– А ты что?

– Вечером села в общую машину, которая с работы возила, рядом с ним. Ну, тут слово за слово, так и сошлись. Он потом сюда в город переехал, а я следом. Сначала страшно было – ничего не знаю, кроме языка русского, ну и это хорошо. Сначала в фирме строительной работал директором, потом свою фирму открыл.

– А там что не понравилось?

– Господи, да как всегда! Как работать – так никого, один муж мой, первый. А как деньги делить – так он последний. Жены хозяев шмотки и машины каждые пять минут меняли, а мы с ним как нищие приехали, так нищие и ходили, одними завтраками кормили. Мне все это поднадоело. Мужа стала пихать – давай сам. Он работу эту знает. Где-то я ему помогла. Сейчас все есть – и деньги, и квартира, машина. Две. Сначала ему купили, потом мне.

– Здорово!

– Конечно, здорово. Если бы я его не пихала вперед, так бы до сих пор десятый хрен бы и глодали. А сейчас набаловался – подай, принеси, убери. Я и сама порядок и чистоту люблю, только он чрезмерно это как-то выдавать начал. Ну, ничего, пару раз пропесочила – ходит шелковый.

– А я не люблю «шелковых» мужчин. Наоборот, посильнее люблю.

– Тяжело с такими жить. Такие, как правило, договариваться не умеют. Скажут, как отрежут. Чувствуешь себя круглым нулем. Но, каждому свое. Меня мой муж вполне устраивает. Тут подруга в гости приходила, говорит – какой муж у тебя хороший! Дай мне его на разок. Удивилась? Не у тебя одной глаза на лоб полезли! Говорю – он тебе что, мебель?

– А она что?

– Ну и что, тебе жалко, что – ли, говорит. Прикинь? «У тебя он вон, сколько лет живет, а я его на день прошу».

– Анекдот какой-то, прям. Я, надеюсь, ты ему это не рассказала? А то обидится.

– Рассказала, когда спросил, почему моя подруга к нам больше не приходит.

– Ты ее послала?

– Далеко и надолго. Гляди-ка, муж ей мой понадобился! Пускай своего ищет.

– Молодец. Так и надо. Подруги – подлюги бывают.

– Оставила самых проверенных, – поделилась, почесываясь, Лена, – и все равно иногда «терзают смутные сомнения».

– Я смотрю, он у тебя очень внимательный – три раза на дню звонит. Скучает, наверное.

– Скучает. Но я замену оставила! Мне на день рождения обезьяну подарили – такую большую, мягкую, на постели лежит. Сказала – пока меня нет, можешь эту макаку тискать.

Они замолчали. Вика уставилась в окно, раздумывая об услышанном. Не замечая, как мимо нее проносятся станции, перроны, разноцветные дачные домики. Получается, Лена построила свое счастье сама, а она хочет, чтобы мужчина уже был сильным, состоявшемся, имел что-то за душой. Правильно ли это? А почему бы и нет? Она же тоже делает карьеру, выучилась, купила себе квартиру – без дела не сидит. И какой нормальный человек не хочет свою жизнь обустроить? Тем более мужчина! Вон, Вадим, молодой, а уже все есть. И больше, чем у многих других. И никакая женщина ему для этого не нужна была. Или она чего-то не понимает? Нет, ей точно нужен мужчина с амбициями. И чтобы пинать его на жизненном пути не приходилось. У него у самого должно быть такое стремление – двигаться вперед, а не глазеть по сторонам и завидовать окружающим. Каждый живет так, как считает для себя нормальным жить и все тут. И чтобы добиться своего нужно лишь сильное желание и умение не упустить удачу – многие ведь сознательно упускают ее из рук, говоря, что это не для них. Все получается в борьбе и борьба эта лишь с самим собой, со своими страхами и ленью.

Время пролетело незаметно. Стало понятно, что скоро их станция. У соседки зазвонил сотовый – заботливый супруг уточнил, подъезжают ли.

– Ждет уже, – выдала главный бухгалтер и довольно улыбнулась. Улыбаться она никогда не уставала.

На перроне их действительно ждали. Ленин муж с букетом цветов в руках галантно помог каждой спуститься с подножки. «Ничего себе! Какой молодец! Все в лучшем виде!» Вика только удивлялась подобной заботе. «А мой любовничек не то, что позвонить или отвезти, как зовут забывает!» Ее быстро доставили домой, помогли донести пакет и сумку, тепло попрощались и семейная пара исчезла за углом. Открыв пакет, она охнула. С площадки спустилась вниз и пакет очутился в мусорном баке.

В небольшом зале, напитанном запахом вековой истории, царила тишина. В темноте резко блеснул луч света, опаздывающий зритель заторопился и упал на ближайшее кресло. Скрип деревянного сиденья гулким эхом отозвался в каждом углу. Вика бросила очередную порцию поп-корна в рот и придвинулась ближе к подруге.

– Никогда раньше не ходила на Альмадовара. А ты?

– Ты что! Сто раз была. Он – просто гений! Правда, этот фильм раньше не видела.

– У тебя все гении! – недоверчиво буркнула она, скользнув взглядом еще раз по Олиному короткому плащику и полной с горкой упаковке поп-корна, опустила глаза в свой почти пустой стаканчик и грустно и чуть завистливо вздохнула.

– Как называется то хоть?

– «Испорченное детство».

– Понятно. Куда тебя потянуло! Надеюсь, что ты меня не зря так поздно вытащила! Я уже спать собиралась…

На них зашикали со всех сторон. Колесникова тут же закрыла рот, ко всему справа ее по-дружески щипнули. На кукольном лице промелькнула обиженная гримаса, потом веселая ухмылка, а в завершение – искреннее любопытство. Фильм начался. Прошло полчаса. Вика не выдержала и зашептала:

– Они там все педики что ли? Правильно, разделять школы на мужские и женские! И еще этот псевдообряд воздержания! Еще бы! Если нормального здорового мужика держать без секса столько времени рядом с невинными душами его же пола… К тому же, горячую южную кровь! Смотрела «Молчанье ягнят»? Там очень правильная мысль есть – хочется то, что перед носом ходит. Естественные желания возвели в ранг греха. Бред! Все желания человеку даны Богом, как и само тело. Если бы не было этого дурацкого обета безбрачия, ничего бы этого всего не случилось. Я тут про одного английского монарха читала, так он своих дочерей так любил, что запрещал им вообще куда-то выходить и встречаться с мужчинами. Так я к чему говорю – то! Одна там забеременела от местного конюха, вторая туда же. Когда строгость граничит с маразмом, начинаются такие вот милые сценки… Есть же золотая середина!

В этот момент переодетый в женщину мужчина с пришитой грудью третьего размера любовался на экране на себя в зеркало.

– Меня сейчас стошнит!

На Вику окружающие вновь зашипели, точно гуси. Получив очередной щипок справа, девушка замолчала и не без сарказма ждала окончания жизнеописания молодого человека превратившегося силою обстоятельств в женщину. Когда, наконец-то, зажегся свет, она облегченно выдохнула, потерла слипающиеся веки и укоризненно пробормотала:

– Ну, спасибо, тебе, подруга! Когда еще на педиков насмотришься вдоволь!

На лице Оли появилась коронная детская, чуть извиняющаяся улыбка.

– Я не знала, о чем фильм. Нет, у него правда много хороших вещей…

– Значит, мне особенно повезло! Проперло!

– Давай, посидим где-нибудь? Ты торопишься?

– До пятницы я совершенно свободен, только очень спать хочется.

Ольга одарила Вику лучистым взглядом огромных карих глаз и та с долей безысходности в голосе произнесла:

– Ладно, но недолго.

Протиснувшись сквозь толпу, медленно разливающуюся из кинотеатра, они очутились на улице.

С удовольствием вдохнули свежий прохладный воздух. Оля заулыбалась:

– Я не знала, что тут столько откровенных сцен будет!

– Не оправдывайся! Бесполезно! И ладно бы мужчина с женщиной! Ладно, пошли!

Смеясь и болтая, девушки направились к магазину. Прихватив по банке пива, уселись на скамейке в сквере, освещаемом тусклым светом старинных фонарей. Мимо них проходили то и дело влюбленные парочки, мужчины и женщины с собаками на поводке, вихрем промелькнули стоя уверено на досках несколько удалых мальчишек…

– Я замерзла! – сообщила под конец Вика, рассказав все последние новости своей жизни перед этим и пульнув банку в урну. – Ура! Попала!