Изучая вопрос о тяготевших над Жанной подозрениях в колдовстве, мы не можем завершить этой темы, не коснувшись истории с кольцами, которые она носила и которые так сильно тревожили любопытство руанских судей.

Пьер Каз в своем труде, озаглавленном "Истина о Жанне д'Арк, или Разъяснения по поводу ее происхождения" и выпущенном в 1819 г., справедливо настаивает на важности этого вопроса. Кольца эти были у нее отняты бургундцами и Пьером Кошоном. Едва ли можно поверить, что соблазнила их стоимость колец. Между тем епископ Бовэ Пьер Кошон придавал им большое значение. На заседании 1 марта 1431 г. он допрашивал Девственницу о надписях, выгравированных на них.

Такой вопрос может сбить с толку, если не заподозрить Пьера Кошона в желании под прикрытием такого допроса выяснить, осмелится ли Жанна произнести то, что он считал магическими словами, заклинаниями,формулами, которые непременно придут ей на память, если эти кольца служат для колдовских операций.

Ответ Жанны был не менее поразительным. Она сказала, что одно из колец получено в подарок от отца или матери. Значит, она не могла вспомнить в точности – от кого? Второе кольцо досталось ей в дар от брата, но она не уточнила – от которого из них. Что до надписи, "ей кажется", что она включала слова "Иисус + Мария". Весьма мало вероятно, чтобы она не знала, что гласит эта надпись на кольце, которое она носила на пальце столько лет подряд. Тем более, что те же слова по ее просьбефигурировали также на ее штандарте.

В сознании руанских судей эти кольца на самом деле выглядели все время как носители колдовских действий. То и дело этот вопрос повторяется в различных абзацах обвинения, с которым выступил Эстиве (статья XX); речь постоянно шла о колдовских чарах (см.: Процесс,I, 236).

А ведь было бы так просто показать всем кольцо, на которое пали все эти подозрения. Но Кошон ничего такого делать не стал, невзирая на требования Девственницы.

Тем не менее следует признать, что главное из колец, то, на котором была надпись "Иисус + Мария", было ей возвращено, коль скоро она подарила его накануне своей казни Генри де Бофору из рода Плантагенетов, кардиналу Винчестерскому и Английскому. И сам факт такого подарка заставляет заподозрить что-то необычное в этой казни.

Жан де Бофор подарил это кольцо малолетнему королю Генриху VI, тому самому, который заявлял, что так сильно любит Девственницу. По его смерти кольцо по наследству в конце концов попало в один музей. В XIX веке драгоценный предмет был вверен попечению хранителя Британского музея в Лондоне. В 1947 г. по неизвестным причинам, которые, однако, проливают своеобразный свет на надежность английских музеев, кольцо Жанны было продано с молотка. Купил его некий англичанин, доктор Джеймс Хэссон из Лондона.

А в 1953 г. Жан Фавр, мэр Ля-Тюрби, департамент Приморские Альпы, на протяжении ряда лет поддерживавший контакт с новым владельцем этого предмета, объявил, что это кольцо скоро вернется во Францию. И действительно, в начале апреля 1953 г. кольцо было выставлено в часовне св. Иоанна, в Ля-Тюрби.

В августе того же года мы его осмотрели. Это было серебряное кольцо шириной в 5 – б мм, а толщиной самое большее 2 мм. Снаружи видна была надпись "Иисус + Мария". Оба слова были разделены крестом, концы которого утолщались.Так делалось всегда для разделения слов и божественных имен при операциях, совершавшихся в ходе магических церемоний. Такими же крестами украшались парадные плащи членов ордена тамплиеров (храмовников), госпитальеров, тевтонских рыцарей и пр.

Все же заметим, что от этого скромного, но бесценного кольца не исходило никакого таинственного излучения, если не считать его значения как прекрасной старинной вещи, имеющей историческую ценность.

Вопреки возможным предположениям Жанна отнюдь не была мужеподобной, безобразной, наводившей страх на мужчин. Бесспорно, что в ней была определенная прелесть. Она была элегантной, обладала пышным гардеробом, сшитым из дорогих тканей, ибо она любила всякое великолепие. При взятии в плен под Компьеном на ней поверх богатой кирасы была парчовая облегающая короткая туника на белой атласной подкладке. Фактически это была воинская куртка, что-то вроде ризы, надевавшейся прямо на боевые доспехи. Иногда ее ошибочно называют «huque»; обозначает же это слово воинский головной убор. [82]

О том, что Жанна была довольной красивой, с весьма привлекательной для мужских глаз грудью, засвидетельствовал на оправдательном процессе ее оруженосец Жан д'Олон. О том же говорится и в одном тогдашнем тексте – "Зерцале добродетельных женщин". Но ее короткие волосы, подстриженные "под горшок", к чему воинов принуждали шлем и забрало, ее мальчишески тонкая фигура, следствие ее двуполости – андрогинии, – в те времена не возбуждали мужского желания у воинов, привыкших к забавам с пышноволосыми и пышнотелыми партнершами.

Со своей стороны Жанна не только ничего не делала для возбуждения такого желания, но, напротив, ее поведение быстро лишало какой бы то ни было охоты проявлять что-либо подобное. Все проявления такого рода она не выносила, как и все то, что могло вызвать их. Так, она жестоко разбранила накануне сражения своих солдат, которые вместо того, чтобы, исповедавшись, обрести состояние благодати, отправились повеселиться с гулящими девками, не думая о будущем. И Карл VII рассердился на нее за то, что она сломала меч из часовни Фьербуа, меч, доставшийся от их общего отца Луи Орлеанского, сломала, колотя по спинам тех самых веселых девиц, за которыми она, оседлав своего коня, гонялась по лагерю.

Так что никто из мужчин не позволял себе даже игривых мыслей, когда Жанна спала на соломенной подстилке среди своих соратников или когда, умываясь по утрам, она обнажала перед ними свой торс. Только одному из них могли прийти в голову иные побуждения: то был, конечно, Жиль де Рэ. В его глазах Жанна – это паж,один из тех мальчиков, подростковую двуполость которых он обожал. И мы уже говорили, что в конце концов он разорился из-за нее.

Еще один мужчина был влюблен в Жанну, если верить архивам семейства де Шабанн. Но эта любовь была безмолвной и исполненной достоинства. То был Жак де Шабанн Ла Палис по прозвищу Ходок, которого тогдашние летописи называют "тот, кого англичане боялись больше всех прочих". [83]Свою карьеру он закончил в звании великого магистра Франции. До этого он был советником и камергером Карла VII, сенешалем и маршалом области Бурбоннэ. Он умер от ран 20 октября 1453 г. в возрасте 54 лет. Раны же были получены 17 июля, когда он одержал победу при Кастийоне в Гюйени.

Во время вступления Девственницы в Орлеан он держался слева от нее. Это происходило в мае 1429 г., когда его послали в этот город для организации его обороны. Именно он увез Жанну, когда она была ранена при взятии Турнеля. Во время битвы при Компьене, еще до того, как Жанна была взята в плен, именно он помог ей отбиться от врагов.

Третий из тех, кто был влюблен в Жанну, обнаружился уже после ее взятия в плен: это был Эмон де Маси, рыцарь из Бургундии. Он увидел ее в замке Боревуар и дерзко попытался прикоснуться своей рукой к ее груди. В ответ она влепила ему пару затрещин. На руанском процессе он, давая показания, сказал о своих чувствах так: "Тут-то я и влюбился в нее. Потому я умолил графа де Линьи (Люксембург) потребовать за нее выкуп. Наследник престола готов дать за нее хорошую цену и уступить ее мне в супруги".

Граф де Линьи – племянник Жанны Люксембургской, которая весьма мягко обошлась с Девственницей, находившейся у нее в плену под честное слово в ее замке Боревуар в течение целых четырех месяцев одновременно с ее племянницей, супругой графа де Линьи.