Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Затем Тоcканелли сообщал: «От также известного острова Антилия, который вы называете островом Семи городов, до весьма знаменитого острова Чиппангу — Японии — 10 отрезков».

Следовательно, по Тоcканелли, от Лиссабона до страны Манзи (Южный Китай) с ее великолепной гаванью Кинсай было: 26×250=5250 миль.

А до Японии от какой-то земли, лежащей в центре Моря-Океана, насчитывалось: 10×250 = 2500 миль.

Второе письмо (без даты), адресованное Колумбу, абсолютно никаких конкретных сведений не содержало. Тоcканелли снисходительно одобрял «смелый и грандиозный план плыть в восточные страны западным путем». План этот он считал правильным и надежным.

Далее он ободрял Колумба сообщением о богатствах Востока и перспективой грядущих контактов князей и царей восточных стран с христианами.

В заключение Тосканелли выражал надежду, что «ты, охваченный теми же высокими чувствами, что и весь португальский народ, который всегда в нужное время выдвигал мужей, способных к выдающимся деяниям, горишь желанием осуществить это плавание».

Ни первое, ни тем более второе письмо не содержат сколько-нибудь новых сведений о западном пути. Вполне возможно, что короля Альфонса V и в самом деле волновали кратчайшие дороги в Индию. В середине 70-х годов XV века португальские капитаны донесли, что гвинейский берег, вдоль которого прежде корабли все время шли на восток, внезапно круто отклонился к югу. Это были дурные новости, восточную дорогу в Индию теперь приходилось искать южнее, чем это ранее предполагалось.

При подобных обстоятельствах мудрый совет знаменитого флорентийца был как нельзя более уместен, но Тосканелли почему-то ограничился двумя-тремя цифрами и заимствованным у Марко Поло описанием города Кинсая.

Тосканелли тонкий стилист, но оба письма эти его репутации не оправдывают.

Наконец без громоздких ссылок на авторитеты и прочих ученых излишеств истинный эрудит того времени обойтись не мог. Между тем этих непременных для произведений академической прозы довесков в письмах нет.

Короче говоря, создается впечатление, что Тосканелли автором этих посланий не был.

И все же версия о его переписке с португальскими корреспондентами создана была не на пустом месте.

Каноник Фернан Мартинш Рориз действительно жил в ту пору в Лиссабоне. Более того, он хорошо знал Тосканелли и его друга Николая Кузанского. В 1461 году в Риме Тосканелли и Мартинш одновременно в качестве свидетелей скрепили своими подписями завещание Николая Кузанского.

Реальная фигура и Лоренсо Джерарди. Это негоциант из флорентийского семейства Джеральди. Дом Джеральди вел дела в Португалии и Кастилии, и один из представителей его, Джаното (испанцы называли его Хуаното Берарди), севильский банкир, сыграл немалую роль в дальнейших судьбах Колумба.

Кроме того, есть один очень любопытный документ, который наводит на мысль, что Тосканелли действительно был причастен если не к проекту Колумба, то к португальским и испанским плаваниям в Атлантике.

26 июня 1494 года, вскоре после того как в Европе распространилась весть об удивительных открытиях Колумба, феррарский герцог Эрколе д'Эсте, человек весьма любознательный, отписал во Флоренцию своему послу Манфредо ди Манфреди и поручил ему раздобыть у племянника покойного Тосканелли карты «некоторых островов, открытых Испанией» (31, 222).

Речь шла, очевидно, о тосканеллиевских картах Атлантики и, возможно, о маршрутах западного пути, намеченных флорентийским ученым.

Переписка Тосканелли издавна волновала колумбоводов. Объективным исследователям непонятно было, с какой стати Фернандо Колон, который так стремился приумножить славу своего отца, приписал Тосканелли роль поводыря великого мореплавателя. В равной мере необъяснимо, почему примеру Фернандо Колона последовал Лас Касас, который всегда отстаивал приоритет Колумба в открытии Нового Света.

Непонятно, по какой причине испанский хронист конца XVI — начала XVII века Антонио Эррера (73, I), которому доступны были все архивы испанского королевства, вообще не упоминал о Тосканелли и его письмах в своем труде, посвященном открытию Америки.

В итоге «тосканеллиевский» вопрос остается открытым и поныне, и «закрыть» его вряд ли удастся в обозримом будущем[30].

Существовали ли письма Тосканелли или нет, не так уж в общем важно. Колумб не испытывал нужды во флорентийских суфлерах. Все, что вложил он в свой проект, было заимствовано из других источников, более обстоятельных, хотя и столь же обманчивых.

Колумб не был кабинетным затворником, и, отдавая должное полезным книгам, он одновременно подкреплял свой замысел опросными сведениями.

В этом была определенная логика: в самом деле, если восточная оконечность Азии лежала где-то за «малым морем», то до нее или каких-то земель близ берегов Катая и Индии могли случайно доплывать те или иные корабли. В равной мере важны были вещественные приметы искомой части Азии. «Малое море» приносило их довольно часто, в чем Колумб убедился в годы пребывания на островах Порто-Санто и Мадейре. Сведения об этих приметах заморской земли дополнили ту картину, которую он создал, изучая труды Пьера д'Айи, Энея Сильвия и Марко Поло.

В итоге получилась весьма завлекательная концепция, и ее автор мазок за мазком набрасывал картину земной ойкумены с огромной сушей и «малым морем». Оставалось лишь найти щедрого мецената и с его помощью приступить к осуществлению намеченного замысла[31].

ПОРАЖЕНИЕ В ЛИССАБОНЕ

Естественно, что, живя в Португалии, Колумб предложил свой проект королю Жуану II. Произошло это в самом конце 1483 или в первые месяцы 1484 года.

Время для вручения проекта было выбрано не слишком удачно. Как раз в 1483 и в 1484 годах Жуан II меньше всего думал о дальних заморских экспедициях. Король гасил мятежи португальских магнатов и расправлялся с заговорщиками. В августе 1484 года окончательно затоптаны были последние искры смуты, и, очевидно, той же осенью дошел черед до предложения беспокойного генуэзца.

Жуан II был умным и предусмотрительным правителем. Льстецы сравнивали его с Цезарем, но он больше похож был на Суллу. Суллу в темном камзоле и в узконосых башмаках. Суллу с аккуратной бородой. Сулланскими были его глаза — зеркало холодной души, тихий, леденящий душу голос, и, подобно Сулле, он помнил о врагах своих и расправлялся с ними без спешки, но коварно и жестоко.

Король Жуан II придавал огромное значение дальнейшим открытиям в Африке. Во что бы то ни стало он стремился проложить путь в Индию, и его капитаны — Дього Азамбужа и Дього Кан эти замыслы осуществляли с большим успехом.

Дього Кан в 1484–1486 годах прошел далеко на юг вдоль берегов Камеруна, нынешней Республики Конго и Анголы и открыл устье великой реки Заир, или Конго.

Южное направление экспансии было главным. Западному вектору при дворе Жуана II особого внимания но уделялось, хотя приватные особы на свой риск и страх и на свой кошт заплывали довольно далеко на запад от Азорских островов.

В Лиссабоне, на Avenida da Liberdade в одном фешенебельном отеле стена просторного холла занята мозаичным панно: на носу каравеллы бородатый морской волк всматривается в хмурый берег. Под морским волком подпись: Jôao Vaz Corte Real Descubridor da America no anno 1472 (Жуан Ваз Корте-Реал. Открыватель Америки в 1472 году).

Куда-то ходил этот Жуан Ваз Корте-Реал и за какие-то открытия получил в 1474 году пост губернатора городка Ангры на азорском острове Тершейра. Спустя четыреста с лишним лет его зачислили в штат датской экспедиции Пининга и Потхорста, хотя о ней он никакого понятия не имел при жизни.

Какие-то острова лет на двадцать раньше нашел, а затем снова потерял некто Дього ди Тейве. Король Альфонс V с согласия сына этого мореплавателя в 1475 году подарил эти неуловимые острова некоему Фернану Теллишу (92).

вернуться

30

В 1872 году в подлинности писем Тосканелли усомнился Г. Гаррис. 29 лет спустя его соотечественник Г. Виньо, который, подобно торпеде, взрывал все традиционные версии в колумбоведении, объявил эти письма фальшивками и вину за подлог возложил на Фернандо Колона. Виньо привел много убедительных доводов в пользу своей гипотезы, но с пренебрежением отнесся ко всем мнениям и фактам, которые не укладывались в его схему (129).

В 30-х годах нашею века атаку на переписку Тосканелли возобновил аргентинский историк Р. Карбиа. Он обвинил в подлоге Лас Касаса. Карбиа исходил при этом из совершенно абсурдного предположения, будто Лас Касас был автором труда Фернандо Колона, и такой прием позволил ему развивать всевозможные фантастические домыслы (49).

Еще дальше пошел советский историк Д. Я. Цукерник (33, 35, 36). По его мнению, письма Тосканелли подделал сам Колумб. Между тем великий мореплаватель в своих посланиях и записках вообще не упоминал о Тосканелли. Имя флорентийского ученого, правда, встречается в дневнике первого плавания Колумба, но этот дневник дошел до нас в переработке и в пересказе Лас Касаса, и за ссылки на Тосканелли Колумб никакой ответственности не несет, причем сам же Цукерник отрицал аутентичность этого источника. Но если Колумб сочинил письма Тосканелли, чтобы подкрепить свой проект авторитетными суждениями флорентийского космографа, то почему же он не ссылался на эти суждения, хотя часто приводил в своих письмах ссылки на Марко Поло, Пьера д'Айи, Энея Сильвия и различных комментаторов священного писания?

Гипотезы Карбиа и Цукерника построены на заведомо неверных посылках, но с доводами Виньо следует считаться.

Хотя в последние годы колумбоведы склоняются к тому мнению, что Фернан Мартинш, а возможно, и Колумб состояли в переписке с флорентийским географом [мнения эти разделяют испанский историк Ф. Моралес Падрон (91, 68–70), бельгийский исследователь Ш. Верлинден (127, 10–15) и итальянский географ Р. Альмаджа (39)], автор этих строк к ним присоединяется с большими оговорками. Думается, что непосредственных эпистолярных контактов у Колумба с Тосканелли не было, хотя и не исключено, что с мнениями Тосканелли он мог ознакомиться в 80-х годах XV века, не придав им особого значения.

вернуться

31

С середины XVI века и вплоть до наших дней истинные цели и намерения Колумба периодически подвергаются сомнению. Критики «традиционной» версии о замысле Колумба либо обвиняют его в плагиате, полагая, что он воспользовался плодами чужих открытий, либо доказывают, что он искал вовсе не Индию и Катай, а какие-то атлантические острова, лежащие в исходе великого западного пути (35, 36, 129). Авторы этих критических гипотез приходят к выводу, что Колумб и его первые биографы сознательно ввели своих современников в заблуждение, утаив «подлинные» источники сведений о западных землях или скрыв «подлинные» цели плавания на Запад. Замысел великого мореплавателя столь тесно связан с первым его плаванием, совершенным в 1492 году, что к разбору всевозможных критических версий мы вернемся в главе «Победа в Санта-Фе».

19
{"b":"170138","o":1}