Поздно, около восьми. Потерев устало глаза, девушка огляделась; никого уже нет. Даже неизменная Нина Константиновна отбыла, не попрощавшись. «Странно! Оставила меня тут одну, без присмотра!» – язвительно подумалось ей. (Строгая почему-то считала, что в ее непосредственную обязанность входит присмотр не только за работой, но и за личной жизнью сотрудников). Решив взбодриться и налить себе чашку кофе, направилась на кухню. И там не без изумления обнаружила Асю, заведующую хозяйством.

– Вы еще здесь?!

– А Вы? – рассмеялась та в ответ.

– Мне не привыкать. Дел полно!

– А меня Вадим Сергеевич попросил задержаться. Чай, кофе налить.

– Понятно. Я думала, что он уже уехал, – вроде народ уходил какой-то.

– Остался тут с одним кудрявым.

– Симпатичный?

– Женат! Кольцо на пальце!

– Снова осталась в девках!

– У Вас еще сил шутить хватает!

– А что остается?

В коридоре раздался шум хлопнувшей двери, уверенных шагов, потом негромко кто-то произнес: «Она уже ушла!»

– Не Вас ищут? – хмыкнула женщина.

Финансовый директор неопределенно пожала плечами и выглянула наружу:

– Вы кого ищете?

– Тебя! Пойдем! И цифры захвати!

– Ну, вот, кофе захотела попить! – набралась смелости сообщить она хозяину.

– Принесут!

Спор не уместен. Это ясно. В коридоре раздался быстрый цокот каблуков туда, обратно и щелчок захлопнувшейся двери.

Час тянулся, казалось, бесконечно. От работы уже подташнивало. Когда же все разойдутся?! Тем более, что болтают уже о какой-то ерунде! Про детство и юность Вадима. Уж чего-чего, а про себя любимого он не поговорить не может!

Заметив ее отсутствующий взгляд, чех, сидящий рядом, спросил:

– Что Вы тут делаете? Вы же не хотите здесь находиться!

«Кто бы меня спрашивал!»

– Нет, что Вы! Я здесь по служебной надобности!

– О своем молодом человеке задумалась! – ревниво вставил Вадим. – Любишь?

Колесникова смутилась. Чех пришел ей на выручку и с легким акцентом произнес:

– Каждый кого-то любит! Разве нет? Спроси любого!

Вадим также смущенно отвел глаза.

– Вы устали? – произнес чех, глядя на Вику.

– Да.

«Как приятно получить хоть каплю внимания и заботы!».

– Может, вызвать такси?

– Спасибо, – девушка благодарно тронула его за плечо. Гость шарахнулся от ее прикосновения, как ужаленный и уставился в на нее во все глаза. «Может, у них так не принято? Подумал, что к нему пристаю? Мило!»

– Я сам всех развезу, – поднялся со стула хозяин. – Раз по деньгам так и не договорились!

– Все хотят денег, – парировал гость, – все! Каждый хочет быть обеспеченным. Иметь дом, квартиру, разве нет? Знаешь, сколько мне платят за то, что бы я переезжал с места на место каждый год? И сколько получает мое руководство, которое выезжает куда-нибудь раз в сто лет, чтобы оценить ту же организацию производства? И я сюда не ради туристического интереса езжу! А если бы я сказал, что это не так, ты бы мне поверил?

– Не поверил бы! – с нотами уважения в голосе согласился Ворон.

– Тогда чего злишься? Я был бы дураци, если бы думал по-другому!

– Нужно уметь делиться, просто. Здесь идиотов нет! Ладно, пошлите!

Вадим залез в ящик стола сердито шаря в поисках ключей от машины. Затем, заперев дверь, спустился вместе с ожидающими вниз, на парковку.

На заднем сиденье укачивало. Ворон, лихо сорвавшись с места, не глядя на красные сигналы светофора, мчался по дороге. Чех вжался всем телом в обивку сиденья. Раздался жалобный с иностранным акцентом писк:

– Так же нельзя! Вы же нарушаете закон!

– Бог не выдаст, свинья не съест, – грубо ответил хозяин и еще сильнее нажал на педаль газа.

Обалдевший от его жесткости гость повернулся в поисках поддержки и понимания к Вике, но та лишь улыбнулась, зная, что Вадим старается специально для него, в знак протеста. Она не помнила раньше, чтобы «император» не соблюдал правила.

– А ты хорошо говоришь по-английски?

– Да, – выдохнул испуганный пассажир.

– А я учил-учил, толку – ноль! – поделился Вадим, подрезав мчавшуюся мимо пустую маршрутку.

Чех куда-то провалился. Ворон невозмутимо продолжал:

– Знаю лишь – ай эм э бой, ай лив ин Казань сити. Ну, вот и приехали!

«А ты боялся! Пора вытряхивать», – про себя закончила она фразу. Мужчина неуверенными движениями выбрался из салона и заковылял к гостинице.

– Пересаживайся вперед, – предложил, обернувшись, Вадим.

Очутившись на улице, Вика посмотрела вслед удаляющемуся чеху. Открыла переднюю дверцу. Иностранец остановился, заметив, что за ним вышли. Неожиданно его лицо осклабилось, показав ряд ровных искусственных зубов. Она непонимающе уставилась на него, но, заметив мощный увесистый кулак, демонстрируемый гостю из машины, рассмеялась. Села вперед, громко хлопнув дверцей. Чех двинулся дальше, а машина, взвизгнув, развернулась и помчалась обратно.

– Не гони! – попросила она спутника. – Тот ослабил хватку.

«Вот, ведь! Всегда моментально соображает!» – улыбнулась Вика про себя и вслух произнесла:

– Колыбельная отменяется!

– Ага! Урод! Решил, что ты за ним побежала… Чуть не кастрировал!

– Видимо, решил, что русские девушки – всегда готовы, как пионерки!

Наступила долгая пауза. Вадим замешкался, несколько раз поворачивался к Вике, желая что-то спросить. Наконец, решился:

– А у тебя долго не было мужчины, ну пока мы… Короче, ты долго своего Сашку ждала?

Вика задумалась, высчитывая количество месяцев, потом выдала:

– Полтора года. Почти как из армии.

Вадим присвистнул, внимательно на нее посмотрел:

– А мне совсем не то про тебя рассказывали.

Она застыла. Похолодела. Потом возмущение и негодование накрыло мощной волной.

– Откуда такая ценная информация? Случайно, не от соседа по подъезду? Он всех с кем я поздно возвращалась сосчитал и в мои любовники записал? Свечку, случайно, не он же держал?

– А что? Неправда?

– Нет. Какой смысл мне врать? И среди частников у меня любовников не было. Сашку ждала.

«По кой черт оправдываюсь? Пошли вы все!»

– А почему перестала?

– Да нашелся тут один, настойчивый…

– А если серьезно?

– Он должен был приехать – не приехал. Сказал, что слишком занят. Мне это не понравилось – я тоже тут не в пинг-понг играю.

– Понятно. Мне повезло.

Вика промолчала, задетая за живое распускаемой сплетней. Мужики – хуже базарных баб! Вадим продолжил, чуть помедлив:

– Хочешь поехать со мной во Францию?

«Приехали! Он что, издевается?»

– Ты знаешь, не люблю Францию.

– Париж?!

– Париж – грязный город, каменный, без цветов и деревьев. Одни синегальцы кругом. Вот если бы на Сейшеллы…

– Может, подумаешь?

«Чтобы меня Мухин в подъезде грохнул? Ты же не дурак, неужели не видишь?»

Вика вновь мотнула головой. «Хватит! Я с тобой уже разок с Москву прокатилась!»

На повороте к ее дому машина затормозила. Ворон повернулся. Несколько развязно растягивая слова, протянул:

– Хочешь?

Вика снова не ответила, не зная как отказать, но сделать это помягче. На его лице промелькнуло что-то, похожее на злость. Что она о себе возомнила?! Вот, заноза! Он привык все получать!

– Чего ты хочешь?

Два черных дула уставились на него с немым вопросом.

– Может, тебе денег дать? Я могу дать много!

«Вот сволочь!»

– Спасибо, не надо, – последовал ледяной ответ. «Что он о себе возомнил?! Гляди-ка, какой прыщ на ровном месте!» Помедлив, Колесникова задала тот же вопрос:

– А ты чего хочешь?

– Чтобы ты зашла ко мне в кабинет, сама заперла дверь и сказала: «Я тебя хочу».

– И что потом?

Вадим улыбнулся. С желанием взглянул на ее приоткрытый рот. Она выскочила наружу, словно за ней гнались. За спиной раздался звук взвизгнувшего автомобиля.

Прихватив безумно счастливого Мухина, Ворон отбыл в командировку в Париж. В офисе наступила тишина, покой, мягким скучным покрывалом накрыв всех с головой. Как-то само собой выдвинулось главенство Нины Константиновны, которая ничем открыто не демонстрировала своей власти. Но намеками, полутонами давала понять – кто тут главный. Иногда делала каждому легкие, неуловимые замечания, корректируя, исправляя, создавая впечатление, что успевает присматривать за всеми, всегда и везде. Вике все чаще казалось, что сама работа не приносит ее начальнице столько удовлетворения, сколько эта скрытая возможность ткнуть носом каждого. Она и сама подстраивалась под характер Строгой, понимая, что деваться ей, собственно, некуда.