В средневековом обществе выделялись и некоторые другие социальные категории: например, подкидыши – дети, брошенные на произвол судьбы, которых взял под свое покровительство сеньор данного лена. В этом случае они были крепостными (сервами).Незаконнорожденные отпрыски знати, рожденные от матерей, числящихся по разряду разночинцев и не признанные своими отцами, хотя на деле ни для кого не было тайной их происхождение, пользовались в лене определенными привилегиями и занимали несколько особое положение. Бастарды,официально признанные как таковые, считались дворянами и просто должны были иметь на гербах своих родителей особый геральдический символ, так называемую черную полосу (знак незаконнорожденности), в то время как их потомство, рожденное в законном браке, эту полосу в некоторых провинциях (например, в Дофине) не ставило.

В средневековье, и даже позже, лучше было оказаться бастардом знатного семейства, чем законнорожденным отпрыском разночинца. Людовик Орлеанский, большой любитель хорошеньких женщин, стал отцом множества незаконнорожденных детей, одному из которых было суждено прославиться. Речь идет о Жане Дюну а, бастарде Орлеанском. Бургундский герцог Филипп Добрый, у которого было три законных супруги и 24 любовницы, произвел на свет при помощи этих последних 16 незаконных детей. У некоего графа Клевского таковых насчитывалось 63. У епископа Камбре Жана Бургундского был хор в составе 36 человек. Все они были его детьми. Этот хор своим пением сопровождал церковные службы своего отца-епископа. В Португалии в XIV в. новую династию Авизов также основал бастард Иоанн I, а другой незаконнорожденный – Энрико де Транстамаре, побочный сын Альфонса XI Кастильского, стал там же королем под именем Энрико II.

С такими же случаями мы еще встретимся в ходе данного исследования. Таинство брака явно не стояло на первом месте в глазах знати!

Для управления делами знати, для контроля и надзора за ней, для ее защиты создавались так называемые гербовые советы, возглавлявшиеся на уровне королевства "гербовыми королями", опиравшимися на гербовых судей, гербовых герольдов и гербовых исполнителей. В них также принимали участие конюшенные объездчики: это были гонцы, облаченные, подобно гербовым герольдам, в короткую накидку с рукавами поверх доспехов; наносить им телесные повреждения запрещалось под страхом самых ужасных кар.

Будучи подлинной эмблемой-тотемом семьи, символом, наделенным священным характером, герб подчинялся правилам изощренной науки – геральдики, порожденной герметической традицией. Наряду с символами, фигурировавшими на основной, главной части герба, менялись и окружавшие ее символы. Это зависело от ранга, знатности, древности рода, от его разветвленности и т. д. Гербовники и книги дворянства находились в ведении и под неусыпным наблюдением гербовых судей. Именно они составляли гербы лиц, получивших дворянское звание, и представляли их на утверждение государя. В Англии разночинцам было запрещено носить гербы. Во Франции такого запрета не существовало. Но гербы разночинцев не должны были сопровождаться внешними символами, составлявшими так называемый тэмбр, то есть коронами, шлемами и т. п., которые указывали на степень знатности их носителя.

Эта информация должна в дальнейшем помочь понять многие подробности из жизни Жанны. Читателю будет легко убедиться в этом.

Мишле, директор Национального архива в 1831 г., был автором первой легенды, продиктованной одновременно политическими и демократическими соображениями. В своей шеститомной "Истории Франции",из которой тщательно изгнаны все цвета, кроме черного и белого, он нарисовал такой женский образ, который был должен полностью соответствовать его идеалам. И более чем сомнительно, чтобы Мишле потрудился справиться с источниками, то есть с доступными ему документами. Этому примеру последовали все прочие. Заглянем для примера в "Полный курс истории Франции",предназначавшийся для высших начальных школ и для кандидатов на свидетельство о способностях. Его авторы – Дезире Бланше и Жюль Пинар, оба – кандидаты исторических наук. 31-е издание этого труда появилось в 1890 г. Легко вообразить себе армию читателей и учащихся, которых сей труд сбил с толку по данному вопросу. Оба автора рассказывают о Жанне следующее:

"Тогда появилась Жанна. "Дочь народа"увлекла народ за собой, решивши выдворить англичан из Франции. То была дочь пахаря,Жака д'Арка, и супруги его, Изабеллы Роме. Она родилась в деревушке Домреми, в Лотарингии, неподалеку от границ Шампани. Жители Домреми принадлежали к лагерю Арманьяков и оказывали непрестанную поддержку борьбе,которая велась против их соседей-бургундцев. Немцы, воспользовавшись смутой, совершали грабительские набеги на этот край, и часто Жанне случалось видеть окровавленнымисвоих братьев и друзей по возвращении домой. Она скорбела по поводу положения, в котором оказалось королевство Франция, и мало-помалу ею овладело желание спасти его. То была набожная, трудолюбиваядевушка, простодушнаяи наделенная благородным сердцем. В 13 лет она услыхала голоса, велевшие ей спасти королевство. Повсюду распространилось верование, согласно которому Франция, которую погубила женщина – Изабелла Баварская, будет вновь отвоевана женщиной же. Эти видения перепугали Жанну, ей показалось, что сие намерение превосходит ее силы, и она не стала ни о чем говорить своим родителям, пока не прошло пять лет, в течение которых, побуждаемая…" и пр.

Мы подчеркнули бессмыслицы этого текста. В ходе процесса, подвергшего ее осуждению, "дочь народа" с высокомерным презрением отвергла утверждение, будто она пасла домашний скот или работала по хозяйству. В ходе оправдательного процесса Ален Шартье, секретарь королей Карла VI и Карла VII, заявил по поводу допросов, проводившихся на протяжении предыдущего судилища, следующее: "Создавалось впечатление, что эта девушка воспитана была не в полях, а в школах, в тесном общении с науками". В Шиноне она изумила Карла VII и молодого герцога Алансонского своим мастерством в верховой езде, своим безупречным знанием игр, распространенных среди знати: кентен, игра в кольца, – требовавших совершенного владения оружием. Что до "грабителей-немцев, припомним, что в те времена Домреми принадлежал герцогству Барскому (Барруа) и что это местечко было расположено на стыке теперешних департаментов Мёз, Мёрт-э-Мозель и От-Марн (Верхняя Марна), на окраине департамента Вогезы. До немцев далеко, поскольку от них герцогство Бар отделялось герцогством Лотарингия, чьи герцоги были союзниками Франции во время Столетней войны! Но ведь это писалось вскоре после франко-прусской войны 1870–1871 гг., с тем чтобы подогреть реваншистский дух французов!

Сама фамилия, которой эти истории наделяют нашу героиню, не имеет ничего общего с действительностью. В ее времена никогда и никто не называл ее Жанной д'Арк. В ходе осудившего ее процесса она заявила, что ей неведома ее собственная фамилия.

Своим судьям она просто-напросто сказала: "Зовут меня Жанна Девственница", уточнив при этом, что в детстве ее называли Жаннетой. В течение всей этой истории неизменно мы сталкиваемся с этим поименованием: Жанна, Девственница Франции, или Жанна – Орлеанская дева,что подтверждается и документами того времени. В течение того же процесса она тем не менее сообщила имена своих родителей: Жак д'Арк и Изабелла д'Арк. Уже это показывает, что сама она эту фамилию носить отнюдь не собиралась. На процессе по ее оправданию Жан де Новелонпон, ходивший в гости в ее семейство, дал отрицательный ответна вопрос судей о том, был ли он знаком с матерью Жанны. Так, Жанна и этот свидетель дают понять, что супруги д'Арк не были ее подлинными родителями. Что до "бедного землепашца", которым якобы был Жак д'Арк, нам еще предстоит увидеть, как обстояло дело в действительности.