– Это кто был «пьный»? Тот мужик, которому палец отрезало?
– Нет, это другой кадр. Просто этот тоже был выпимши, даже мою фамилию не смог написать правильно. Слав, ты меня извини, конечно, но кто за этим следить должен, я?
– А ты чего от меня хочешь? Они каждый месяц себе пальцы режут. Напьются и давай! А где я других возьму? Работать – некому. Никто не хочет!
– Так пусть их проверяют!
– Их и проверяют с утра до ночи. Все равно умудряются. В заднице они эти бутылки носят, что ли?
Вика прыснула.
– Ты знаешь, – продолжал разгоряченный спором Жук, – сколько у меня таких ухарей? Приходят устраиваться – плачут, рассказывают сказки про голодных детей и больных родителей; сердце прям кровью обливается. Говорю: хорошо, вставай к станку, работай. – Не-ет, зачем к станку? Мне бы охранником. – Так ты ж денег хочешь заработать, а какие у охранника заработки? Копейки! – Не-ет, все равно, мне бы посидеть. Я ему говорю: Тебе бы не посидеть, увальню, а спереть что-нибудь с завода, да напиться. Даже те, кто и соглашается в цехах стоять, все равно все свои деньги пропивают. У нас многие мастера зарплаты напрямую женам просят передавать – толку больше!
– Можно, я эту записку себе возьму? – попросила Вика.
– Валяй! Кстати, – продолжал Вячеслав, – станок этот на балансе не стоял?
– Нет, – отозвался Дима. Надо срочно ставить.
Жук скользнул жестким взглядом по Вике:
– Ты тоже так думаешь?
– Да. И всю остальную технику тоже.
– Зачем?
– Чтобы порядок был, все учтено, солярка списывалась нормально, можно было амортизацию, какие-то расходы, ремонты списывать на конкретную технику. Тогда проще будет и себестоимость посчитать. Станет возможным в принципе.
– Да вы оба сейчас своим порядком меня в тюрьму посадите и все! Я сидеть не собираюсь!
– Сидеть – это пока мне грозит, не тебе, – откликнулся Дима.
Вика же от удивления приоткрыла рот:
– Причем тут учет и сидеть?
– Да просто сейчас этого станка нет и все! И я могу сказать, что он дома этот палец отрезал.
– Ага, сейчас! Он приведет следователя на завод и ткнет в него обрубленным пальцем. А у тебя этого станка по документам действительно нигде нет.
– Ну и что? Я этот станок утоплю, на х… У меня вообще ни на что нет ни паспортов, ни инструкций. Все потеряно! И техника в технадзоре не числится! Этот бардак тут был задолго до меня!
– Ну, можно, наверное, что-то сделать? – спросила раздосадованная Вика. Она не ожидала от директора подобной реакции.
– Что? Что я могу сделать? Давай, предлагай!
– Ну, можно, наверное, договориться, поставить на учет в «Технадзоре»? Там тоже люди работают.
– Иди, договаривайся, если хочешь.
– Но у меня там никого знакомых нет. И, потом, это не налоговая. Вряд ли я найду общий язык.
– А с чего ты взяла, что у меня там кто-то есть?
– Ну, можно поискать. Ну, хорошо. Ты что предлагаешь? Так все оставить?
– Да!
– Но так тоже нельзя!
– У меня есть один знакомый, – вклинился в перепалку Славы и Вики один из предпринимателей с характерным для пьющих людей красным лицом. – Я вас сведу. Я сам недавно старый погрузчик на учет ставил – надо было. Только, естественно, это не бесплатно и паспорт нужен. Но это тоже не проблема. За отдельную плату он вам и паспорта сделает.
Наступила тишина.
«Нормальный мужик! Обратилась с проблемой – сразу помог и без истерик. Просто пораскинул мозгами и предложил выход!» Вика с облегчением шумно выдохнула. Жук растерянно замолчал. Потом спокойно согласился:
– Ну, хорошо. Давай. Завтра сможешь?
– Попробую. Мне ему нужно позвонить сначала. Потом тебе перезвоню.
– Договорились.
Мужчины сели за накрытый стол, закусывая и подливая себе водки.
– Будешь? – спросил предприниматель с красным лицом Вику. – Не обижай!
Она присела к общему столу и выпила рюмку. Мужчина разговорился о делах, о долгах заводу, время от времени подливая и ей. Она чувствовала, что разговор важен: много информации, ранее для нее неизвестной, но необходимой. Атмосфера была на равных, один на один, как мужчина с мужчиной. Вике даже в какой-то неуловимый миг почудилось, что она сменила пол. Наступило понимание, почему многие бизнесмены спиваются. Но обрывать доверительную беседу отказом выпить невозможно. Глупо. Девушка старалась пить по чуть-чуть, чтобы не захмелеть, и, несмотря на попытки пить по минимуму, вскоре почувствовала, что ей становится все тяжелее. Не выдержав, спросила:
– Трудно, наверное, поддерживать постоянный контакт с партнерами? Нужно посидеть, выпить, поговорить.
– Ага. Правильно понимаешь. Да еще с одним, вторым, третьим. Хотел завязать, да не получается. Посиделки со стопкой – основа любого бизнеса.
– Вон, Жук, например, не пьет.
– С ним и не дружит никто. Кто проблему с «Технадзором» знает как решить? Он?
– Но разве это так важно?
– А то нет! С кем, как говорится, водки не пил…
– Спасибо Вам, Вы, прям, вовремя появились.
– Да не за что. Всегда готов такой очаровательной барышне помочь. Ладно, иди, вижу, что больше не можешь.
Поблагодарив, Колесникова вышла из– за стола и скрылась в своей комнате. Ее тошнило. Отдохнула! Ничего не скажешь! Как душно! Жаркий вечер добавлял ее нетрезвому состоянию еще и головную боль. «В баню захотела сходить! Какая тут баня! Хотя нет, польза может быть». Она спустилась вниз, включила теплый душ и, сунув два пальца в рот, нагнулась. Через десять минут, обессилено повернула вентиль крана в сторону холодной воды, встала под воду. Прохладный душ отрезвил ее, на коже появились мелкие мурашки. Подрагивая, прополоскала горло и отправилась обратно, туда, где все еще сидели мужчины. Пройдя мимо, пожелала всем спокойной ночи и исчезла в своей комнате.
Глава 71
Вика почувствовала отвратительный привкус во рту, дыхнула на ладонь и скривилась. В жизни больше эту водку пить не будет! Накинув халат, тихонько, стараясь не шуметь и никого не разбудить, спустилась вниз, в баню, кожей ощущая присутствие в гостинице чужих мужских запахов. Уют из холла исчез, гости вчера разошлись поздно, оставив впечатление чего холодного, пустого, мусорного, жесткого. Вика неприятно вздрогнула: казарма, проходной двор какой-то! Что значит, отсутствие женской руки! Открыв дверь во все еще теплую баню, беспокойно огляделась: не оставила ли вчера по неосмотрительности чего лишнего? Тщательно проверив все лавочки и все, что под ними, облегченно вздохнула. Нет, все в порядке. Ее вещей нигде нет. Вода, помня о том, что на дворе – лето, не давала того желаемого эффекта, который она так хотела. Ледяная в зимнее время превратилась в прохладную, чуть теплую. Но сонливость исчезла, вслед за ней и горечь. По жилам кровь побежала живее, наполняя ее здоровое молодое тело бодростью и новыми силами. Надо пораньше пойти на завод, – пронеслось в голове, – посидеть, подумать, пока никого нет. Может, потом с начальником производства поговорить? Она давно уже хочет с ним встретиться. Пусть ей еще раз про производство расскажет, какие документы у него хранятся, как они сорта определяют. Тогда и ей легче будет. А то всю фанеру продают, просто как фанеру. Без всяких обозначений и указания различий, несмотря на то, что цены разные. А отдельно себе, в тетрадочке сорта записывают. Кому это надо? Лишняя морока. Надо будет бухгалтерам сказать и Диме тоже, чтобы растащили всю эту кучу малу по наименованиям. Пускай на старых предприятиях все обкатают, тогда в новой фирме работать проще будет.
В дверь постучали. Вика оделась и открыла, – сонный программист проскользнул мимо нее вглубь бани, и, усевшись на лавочку, почесываясь и зевая, спросил:
– Вода горячая не кончилась?
– А что, должна была?
– А ты не в курсе? Тут минут десять идет горячая, потом начинает течь чуть теплая. На первых двух человек хватает, а если не успел – можно здесь и не появляться.
– Значит, я вовремя зашла?
