Сильный порыв ветра, будто дыхание горного великана, промчался над ними.
Сейчас, когда выпала удобная минута поговорить с Зиной, сказать, как он тоскует по ней, как любит, лейтенант не мог найти слов.
— Не страшно здесь, Зина? — Спросил и сам устыдился нелепости своего вопроса.
— Сейчас?.. Нет, — шепотом ответила девушка.
Андрею до боли захотелось обнять ее — самого дорогого человека на свете. Ему даже жарко стало на холодном ветру, налетавшем то с одной, то с другой стороны…
Вскоре они оказались по другую сторону, бугра, далеко от наблюдательной площадки, где сейчас стояла Малявина…
Еще несколько шагов вниз. Андрей оглянулся: ни землянки, ни наблюдателя… Все утонуло в темноте. Он остановился, обнял Зину, притянул к себе.
— Любимая, родная!..
Она что-то прошептала — он не слышал слов. Целовал ее в щеки, в подбородок, в губы. Весь окружающий мир, с его горами, людьми, с Моховцевым, с войной, — весь мир, как когда-то в подвальной комнатке гауптвахты, покачнулся и полетел куда-то в пропасть…
Потом он снова заговорил. Нервно, быстро, словно боялся, что не успеет высказать всего, что хотелось.
— Ты ни о чем не беспокойся: будем с тобой всегда вместе, навек! Слышишь, родная?
— Слышу, милый…
— Звездочка ты моя ясная! Каждый день без тебя, каждый час — как год…
— Не дай бог, майор узнает, что ты здесь!.. Не нужно приезжать украдкой… Уже недолго нам ждать…
Он почувствовал твердую пуговицу на погоне девушки, со страхом подумав, что надавил на плечо, опустил руку на талию.
Молодые люди потеряли счет времени. Давыдова, находившаяся в землянке, посмотрела на часы и забеспокоилась, почему Зина так долго не возвращается. Она вышла наружу. Тихо. Направилась к наблюдательной площадке.
— Малявина!
— Я! — послышалось из темноты.
— Где лейтенант и Зина?
— Я их не видела…
Не зная, куда идти, Давыдова несколько минут кружила по скользким склонам холма.
— Зина-а-а!.. Чайк-а-а!..
Ветер уносил ее голос в долину. Потом неожиданно наткнулась на них. Лейтенант и Зина возвращались на пост.
— Товарищ лейтенант! Ведь поздно уже!..
— Ничего, Давыдова, успеем!..
…Мотоцикл стоял там, где его оставил Андрей.
— Бээмвэ? — тоном знатока спросила Люба Малявина, охранявшая машину.
— Он самый, — коротко ответил Земляченко и изо всех сил нажал ногой на заводную рукоятку. Мотор остался нем. Носком сапога Андрей подтянул рукоятку вверх, потом снова с силой нажал вниз, но и на этот раз мотор молчал.
— В чем дело?
Лейтенант нервно крутил регулятор горючего и воздуха. Не помогало.
— Может, нет бензина? — забеспокоилась Зина.
— Был полный бак.
— Аккумуляторы? — спросила Малявина.
— Исправные, — сухо ответил Андрей. Его тревожило положение, в котором он вдруг оказался. Между ним и БП — десятки километров. Как же он возвратится? Попробовал включить освещение. Фара, закрепленная на передней вилке машины, сразу вспыхнула, замигал рубиновым огоньком стоп-сигнал. «В чем же дело?»
Внезапный переход от лирических мечтаний к неприятной действительности вывел его из равновесия. Он чуть не выругался, но вовремя вспомнил, что рядом девушки, и сдержался.
Зина сказала: «Мы сейчас» — и вместе с Давыдовой исчезла в ночи.
— Вы заночуйте, — предложила Люба, когда подруги убежали. — Будет хоть один настоящий мужчина в нашем теремке… На рассвете разберетесь в мотоцикле…
Андрей, сидевший на корточках, поднял голову, будто, несмотря на темноту, хотел увидеть, не насмехается ли над ним девушка.
— Вы что, смеетесь?
— Нисколечко! — В ее голосе зазвенели ласковые нотки. — Почему и в самом деле не заночевать. Всем веселей будет… Кроме командира взвода, начальство не балует нас вниманием. Наверно, боятся спать в лесу, в простой землянке. Это ведь не никелированная кровать с шариками и подушечками Манюни…
— Гм… О чем вы говорите?!
Прибежали Зина с Давыдовой. Зажгли электрический фонарь.
Земляченко вытащил из ящика под сиденьем гаечный ключ, вывернул свечу. Сноп лучей бил его по рукам.
— Лопнула, проклятая! — изо всех сил отшвырнул деталь в траву.
— И запасной нет?
— Нет… Что же делать? — Лейтенант наморщил лоб. «Неужели в самом деле придется ночевать на посту?» На какое-то мгновение ему представилось, что он опять сидит рядом с Зиной, видит ее глаза, лицо… Мотнул головой, прогоняя соблазнительную мысль. «Добраться пешком до автострады? Но когда же я дойду?»
Андрей посмотрел на долину, где в темноте, как звездочки, рассыпались одинокие желтые огоньки.
— Пойду в село. Может, каруцу достану, — решительно сказал лейтенант.
— Товарищ лейтенант, лучше я, — предложила Давыдова. — У меня с ними быстрее найдется общий язык.
— Добро, — согласился Андрей.
— А пока пошли назад.
В землянке кое-что изменилось. На самодельном столике уже не было ряднины и утюга. Вместо этого на чисто вымытой доске Зара резала мясо. «Шашлык готовит», — понял Андрей.
— Вернулись? — не утерпела Зара. — Плохая примета…
— Да помолчи! — рассердилась Зина.
Давыдова взяла из пирамиды свой автомат. Она стала мрачной. То, что офицер задержался, ее беспокоило. Все может открыться, и ей тоже влетит от начальства.
— Чайка, остаетесь за меня!
— Есть остаться за вас.
— Я к примарю[13], — ни к кому отдельно не обращаясь, бросила Давыдова с порога и и ушла.
В землянке опять воцарилась тишина. Мигнула гильзовая лампа, озаряя неровным светом взволнованное лицо Зины.
Андрей поднялся и вышел во двор. Как и раньше, в высоких лесах шелестел ветер, пряталась в тучах луна.
Тихо скрипнула дверь землянки. На пороге показалась фигура Зины.
— Вы здесь, товарищ лейтенант?..
Вскоре ветер донес людские голоса, послышалось, как заржал конь.
— Едут! — девушка прижалась к Андрею: ей не хотелось расставаться.
Голоса зазвучали сильнее. Вскоре уже можно было распознать: говорили Давыдова и какой-то мужчина.
— Домну Петря едет с каруцей! — крикнула с площадки Малявина.
Голоса приближались.
— Позвони завтра, если сможешь, — прошептала Зина Андрею. — Я почему-то волнуюсь…
Андрей нашел ее руку и крепко сжал теплые, нежные пальцы.
— Товарищ лейтенант! — крикнула Давыдова. — Давайте сюда ваш драндулет!
Земляченко и Зина пошли на ее голос. Лейтенант подвел машину и, держа за руль, осторожно покатил вниз. Там, где тропинка выходила на дорогу, стояла запряженная пароконная каруца. Возле нее маячили фигуры.
— Ну, дядька Петря, помогите втащить этого зверя, — попросила Давыдова.
Общими усилиями погрузили мотоцикл на телегу.
— Порядок! — с удовлетворением сказала начальник поста. — Он довезет вас до автострады, а там уже ищите попутную машину.
— Спасибо, — сказал Земляченко, взбираясь на каруцу. — В долгу не останусь. Килограмм шоколадных конфет за мной.
— Шоколадных? Где вы их возьмете?
— Если не теперь, то встретимся… после войны. Тогда и отдам.
Дружный смех был ему ответом. Дело с отъездом лейтенанта уладилось, и у всех отлегло от сердца.
Давыдова дружески положила руку на плечо Зины, и та поняла, что младший сержант сочувствует ей. Сама Давыдова только вчера получила солдатский треугольничек и, прочитав, весь день напевала ласковые и грустные сибирские песни. Андрей крикнул:
— До свиданья!
Дядька Петря чмокнул губами, телега покатилась, и девичьи фигуры сразу растаяли в ночи…
3
Кони быстро бежали по дороге, а лейтенанту, который с наслаждением разлегся на дерюге, покрывавшей сено, казалось, что каруца стоит на месте и только темное небо над ним куда-то плывет. Вскоре крестьянин, для острастки щелкнув над лошадьми кнутом, положил его возле себя и повернулся к пассажиру.
— Господин лейтенант будет спать?
— Нет, нет…
