Сердце Натана заныло.

— Вудс… как… как вы его разыскали?

— Мобильный телефон, который ты потерял в Париже, когда тебя преследовали братья. Мы его нашли, было нетрудно напасть на его след.

— Где он? Что вы с ним сделали?

— Я знал, что рано или поздно ты вернешься. Из предосторожности я установил наблюдение за аэропортами страны. Он был замечен одним из наших людей вчера в Хартуме, мы его не тронули. Это означало бы взять на себя огромный риск, опасность потерять тебя. Он оставался единственной ниточкой, связанной с тобой после того, как ты ускользнул от нас в Париже… — Михаил прикрыл глаза. — Но что на тебя нашло? Ты все пустил прахом… твое расследование, смерть Суриала и Руфаила, твоих братьев, мне пришлось эвакуировать лабораторию, монастырь, все придется начинать сначала…

Все объяснялось. Образы, которые преследовали Натана, приобрели смысл. Элементы прошлого возвращались и послушно наслаивались одни на другие… Теперь он понимал смысл своей встречи с Вудсом, двусмысленность своих чувств… Хотя еще оставались неясности, он тем не менее получил некоторые ответы…

Он посмотрел на монаха.

— Все кончено, Михаил. Твой конец был предопределен. Я вернулся, чтобы все уничтожить. Я боролся на твоей стороне за убеждение. Но все в моем разуме опрокинулось, когда ты изменил планы. Невозможно служить этому новому делу, когда погибли бы тысячи невиновных. Я хотел тебя предупредить, но ты не слушал, Михаил. Убежденный в моей верности, ты не хотел понять, что я собирался все погубить. Уже долгие годы я хотел прекратить массовые убийства, разоблачить организацию. Если я и согласился участвовать в миссии на Шпицбергене и украл манускрипт Элиаса, то только с одной-единственной целью — собрать доказательства против тебя, против нас. Когда я вступил в контакт с Вудсом, чтобы он переписал текст, у меня не было ни малейшего понятия о его связях с английскими службами безопасности. Расшифрованная рукопись стала бы последним доказательством, которое подтвердило бы мое разоблачение, осудило Круг, уничтожило его навсегда… Все это сплошное вранье, произведение помешанного. Вирусы, папирус, мне нужно было прекратить это сумасшествие… Христос был пророком, мирным посланцем, а не жаждущим крови палачом, как веками утверждают твои сторонники. Насилие — путь слабых. Вспомни, Михаил: «Кто с мечом придет, тот от меча и погибнет».

— «Я принес не мир, но меч».

— Эти слова всего лишь притча, меч означает разлад, разрыв из-за прихода новой религии. Перестань искажать слова Христа, как это делали поколения фанатиков до тебя.

— Оставайся на стороне трусов и смотри, как умирают твои сородичи, если хочешь. Круг — это истина, тайное писание, предназначенное для элиты. Сами Евангелия несут его послание, открывают его тому, кто не прячется. Когда Христа схватили в Гефсиманском саду, Его ученики были вооружены. Бог сделал кнут из веревок, чтобы прогнать продавцов из Храма… Как ты думаешь, Он мог действовать в этом месте, охраняемом как крепость? Он сказал: «Сын человеческий пошлет своих ангелов, которые увезут прочь из его королевства все скандалы и тех, кто совершает зло. Они бросят их в горячую печь, наполненную слезами и стонами». Мы были избраны, Гафаил, мы посланцы Священного писания. «И тогда там произойдет такое бедствие, которого не было с начала мира до сегодняшнего дня и которого никогда больше не будет».

На лице Михаила застыла ненависть и безумие. Трое в черных комбинезонах, в масках и с приборами ночного видения появились в тени алтаря и направили на Натана автоматы.

— Ты, наверно, потерял память, раз думаешь, что я позволю тебе выйти отсюда живым, — прорычал колосс. — Сейчас ты умрешь, я сам накажу тебя за измену.

Ангелы приближались к Натану. Сверкающие лучи лазерных прицелов были направлены на него. Он обвел церковь взглядом в поисках выхода. Добраться до двери невозможно. Намек на бегство, попытка вытащить оружие, и они его убьют.

— Не пытайся пошевелиться, — выкрикнул Михаил, как если бы прочитал его мысли.

Сейчас он умрет… Интересно, что имел в виду монах, когда сказал, что сам накажет его? Воспоминания о попытке похищения его из Хаммерфеста, нападение на него в Париже всплывали в его памяти… Убийцы использовали ту же стратегию. Зачем рисковать приближаться к нему, если они могли без всяких проблем уничтожить его на расстоянии? На этот раз они хотели взять его живым, Натан был в этом уверен. Зачем? Этого он не знал.

Он отступил к боковой стене. Старый монах не шевелился, просто презрительно смотрел на него. Убийцы подошли к нему совсем близко.

— Разоружите его! — приказал Михаил.

«Они хотят взять меня живым…» — снова подумал Натан. Эта мысль безостановочно его мучила…

«Тогда у меня есть надежда». Он еще раз осмотрелся и увидел гигантский витраж в форме креста, изображение распятого Господа, возвышавшееся над алтарем.

Михаил мгновенно понял, что сейчас произойдет:

— ОН СОБИРАЕТСЯ… СМЫТЬСЯ! — крикнул он.

В этот момент Натан прыгнул вперед, сбив человека в маске и опрокидывая аналои. Хлестали очереди МР5, отскакивая от стен, плит, колонн.

— ЗАДЕРЖИТЕ ЕГО… ДЕРЖИТЕ ЕГО…

Но Натан уже стоял перед витражом, на котором блестели золотые отсветы канделябров. Он посмотрел на бледное лицо Михаила и направленные на него автоматы.

Время замерло. Когда гранатовые лучи сошлись у него на груди, Натан закрыл лицо руками и устремился к светлому кресту…

Стеклянные грани рассыпались с оглушительным звоном. Тысячи осколков полетели вслед за ним.

Натан ударился спиной о землю. Боль пронзила все тело. Он открыл глаза и увидел белые строения. Он был снаружи, с северной стороны церкви. Задыхаясь, он встал на колени, ощупал тело, лицо… переломов не было. Только руки расцарапаны и осколок стекла застрял в предплечье. Сейчас появятся его враги. И он устремился в темноту, стараясь собраться с мыслями. У убийц было численное преимущество. Здесь он был для них легкой мишенью. Надо поскорее выбираться из крепости, его единственный шанс на спасение — добраться до зарослей на берегу Нила.

Луна спряталась за облаками — это был подарок неба. Но Натан понимал, что передышка будет недолгой. Наконец он добрался до Нила и пошел вдоль берега, пока не наткнулся на низину с грязью. Он разделся, набрал пригоршни жирного ила и начал покрывать им тело и лицо — так он обманет приборы ночного видения и системы термического прицела, если они их использовали…

Один против трех, один против всех. Можно было начинать охоту.

Пригнувшись, с пистолетом в руке, Натан пробирался через кустарники. Три ангела, конечно же, предусмотрели его возможное бегство к реке и, вероятно, уже притаились в зарослях. Он это чувствовал.

Застать его врасплох… Вынудить его возвратиться в пустыню, чтобы там разделаться с ним, — видимо, такой была их стратегия. Они должны были рассеяться на подходе к пальмовой роще. Двое скорее всего пойдут на берег, а третий останется на пустынном плато. Натан займется им в последнюю очередь, сейчас нужно опередить тех двоих. Двигаться как можно меньше, быть настороже — так он сможет увидеть, как они появятся.

Надо было найти наблюдательный пункт. Между колючими кустами просматривалось поле из высоких трав. Место было открытым, дул легкий ветерок. Натан расположился здесь, приготовил маузер и начал ждать.

Первый ангел появился примерно метрах в пятидесяти от него. Он был один и двигался легко, словно тень, вдоль реки, поглядывая по сторонам. Натан приготовился выстрелить, но отказался от этой затеи — слишком далеко. И в этот момент силуэт испарился.

Конечно, ангелы были оснащены по последнему слову техники и использовали рации, вероятно, они постоянно были на связи с Михаилом. Малейшая ошибка станет фатальной, но у Натана было тактическое превосходство.

Неожиданно его внимание привлек шорох.