умолять это чудовище прекратить его мучения и добить, но понимал, что вампир не сделает такой любезности. Предпочтёт мучить, как кошка пойманную мышку.

— Ах, не был?… Что ж, может быть, может быть. Но это не мешало нам быть любовниками, — чёрные ресницы вампира дрогнули и невинно опустились.

Хрому стало больнее в тысячу раз. Ну почему он не теряет сознание, чтобы этого не слышать, почему?!

— По крайней мере, это он тебя трахал, а не наоборот! — собрав последние силы, прохрипел байкер, скалясь под своим респиратором и кашляя кровью.

Лицо вампира словно окаменело. Он вскинул обрез, уперев его в покрытый холодной испариной лоб Хрома. Но вдруг расплылся в улыбке и отшвырнул оружие.

— Да. Ты прав. Это он меня трахал. А теперь — почему бы мне не трахнуть тебя?

Он медленно расстегнул ремень. Сквозь марево боли и подкатывающего обморока Хром почувствовал резкое отвращение. Меньше всего на свете он хотел бы, чтобы последним в его жизни событием стал секс с этой тварью.