Доказательством такой полуанестезии могло бы служить и то, что в случае казни в Руане, согласно легенде, после сожжения этой женщины было обнаружено не превратившееся в пепел сердце.Ведь Светоний в своих "Жизнеописаниях двенадцати Цезарей"уверяет нас, что некий яд (возможно, изготовленный на основе пасленовых) делал сердце, до которого его доносила кровь, недоступным действию огня, то есть несгораемым.

При изучении окружения Жанны обнаруживаются кое-какие необычные люди. Например, тот самый брат Ришар, бывший приверженец бургундцев, предавший ее. Этот монах, приставший к ней в окрестностях Труа, притворяясь почитателем Жанны, с тем чтобы лучше повредить ей во мнении других, приписывал ей сверхъестественные способности, и в том числе – способность подниматься в воздух, переносить своих воинов через высочайшие крепостные стены. Все эти обвинения были высказаны и на руанском процессе, осудившем ее.

Наряду с братом Ришаром среди лиц, близких к Жанне, были еще две восторженные и «блаженненькие» женщины: Катрин из Ла-Рошели и Перринаик Бретонка (в обоих случаях это не фамилии, а прозвища. – Прим. перев.).

Катрин из Ла-Рошели утверждала, что ее советчицей является некая "белая дама", то есть фея, подобная тем, что являлись якобы у таинственного дерева в Старой дубраве. Иногда сам Карл VII удостаивал ее аудиенции. Жанна от нее была явно не в восторге, а в ходе процесса отзывалась о ней только с видимым презрением и ненавистью.

Что до Перринаик Бретонки, также прозывавшейся Пьерронн, она прямо-таки поклонялась Девственнице, и есть много оснований опасаться, что ее восторженные слова только усилили вред, приносимый уже и без того фантастическими измышлениями брата Ришара.

Этого последнего, сочетавшего притворный восторг перед Девственницей с весьма земным пристрастием к торговле свинцовыми медальками, якобы приносящими счастье, Жанна в конце концов прогнала. Но ушел он не один, уведя с собой Катрин из Ла-Рошели и Перринаик Бретонку. Первая из них послужила ему для мошеннической операции: он повсюду выдавал ее за настоящую Девственницу, что весьма способствовало сбыту его медалек. Учитывая безнравственность тогдашних монахов, не исключено, что их отношения зашли довольно далеко. Но как-то в Корбее в 1430 г. обе женщины стали добычей бургундцев и были увезены в Париж. Брат же Ришар чудесным образом испарился. Обе «блаженненькие» на полтора года были посажены в тюрьму, а затем на паперти собора Парижской Богоматери им читали нравоучения. Напуганная тем, что ее ожидало, Катрин из Ла-Рошели призналась во всем, чего от нее требовали инквизиторы: что она – отнюдь не Девственница, что господь не возложил на нее никакой миссии. Она была помилована.

Но Перринаик Бретонка упорствовала в своих утверждениях о том, что миссия подлинной Девственницы – божественного происхождения, что она – добрая христианка, что она служит Карлу VII по воле господней. Она была осуждена как сторонница Арманьяков, прислужница колдуньи и сожжена живьем на Гревской площади.

В 1431 г. Жан Граверан, великий инквизитор Франции и приор Парижского университета, обнаружил еще одну лже-Девственницу.

"При том, что женщинсих было четыре,из коих три были схвачены, то есть сказанная Девственница, Пьерронн и Катрин из Ла-Рошели, и все они действовали заодно с арманьяками".

Но Жанна, Пьерронн и Катрин из Ла-Рошели – это три женщины, а не четыре. Нам неизвестно, кто была четвертая. Но она описана в "Дневнике парижского горожанина", где говорится, что в августе месяце 1440 г. "она была показана народу во Дворце (правосудия. – Прим. перев.),будучи помещенной на мраморный камень в Главном дворе. Там ей было прочитано поучение и было рассказано о ее жизни и состоянии. И сказала, что вовсе она не девственница, что в свое время была замужем и было у нее двое сыновей от одного рыцаря".

Вопреки кое-каким умышленным утверждениям в данном случае речь не могла идти о Жанне, Даме дез Армуаз, коль скоро нам известно, что сразу после брака она вновь облачилась в свои военные доспехи, оставив дома злосчастного мужа, который с горя пошел искать убежища в монастыре селестинцев. Кроме того, нам известна дата ее смерти, а главное то, что у нее никогда не было детей, о чем свидетельствуют родословные семейства дез Армуаз, составленные Шереном, специалистом по родословным французского королевского дома.

Еще одна подложная Девственница – так называемая Девственница из Ле-Мана. И в данном случае речь идет не о Даме дез Армуаз, ибо Пьер Сала в своих "Подвигах многих королей" говорит нам, что "те, кто был повинен в этой измене, были сурово наказаны правосудием". Но все те, кто примкнул к Даме дез Армуаз, в частности ее мнимые братья Жан и Пьер дю Лис, получили почести и высокие награды. Антуан дю Фур в своей "Книге о знаменитых женщинах" также разоблачает эту самозванку:

"Появилась с тех пор лжепрозванная Девственница из Ле-Мана, лицемерка, идолопоклонница, вызывательница духов, колдунья, похотливая, распутная ведьма, превеликое зерцало обмана, каковая, сообразно своему жалкому состоянию, попыталась сотворить столько же зла, сколько Жанна Девственница сотворила добра. После своей химерической хитрости и лживой набожности, Богом и людьми оставленная, как истинная архираспутница в домах публичных состояла…"

В более недавнее время кое-кто, конечно, пытался выдать за истину миф о том, что после своей мнимой смерти продолжали жить Наполеон, маршал Ней, герцог Шуазель-Прален, Адольф Гитлер. Но никто никогда не являлся под их именами, утверждая: "Я такой-то…", "Я такая-то…". Единственной, кто поступил таким образом, была так называемая великая княжна Анастасия. И возможно, она ею и была на самом деле.

Вполне очевидно, что если нашлось столько мнимых наследников престола, утверждавших о своем тождестве с Людовиком XVII, якобы спасшимся из тюрьмы Тампль, если существовало поразительное течение вокруг Карла X, стремившееся любой ценой отыскать истинного претендента на трон, о чем я уже рассказывал (на с. 78–82 в моей книге "Преступления и секреты государства"), то, значит, во Франции и за границей общественное мнение считало совершенно достоверным фактом спасение этого сына короля.

Не менее очевидным оказывается и вывод о том, что если во Франции в средние века в царствование Карла VII появилось несколько самозваных Девственниц, то это было в силу того, что общественное мнение не допускало мысли о том, что Жанна была и в самом деле сожжена.

И вскоре перед нами выстроится длинная вереница тех, кто (начиная от Карла VII до простых знакомых Жанны) утверждал, что через четыре года они совершенно безошибочно сразу узнали ее после возвращения из плена.

Разумеется, в наши дни это вызывает бурю протестов со стороны тех, кто, будучи сторонниками легенды, голосови видений,непременно нуждаются в том, чтобы Девственница погибла на костре для оправдания ее причисления в 1920 г. к лику святых. Тех, кто узнал ее в 1436 г., без колебаний называют соучастниками настоящего мошенничества, а то и простаками, жаждущими волшебства, забывая о том, что в сфере чудесного с самого начала пребывали они сами.

Тем, кто выступает с такими пророчествами, мы заметим, что люди, клявшиеся, что они узнали Жанну, были прекрасно знакомы с ней еще за четыре года до тех событий. И за четыре года трудно забыть лицо человека, с которым вы часто встречались или виделись при исключительных обстоятельствах. Даже военнопленных, вернувшихся из лагерей в 1945 г., их родные и друзья узнали без всяких затруднений! А ведь и они, подобно Жанне, находились далеко от тех, кто их знал, в течение четырех лет.