Сара вдруг резко повернулась к двери. Трудно было понять, почему она это сделала. Хотела ли она скрыть смущенное лицо или посмотреть, не подслушивает ли кто?

— Вы сами спросите ее об этом, — отвечала девушка. — Здесь в доме никто не знает ничего о ее делах, — Сара снова повернула лицо свое к Леопольду. — Но вы будьте уверены, что она всегда останется вашей верной подругой и будет помогать вам в вашей неопытности. Ваша благородная матушка, наверное, будет благодарна бедному созданию за ее помощь вам!

Напоминание о матери и родине сильно подействовали на Леопольда.

— Чем же я могу отблагодарить ее?

— Вы должны ее терпеть возле себя на протяжении всей войны. Ради вас она рассталась с обозом, у нас же остаться не может, потому что мы скоро уезжаем. Хада должна идти с каким-нибудь полком и только в том случае, если какой-нибудь солдат возьмет ее с собой. Ей хочется быть в полку Вальдердорма, но это зависит от вашего великодушия. Не беспокойтесь, она не помешает вам, вы ей дадите только возможность следовать за полком.

— Я, солдат, должен связать себя с женщиной?

— К тому же старой, безобразной и ненавистной каждому, хотите вы добавить! — воскликнула Сара.

— Я вовсе не знаю, стара она, безобразна или ненавистна, — возразил Ведель. — Когда я выбирался из когтей этих негодяев, мной овладели ярость и скорбь, и мне вовсе некогда было заниматься ее лицом. Но, во всяком случае, ясно, если она будет около меня, то я сделаюсь предметом насмешек и бесчестия.

— А разве, господин, было бы меньше позора и насмешек, если бы вы вчера были убиты или остались участником в шайке Оедо? Будьте спокойны, вы никак не пострадаете из-за вашей спутницы. Десдихаду слишком боятся в императорском войске, чтобы позволить себе смеяться над вами из-за нее. Вы можете рассказать, как она вас спасла от мошенников и что в благодарность за это вы позволили ей быть около себя, эта причина очень уважительная для всех честных людей. Что же, возьмете вы ее с собой или нет?

— Как дворянин, я не хочу себя оставлять в долгу у нее. Если меня примут в полк, моя спасительница может ехать со мной. Ударами железа я скоро прекращу всякие насмешки над собой.

— Вам этого и не придется делать! Да благословит вас Бог! — Сара захлопала в ладоши. Вошел Симон, и с легким поклоном еврейка оставила комнату.

Леопольд и Николас с ранцем последовали за Симоном в палатку начальника.

Наш герой снова поверил в свою счастливую судьбу и окончательно успокоился, теперь его только смущало влияние Десдихады. Как подобная женщина могла спасти его и найти для него, кроме того, хорошее место?

Встреча с начальником еще более смутила юношу. Рыцарь Вильгельм фон Вальдердорм был высокого роста, большая шляпа с развевающимися перьями была на его седой голове. Тело его, также руки и ноги, были закрыты железными доспехами. В кругу офицеров Вальдердорм принял Леопольда как достойного юношу или, скорее, как равного себе. Он объявил, что с удовольствием примет к себе на службу Леопольда, если при смотре император найдет его годным для службы. Внешне казалось, что Ведель еще не созрел для тяжелой службы. Старик уже знал об отношениях Десдихады и Леопольда, и не только не нашел их бесчестными, но даже счел все это счастливым и очень приятным известием для себя самого и всего полка. Потом начальник представил Леопольда и Николаса своему главному лейтенанту Генриху фон Зиппе и другим офицерам.

После знакомства первый прапорщик Харстенс увел к себе в палатку Леопольда и Николаса, чтобы дать им вооружение и приготовить к завтрашнему смотру. Леопольд очень обрадовался и совершенно забыл о своем несчастье.

Когда он вышел из палатки, Харстенс схватил его за руки:

— Здравствуйте, господин! Я отлично знаю старый род Веделей, самое богатое и знаменитое семейство в Померании. Перед вами стоит прапорщик Харстенс фон Гехтгузен, урожденный Бернефанца, ваш ленник. Идите с вашим слугой в мою палатку, я вас отлично вооружу. Вы понравитесь императору, при вашем мужественном виде он не обратит внимания на юное лицо. Впрочем, скоро венгерское солнце сделает вас смуглым, лицо ваше обрастет волосами, и вы будете похожи на нас. Теперь, конечно, ха, ха, вы выглядите среди нас переодетой девочкой.

Они вошли в палатку.

— Вина сюда, — закричал прапорщик своему слуге. — Я прежде всего поздравлю вас. Однако удивительно, как это вы могли затащить к нам Хаду! Черт возьми, не обладаете ли вы такими же качествами, как она. Вы приобрели расположение существа, которое ничуть не милосерднее пули и железа, разрывающих наше тело. За ваше благополучие, Ведель, мое золотое дитя!

Леопольд был очень обрадован принятием на службу, дружбой и обращением своего нового товарища, доверие и спокойствие снова возвратились в его сердце. С другой стороны, он очень удивился уважению, которое все солдаты проявляли к Хаде, только одно опечалило его, что эта ужасная для всех старуха должна находиться постоянно при нем. Впрочем, он предоставил решить обстоятельствам и самой Хаде, почему она так энергично заботится о нем и чем она заслужила такое уважение у солдат. После тоста Харстенс принес необходимое вооружение — панцирь, латы, шишак с развевающимися перьями и копья. Шпага же у Леопольда осталась своя. Юмниц по просьбе своего господина сделался также солдатом и товарищем Леопольда, он получил подобное вооружение. Потом прапорщик повел их осматривать императорский лагерь. С удовольствием расхаживал наш герой по лагерю в своем новом костюме, вооружение полка Вальдердорма придавало ему уверенность.

Он познакомился со многими товарищами и заметил, что они все считали особенным преимуществом присутствие Десдихады в их полку, и отношение Леопольда к ней доставляло ему особенное доверие и уважение со стороны товарищей.

Все это более и более воспламеняло его любопытство и желание скорее увидеть чудесную женщину. Не меньше его заинтересованный, Юмниц шепнул ему:

— Я готов поклясться, господин, что голос молодой красивой еврейки и голос старухи один и тот же. Вот увидите, что у вас. Сидят на шее Сара и Хада: вид-то разный, да женщина одна!

— Подождем. Впрочем, я не особенно забочусь об этом.

Солнце зашло, Леопольд и Николас воротились с Харстеном в свою палатку, чтобы снять утомляющие их доспехи и поболтать остальной вечер. К ним пришли еще Феннер фон Фенненштейн, знаменитый австрийский дворянин и помощник Харстенса, и еще другие офицеры того же полка. Харстенс объявил Леопольду, что в случае счастливого исхода смотра, он сделает его своим вторым помощником и товарищем Фенненштейна. Обязанность их должна заключаться в охранении священной реликвии полка — знамени. Все офицеры доказывали Веделю так убедительно выгоды этого места, что он не мог не согласиться. Действительно, преимущества этого места в то время были чрезвычайно велики, но опасности и ответственность знаменосцев соответствовали их выгодам.

Во время их разговора раздался топот лошади. Это была Десдихада!

Леопольд первый раз видел старуху при свете солнца, его поразило безобразие и особенный костюм этой женщины. Все радостно вскочили с мест и поспешили к двери навстречу ей.

— Здравствуйте, матушка! — Харстенс подал ей руку. — Не знаете ли вы, когда, наконец, наш орел полетит против полумесяца?

Хада сошла с лошади.

— Мне шептали на ухо, Харстенс, что не придется вам отдыхать больше двух суток. А где мое сокровище?

— Вот он стоит! — засмеялся Харстенс, указывая на Леопольда, стоявшего у двери.

— Вы ждали меня, мое дитя? — сказала она, протягивая Веделю руку.

— Да, я думал, что вы придете, — отвечал смущенно Леопольд, слегка кланяясь.

— Мне нужно вам сказать многое, Ведель, пойдемте со мной!

— Черт возьми, куда вы идете с ним? Я думаю, сначала нужно выпить.

— Не сегодня, Харстенс, у меня очень много дел. Эй, Гарапон! — Она взяла Леопольда за руку, жалкий клепер ее бежал за ними.

Остальные офицеры смотрели вслед паре, удалявшейся к палаткам. Некоторое время они шли молча. Леопольд не мог начать, он не знал, удивляться ему или огорчаться. С одной стороны, у него было сильное отвращение к этой женщине, а с другой — теплое участие к ней, которое он не понимал, и которое очень беспокоило его.