В глазах принцессы горел огонь вдохновения, бледное лицо озарялось светом надежды, грудь вздымалась от едва переводимого дыхания.

— Пять лет, — продолжала она, — как я работаю неустанно и беспрерывно над осуществлением мечты моих соотечественников, каждый день брал у меня свою долю забот и труда. Вера в нож и петлю распространялась мной по всей Индии. Я стала в центре борьбы. Покинутые рудники обратились в пороховые склады, старинные заброшенные дворцы — пристанища для повстанцев. Не дожидаясь начала восстания, мы наносили по врагу один удар за другим. Каждую ночь один англичанин падал, пораженный невидимой рукой. И эта месть вдохновлялась мною…

Несмотря на энергию и силу воли, Джордж не мог преодолеть внутреннего волнения, нарастающего в нем с каждой минутой. Он предвидел, что будет способствовать раскрытию многих тайн, но не предполагал, что их суть будет так ужасна.

Он вздрогнул, рука невольно потянулась к кинжалу, спрятанному в боковом кармане. К счастью, Джелла не заметила этого.

— Не далее как на прошлой неделе, — продолжала принцесса с нескрываемым энтузиазмом, — начальники полиции Нагпура и Дели были умерщвлены. Нет еще и двух дней, как погиб безумец, рискнувший разоблачить наши тайны, я говорю про Джона Малькольма, главного судью в Бенаресе.

Услышав эти слова, Джордж забыл всякую осторожность — так сильна была ненависть, прихлынувшая к его сердцу.

— О, гнусные! — крикнул он, хватаясь за рукоять кинжала.

— Что вы говорите, раджа? — воскликнули в один голос Джелла и Дургаль–Саиб.

Но Джордж уже овладел волей, сообразив, что своей неосторожностью погубит себя, Марию, Эву, и проговорил твердо:

— О, гнусные англичане, потомки презренного племени, да погибнете все вы, подобно этим мерзавцам!

— Прекрасно, раджа! Теперь вам известны мои планы и дела, — проговорила Джелла, — можем ли мы рассчитывать на вас?

— Я ваш! — ответил Джордж, думая при этом: «Предчувствие не обмануло меня — вы, именно вы, презренные, убийцы моего отца».

— Я все принесла в жертву ненависти к англичанам, — продолжала между тем Джелла, — и всегда буду верна своей идее. Мы будем мстить вместе, раджа Гидерабада, и месть наша будет вдвойне вознаграждена.

— Я уверен в этом.

— Не пройдет и часа, как вы увидите, как умеет мстить принцесса Джелла.

Этот неопределенный намек сильно встревожил Джорджа.

«Что еще замышляет она? — думал он, — о, этой женщины нужно остерегаться, как прыжка пантеры!».

Между тем дверь в гостиную, где шла беседа, распахнулась, и одна из портьер приподнялась. Услышав звук отворившейся двери и увидев Согора, принцесса сделала ему знак приблизиться.

Индус повиновался.

— Что случилось? — спросила она.

— Эдвард Малькольм едет, я издали узнал его, через пять минут он будет здесь.

«Я была права, любовь мужчинам придает безумную смелость», — подумала Джелла.

— Что прикажете? — спросил Согор.

— Принять его с глубоким уважением в эбеновой гостиной, куда я сию минуту явлюсь. Ты и двое других слуг должны быть наготове, чтобы явиться по первому моему зову.

Согор вышел.

Принцесса обернулась к Джорджу, и новоиспеченный раджа увидел блеск адской радости в ее глазах.

— Раджа, — проговорила она, — сейчас меня известили о приезде чужестранца, которого я должна принять в интересах нашего дела. Не поставьте мне в вину отсутствие гостеприимства, если я оставлю вас на часок. Думаю, вы утомились от долгой дороги и прикажете отвести себя в комнату отдыха.

— Я стар, дочь моя, — ответил Джордж, — но боги придают мне бодрость и неутомимость не по летам. Вместо отдыха я хотел бы пройтись по вашим садам, которые зовутся чудом Индии.

— Как вам будет угодно, — ответила Джелла, — раджа Дургаль–Саиб будет сопровождать вас.

— Я готов, — проговорил Дургаль.

— Не более как через час я возвращусь, — продолжала принцесса, — необходимо дать распоряжения о подготовке к великому празднику в честь дорогого гостя.

Джордж снова уловил блеск необузданной ярости в глазах Джеллы, и сердце его сжалось.

— Праздник состоится сегодня вечером? — уточнил он, — вы, конечно, говорите о празднике мести?

— Вы не ошиблись! — согласилась принцесса.

— Пойдемте, раджа, — предложил Дургаль–Саиб.

Джордж поплелся за ним, опираясь на плечо Стопа и думая при этом: «Что же готовится здесь? Какое зло намерена еще совершить эта кровожадная женщина?»

Стоп же между тем молил: «Да спасут нас из этой истории святые всех трех соединенных королевств!»

Едва гости удалились, как Согор вошел опять.

— Эдвард Малькольм в эбеновой гостиной.

— Хорошо, иду. А ты, Согор, будь готов.

Согор ввел Эдварда в комнату, получившую свое название от дерева, которым она была обита. Это было средней величины, причудливо украшенное помещение. В нем находилась мебель, обитая черным атласом, затканным серебром и золотом, по стенам расположились светильники, изображавшие ноги неизвестных зверей. Сквозь узкие окна едва пробивался свет. В комнате царили мрак и таинственность.

Эдвард ждал, совершенно не подозревая, что брат его находится совсем рядом. Он был бледен, но твердость и решительность горели в его взоре, сквозили в каждом движении. На лице застыло выражение готовности к любым неожиданностям.

Отворилась дверь, и вошла Джелла. Она казалась спокойной, губы искривились в улыбке, но это была зловещая улыбка. Приблизившись к англичанину, принцесса несколько мгновений молча рассматривала его, будто видела в первый раз. Эдвард поклонился учтиво, как человек, привыкший к светскому обхождению с женщинами.

— Итак, вы здесь! — начала она.

— Неужели вы сомневались в этом? — спросил Эдвард.

— Уж не думали ли вы, что я побоюсь встречи с вами и приму Аллагабад за логовище тигрицы?

— Именно так и думала.

— И ошиблись. Эдварду Малькольму чувство страха недоступно, и вот я здесь, перед вами. Ваш слуга передал мне записку, в которой вы изъявили желание сообщить мне о судьбе Марии и Эвы и уверяли, что еще не все потеряно. Я приехал, как вы и настаивали, и вот стою перед вами, ожидая важных сообщений.

— Что угодно вам знать?

— Где Мария и Эва?

— Они здесь.

Эдвард не дрогнул.

— Вы не удивляетесь?

— Нисколько. Я понял вас и вам, одной лишь вам приписал это новое преступление.

— И вы не ошиблись, — ответила принцесса, — да, Мария и Эва у меня и не выйдут отсюда живыми.

Эдвард вспыхнул. Кровь прильнула к его голове. Можно было подумать, что в любую минуту он разразится гневом, но молодой англичанин вовремя взял себя в руки.

— Я дал себе клятву, что в любой ситуации сохраню хладнокровие, — проговорил Эдвард, стараясь выговаривать каждое слово понятно и спокойно, — но терпение имеет границы. Не шутите этим! Возвратите мне мою невесту.

— Не будет этого! — выкрикнула Джелла.

Эдвард опять побледнел.

— В таком случае, зачем вы пригласили меня?

— Чтобы расквитаться и с вами!

— Что же я сделал вам?

— А вы забыли, но я помню! Принцесса Джелла не прощает оскорблений. Вы выгнали меня из своего дома, и я мщу.

— Мстите безвинным девушкам?

— Им и вам. Вчера вы унизили мою гордость, сегодня я разобью вашу любовь!

— О, страшитесь! — воскликнул, не сдержавшись, Эдвард.

— Чего? Нельзя ли узнать?

— Моей ненависти.

— И только–то? Вы сошли с ума, Эдвард Малькольм!

— Не думаете ли вы испугать меня, — воскликнул англичанин. — Я требую возвращения обеих девушек и сумею заставить вас исполнить мое желание.

— Осмелюсь полюбопытствовать, — заметила с едкой усмешкой Джелла, — какими путями достигнете вы подобного результата?

— Если просьбы и убеждения будут напрасны, я прибегну к насилию.

— К насилию! — повторила Джелла пренебрежительно. — Признаюсь, я почти испугалась. Ваша память наверняка перегружена сценами рыцарских романов, и вы, очевидно, считаете себя одним из их героев. Уж не думаете ли вы, безумец, овладеть моим дворцом при помощи двух своих рук подобно богатырю древних времен? Тем более, что с этой минуты вы мой пленник.