Я лег на кровать, закрыв глаза. После инъекций и медицинского вмешательства Вертера всегда хотелось спать. А мне хотелось подумать и не сразу провалиться в сон.

Сейчас профессор вытягивает из принесенной головы, корчащейся под электричеством и введенными препаратами, необходимую информацию. Пусть его, великий злой гений. Не знаю, что он там плетет за козни и интриги. Пока что мне наплевать. В конце концов, именно этой старой мрази я обязан собственной жизнью. Поэтому и убью его очень быстро.

Все просто. Я ненавижу его. Я много кого и чего ненавижу. Почему? Все еще проще.

Я ненавижу нео, потому что кто-то из них изнасиловал мою мать, родившую такого выродка, как я. Ненавижу их за вечную вонь, за постоянный голод, за вопли их караульных, которые мешают спать.

Я ненавижу профессора за то, что он пять долгих лет издевался над моим бедным телом. Если эта мразь считает, что, сделав из меня машину для убийства, он заработал прощение, — пусть себе ошибается. Когда поймет свою глупость — будет поздно.

Вертера я ненавижу за компанию с профессором и мое детство.

Также я ненавижу маркитантов, факельщиков и прочую шелупонь погибшего города. Продажные твари, корчащие из себя хомо, хотя сами такие же людоеды, как и нео. Только хуже, потому что жрать представителей своего вида — одно, а торговать ими и предавать их — совсем другое. Я считаю, что первое честнее. Поганые лицемеры, обожаю убивать их.

Но больше всего я ненавижу тех, кто живет за кремлевской стеной. О-о-о, этих дружинников в сверкающих доспехах на чудовищных фенакодусах я ненавижу всей своей душой, если она у меня имеется. За то, что они сильные. За то, что они выжили, ничуть не изменившись за сотни лет под губительным действием радиации, Полей Смерти и кислотных дождей. За то, что они — люди.

И мне очень хочется побывать там, за высокой стеной, ой как мне хочется этого. Пройтись внутри, вооружившись чем-то крупнокалиберным и с большим запасом патронов, выкашивая этих дружинников одного за другим. А еще лучше — убивать их в честном бою, снося напрочь головы топором, выпуская парящие внутренности кишкодером, вспарывая горло и выпуская кровь. Да, о да, именно этого мне и хочется. Но все по порядку и в свое время. Пока что ничего из желаемого мне не светит.

Профессор не дурак. Во мне живут несколько тысяч, а может быть, и миллионов маленьких созданий. Наноботы, отвечающие за поддержание его самого лучшего творения в наилучшей форме. Каждые две недели их заменяют, потому что мелкие твари склонны аннигилировать. Аннигилируют они, умру и я. Один раз я пытался уйти, еле дополз назад. Подозреваю, что вполне можно сделать так, чтобы я не зависел от наноботов. Просто таким образом профессор перестраховывается, боясь потерять меня.

Сон пришел сам собой, прогнав в сторону ненужные мысли. А когда я проснулся, мне стало не до них. Пусть и на какое-то время всего-навсего. Закончилось оно очень быстро, сразу после красного мерцающего света над дверью. Старая железяка зачем-то меня звала.

Дошел я к нему не очень быстро. Сам виноват. Обещал, что сделает сортир в моем отсеке, и забил на это дело. Так что теперь пускай ждет.

— Смотри.

Вертер показал мне на монитор. Киборг регулярно проверял все установленные им камеры, и работали они замечательно. Эта вот, к примеру, показывала угол дома на Новом Арбате. Но не просто дома, а места, где один из моих посредников оставлял сообщения о встрече. И условный знак четко бросался в глаза. Так что вместо отдыха мне придется переться куда-то в город.

— Выходишь? — Профессор неслышно подкатил сзади. — Хаунд, нам необходимы связи с маркитантами.

А то без него оно неизвестно, ага…

— Йа. Мне будут нужны кумулятивные заряды к гранатомету. Вертер, ферштеен?

— Сейчас тебе. Лучше возьми с собой больше патронов, еды и медикаментов.

— Найн, дас ист нихт безондерс гут. Гранатомет мне необходим для выполнения задания. И, кстати, как насчет витаминок?

Поливитаминный комплекс был вручен мне так, что стало ясно — теперь я должник Вертера минимум на полгода. Ну и хрен с ним.

А снаружи расцветал новым утренним цветом день. Здесь у нас любой его промежуток просто прекрасен и безумно романтичен. В первые и робкие часы заново родившегося дня как-то по-особенному сильно ощущается собственная гармония с окружающим миром.

С утра на крошке, оставшейся от асфальта, легко обнаружить дивный натюрморт из полуобглоданного тела еле определяемого вида и происхождения. Разве не чудесен вид всех оттенков красного, раскинувшийся перед вашими глазами сразу же после выхода на свежий воздух? Или запах, тянущийся с той же стороны, что получается при полном или частичном распотрошении кишечника?

Как мила и очаровательна панорама, открывающаяся взгляду ранним утром. Обожаю смотреть на чудеснейшие развалины некогда одного из величайших городов мира. Эти торчащие вверх остовы высоток с провалами окон, поросшие крыш-травой. Любоваться грациозным полетом одинокого рукокрыла, летящего по своим делам. Эти взмахи кожаными парусами и сам грациозный стиль полета, напоминающий пьяные движения загнанного в угол хоммута… А он, кстати, вряд ли долетит. Вон, вслед ему величаво ринулись вдогонку трое его родственников. Понятное дело, где еще поутру найти завтрак?

Люблю этот мир. Место, где ты сам решаешь свою судьбу и делаешь ее собственными силами. Вертер сватал мне больше жратвы и боеприпасов, тупая конструкция. Зачем? Довоенная мудрость говорила: чтобы выжить в лесу, нужны веревка, топор, соль и спички. Веревка у меня есть, соль не нужна, сырое мясо вполне себе идет без нее, топор висит на боку. Хороший топор, заточен на славу, рубит все: что дерево, что кость, порой и металл, не особо толстый. Со спичками не срослось, вместо них у меня небольшой плазменный резак. За него с любого человека или мутанта здесь запросто снимут голову. Только я же не любой.

Ну да, еще у меня с собой есть фляга с водой, АПС в кобуре, необходимый запас медикаментов, шестизарядный барабанный РГ-6 и тридцать кумулятивных ВОГов к нему — Головач додумался, как превратить обычную гранату в бронебойную. С биороботами, шарящимися здесь взад-вперед, не пошутишь. Ну а поесть я и так себе найду.

Так, что у нас тут? Кому потребовался Герр Хаунд? Кто готов оплатить мои услуги?

Знак был свежий. Три разбросанные точки означали, что я очень сильно понадобился темным, или, как их еще называют, черным маркитантам. Раз так, то, значит, Хитровка. Не самый близкий путь, а деваться некуда.

Уже подходя к базе темных, в глаза бросились следы недавней бойни. Интересно, что же тут такое творилось? Если прикидывать, так пара дней прошла. Имеет ли это какое-то отношение к моему вызову?

К Хитровке, как и обычно, я подошел не прячась. Сейчас оно совершенно ни к чему, мало ли что причудится караульным на башнях? Особенно если и на самом деле имела место быть какая-то серьезная заваруха. Особой меткостью торгаши никогда не отличались, на дальних-то дистанциях уж точно, но глупо рисковать из-за этого ни к чему. Шальная пуля прилетит сама по себе, а потом мне и наноботы не помогут. Раскину мозгами хорошенько… по земле — и все.

— Стой! — заголосил с вышки часовой. — Кто такой?

Я откинул капюшон плаща, посмотрел ему в глаза. Малый вздрогнул, крепче перехватив цевье самозарядной винтовки Токарева.

— Мне к старшине.

— На месте стой, стрелять буду! — Часовой начал меня утомлять. — Кто такой, спрашиваю? Мутант?

— Я тебе сейчас глотку вырву. — Я не выдержал и пообещал кару этому надоедливому часовому. Откуда такие тупицы берутся? — Сказал же, что к старшине.

— Что за крик? — На стене возник Рвач. — А, здорово. Эй, приоткройте ворота, ко мне человек.

Сваренные плиты, заскрипев двумя большущими роликами, чуть отъехали. Ровно на то расстояние, чтобы мне протиснуться. Чего, интересно, опасаются маркитанты?

Рвач, как всегда хмурый и в здоровенном шлеме «Орех», ждал меня внизу. Мотнул головой, приглашая идти за собой, и пошел к жилому корпусу Хитровской крепостцы. База-то у них явно не тут, но укреплена фортеция неплохо. Абы как ее приступом не возьмешь, тем более если штурмуют нео. Вот добавь к ним парочку боевых «Чинуков», как совсем недавно у Кремля, и все, аллес капут торгашам. Хитровка, пусть у нее есть аж целых два работающих «Утеса», такую атаку не сдержит.