Лесса XXXV На том собрании большом, где сбылись Церкви чаянья, Один богатый был барон, отважный до отчаянья, В служенье Господу Христу он отличался тщаньем И добродетелей иных являлся воплощеньем. Сей рыцарь был умен, правдив, красив на удивленье, За морем в Заре воевал [65], другие вел сраженья, Имел немало он земель в своем распоряженье И частью Англии владел [66] от самого рожденья. Монфором звался тот барон, снискавший уваженье; Его-то и просили все, явив свое смиренье [67], Святому делу послужить и взять на попеченье Тот край, каким еретики владели без уменья. Аббат сказал: «Сеньор! Сей край, вам данный во владенье Святым наместником Петра по Божьему веленью, Берите смело, ибо я имею убежденье, Что ваше, сир, не только мне приятно назначенье, Но сможет Церковь поддержать все ваши начинанья». «Я так и сделаю, аббат, — сказал граф на прощанье, — Но вот условие мое: почтенное собранье Пусть поклянется на мощах и даст мне обещанье Встать на защиту, коли враг в душе лелеет мщенье». И все присягу принесли, скрепив сие решенье; И граф владенья получил в срок и без промедленья, Господь его спаси. Лесса XXXVI Когда Симону де Монфор достались земли все, И Каркассонн, и прочий край во всей его красе, То не обрадовался граф, но загрустил совсем. В дорогу рыцари креста пустились по росе, Исчезли стяги их вдали, умолкли голоса, Ведь тропы узкие в горах, везде растут леса… А ну как их в густом лесу подстрелят, как гусей? Немного с графом де Монфор осталось знати всей! В Париж вернулось большинство, проси иль не проси. Остался с ним один Симон, по слухам, из Сесси, Робер-нормандец, чья земля возле морской косы, Д’Энконтр, что веру укреплял… Меня ж в устоях сих Пусть укрепят святой Дени и Бог на небеси! Сеньор Робер де Форсевиль, сеньор Ламбер Креси, Достойный Ги, чей меч остер и жалит как оса, Бомон, возлюбленный Христом, творящим чудеса, И много рыцарей, чей пыл я здесь не описал. Еще Рожер д’Анделис, еще Рожер Эссар, Рауль д’Аржи, Ренье Шодрон, сеньор Юк де Ласи… Когда бы с ними наравне я ратный труд вкусил Иль шел по краю, где они сражались, что есть сил, То мог бы большего достичь, когда б за книгу сел, Сим знаньем умудрен! Лесса XXXVII Когда остался граф Монфор по имени Симон В том завоеванном краю и занял Каркассонн, К себе вассалов он призвал, как истый сюзерен. Был лучше всех Гильем д’Энконтр, баронам всем барон, Монфор его в Битерруа послал хранить донжон, Чтоб враг не поднял головы, грозя со всех сторон. И будь Гильему отданы Кастилия, Леон И Португалия сама, где свары испокон, То ими, Бог не даст соврать, владел бы лучше он, Чем те, кому бы колпаки носить вместо корон [68]. Затем Ламбера де Креси Монфор послал в Лимон И дал баронам остальным иные земли в лен, Доверив край оберегать от козней и измен. Сам граф, имевший сердце льва, был ношей отягчен, Держать виконта де Безье под стражей обречен, Виконт же умер невзначай, но граф тут ни при чем. Хотя невежды и лжецы, которым чужд Закон, Твердят, что ночью был убит предательски виконт [69], Однако не хотел бы граф, попавши в сей капкан, Чтоб ядом сплетен записных, вводящих мир в обман, Отравлен был бы ратный дух и вера христиан. И граф, конечно, прав.  Отто Ран
ГРААЛЬ (Фрагмент из книги «Крестовый поход против Грааля», 1933) Перевод с немецкого Перевод осуществлен по изданию: Rahn Otto. Kreuzzug gegen den Gral. Göttingen: Arun-Verlag, 2002. Возник на бархате зеленом Светлейших радостей исток, Он же и корень, он и росток, Райский дар, преизбыток земного блаженства, Воплощенье совершенства, Вожделеннейший камень Грааль… Вольфрам фон Эшенбах Грааль Открывается царство любви, Начинает сплетаться рассказ. Новалис В средневековом «царстве любви» незримо царил Амур-Эрот. Он больше не был крылатым мальчиком, как представляла его Античность. Однажды трубадур Пейр Видаль по пути из Кастельнодари в Муре, ко двору Раймона V Тулузского, силой своего поэтического воображения увидел воочию «бога любви». «Это было весной, когда расцветают цветы, зеленеют леса и звонко поют птицы. И увидел я, что ко мне подъезжает рыцарь на коне, могучий и прекрасный. На загорелое лицо его спадали пряди светлых волос, ясные глаза сверкали, улыбка открывала жемчужные зубы. Один сапог его был украшен изумрудами и сапфирами, на другом не было ничего{1}. Одеяние рыцаря было расшито розами и фиалками, а на голове был венок из цветов календулы. Его иноходец был наполовину черен, словно ночь, наполовину бел, как слоновая кость. Нагрудник коня был сделан из яшмы, стремена — из халцедона. На уздечке блистали два камня, столь прекрасные и ценные, что таких не могло быть даже у Дария, царя персов. Карбункул на поводьях сиял, как солнце. Рядом с рыцарем ехала дама, в тысячу раз превосходящая его красотой. Ее кожа была как снег. Румянец ее щек был подобен цвету розовых бутонов. Волосы сверкали на солнце, словно золото. вернуться Симон де Монфор принимал участие в Четвертом крестовом походе. вернуться Симон де Монфор, сеньор Монофора и Эпернона (с 1181 г.), был женат на Алисе де Монморанси и в 1204 г. унаследовал от дяди с материнской стороны английское графство Лейчестер. вернуться Монфор был избран специальной комиссией, в состав которой вошли два епископа и четыре знатных барона. вернуться Намек на короля Португалии Санчо I (1185–1211) и короля Леона Альфонса IX (1188–1238), которые вместо того, чтобы объединить усилия в борьбе против сарацин, вели нескончаемые распри. вернуться Автор «Песни» считает, что виконт Раймон-Рожер был убит. |
