Капитан уступил экипажу и решил сделать остановку у Шпицбергена и тайно похоронить тела. Чтобы не привлекать внимания местных властей, сослались на техническую неисправность. 23 февраля утром они отплыли из Лонгьирбюена и после трех часов пути Малиньон, Вилд и моряк Пенко Стоичков незаметно отплыли на «Зодиаке» к Хорстленду, заброшенной деревне, чтобы там похоронить солдат. Время шло, а они не возвращались. После нескольких безуспешных попыток связаться с ними по радио капитан послал вертолет на их поиски. Два часа он кружил над этим районом. Ничегошеньки. Три человека бесследно исчезли.

Натан без труда представил себе продолжение событий.

— Тогда, чтобы избежать начала расследования в Антверпене, — сказал он, — которое, с одной стороны, доставило бы вам кучу неприятностей, потому что вы были обязаны сообщить о находке тел, а с другой — надолго запретило бы морякам выходить в море, вы подменили судовой журнал и рассказали историю о несчастном случае в воздухе. Что вы сделали с вертолетом?

— Выбросили его за борт…

— Почему экспедиция была назначена на зиму? Условия ужасные…

— Это правда, обычно подобные дела мы планируем на северное лето… Погода позволяет работать почти круглосуточно. Но именно в этом случае, из-за того, что обломки судна «Дрезден» застряли во льду, для нас была предпочтительнее устойчивость элемента.

— Расскажите о начальнике экспедиции, — потребовал Натан.

— С Жаком Малиньоном я познакомился в августе 2001 года. По его словам, к нему обратилась адвокатская контора «Паунд и Шустер» из Лозанны, а сам он уполномочен одним предпринимателем, заинтересованным охраной окружающей среды. Он рассказал об обломках немецкого военного корабля, которые летом 2000 года случайно обнаружила и пометила радиомаяком «Аргос» команда канадских гляциологов. Услышав эту новость, он незамедлительно нашел след этого корабля в архивах Императорского флота, в Гамбурге. «Дрезден», военное грузовое судно, приходило за грузом на Шпицберген, где в то время находились первые заводы кадмия: этот металл был нужен для изготовления электрохимических элементов. Согласно документации немецкого флота, «Дрезден» потерпел крушение в 1918 году, из-за столкновения с айсбергом вблизи Нью-Алезунда, рудникового города Свальбарда.

По предположениям Малиньона, судно стало пленником льдов и дрейфовало вместе с припаем почти 80 лет, поэтому и оказалось так далеко за полярным кругом. Дело показалось мне интересным, тем более что человек пообещал заплатить до отправления миллион долларов. Единственное условие: заказчик, который осуществляет свою первую операцию, желает сохранить инкогнито, чтобы избежать негативной рекламы, если миссия закончится провалом.

— Все это показалось вам нормальным, и, поскольку вы сами являетесь другом природы, вы согласились!

— Начиная с некоторой суммы, я научился не задавать вопросов.

— Вы видели архивные документы?

— У меня есть копия. И признаюсь, что до сих пор не могу объяснить себе отсутствие кадмия на борту. Думаю, есть два решения: либо металл хранили в трюмах, ставших недоступными, когда айсберг пробил судно…

— Или же вы дали провести себя заказчику, который предоставил вам подделку, утверждающую, что судно перевозило тяжелые металлы, в то время как единственное, что его интересовало, — взять на анализ органы этих солдат.

— Взя… взять что? — пробормотал Рубо после молчания.

Натан на мгновение засомневался в добросовестности своего собеседника. Он вспомнил электронное письмо, найденное в кабинете врача в Антверпене, в котором Рубо просил Вилда оценить для команды риски продолжительного контакта с кадмием. Зачем он поднял внутри фирмы такие документы, если был в курсе настоящей цели экспедиции? Сфабриковать доказательства? Нет, решительно, Рубо не по плечу проделать такое. Он всего лишь пешка, им воспользовались.

— Тела, которые я нашел на песчаном берегу Хорстленда, были изуродованы, Рубо, разворочены, с пробитыми черепами… Кто-то вынул их мозг и легкие…

— О! Черт… Это неправда…

— Берегите нервы и лучше расскажите о том, что произошло по возвращении из миссии!

Рубо потерял всякую уверенность, теперь его голос дрожал, как у напуганного ребенка:

— Ну… я пытался снова связаться с адвокатами в Лозанне, но бюро исчезло, по этому адресу больше никого не было. Выплаты были сделаны со счета с номерами оффшорного банка на Каймановых островах…

— Таким образом, вы ничего не смогли узнать о личности заказчика.

— Учитывая размер катастрофы, меня не так уж удивило, что они сожгли мосты. Малиньон меня предупреждал.

— Этот Малиньон, у него была страховка?

— Это взял на себя «Паунд и Шустер». В случае аварии компенсация должна быть перечислена на пронумерованный счет, открытый для каждого из членов миссии, что опять же позволяло не связываться с заказчиком. Мы занимались только гонорарами рабочей команды.

— Тем не менее вы выплатили мне компенсацию!

— Принимая во внимание, что они исчезли, я не хотел рисковать, что вы…

— Я понял. У вас есть еще какие-нибудь другие, касающиеся меня документы?

— Кроме банковских данных о личности и медицинского свидетельства, подписанного де Вилдом до отправления, у меня ничего нет.

— Если вы что-нибудь вспомните, пусть даже детали, которые могут показаться вам несущественными, свяжитесь со мной. Я оставлю вам свой электронный адрес.

Рубо записал и спросил:

— Что вы теперь собираетесь делать?

— Попытаться разыскать то, что толкает людей потратить миллион долларов на то, чтобы в Арктике извлечь из-подо льда три тела.

— Фал, позвольте задать вам один вопрос.

— Идите к черту!

Натан повесил трубку и набрал номер Вудса.

— Что с вами произошло? — спросил Вудс. — Я подумал… не знаю, что вы погибли…

— Я был близок к этому.

— Где вы?

— В одном отеле, в Париже. Негодяи пытались меня прикончить. Я избавился от двух.

— Что вы подразумеваете под словом «избавился»?

— Я их убил, Эшли, это был единственный способ выпутаться… Вы были правы, они поджидали меня у дома.

— Вы уверены, что сейчас все в порядке?

— Я стараюсь об этом не думать. Но они устроили мне неслабую выволочку.

— Вы смогли установить их личности?

— Нет.

— Где тела?

— Они увезли меня в подвал, трупы остались там.

— Вы оставили отпечатки пальцев.

— Я стер все, что смог, но потерял немало крови.

— Если только в полицейской картотеке нет образца вашей ДНК, что маловероятно, есть один шанс на миллион, что они до вас доберутся.

— Я также потерял мобильный телефон, который вы мне одолжили. Эшли, я думаю, что он выскользнул из парки, прежде чем убийцы до меня добрались.

— Это уже досадно. Я заявлю о потере. Скажите, что вы обнаружили.

Натан вкратце изложил ему события последней недели, но умолчал о встрече с Родой и руандском эпизоде, зато подробно пересказал разговор с шефом «Гидры».

— Вы уверены в Рубо? — спросил англичанин.

— Да, как только я сказал ему о трупах, он запаниковал. Он хотел казаться важной персоной, но я быстро раскусил этого простофилю…

— Вы попросили у него копию с архивных документов, касающихся «Дрездена»?

— Нет, но в любом случае я думаю, что это подделка. Я собираюсь сам просмотреть архивы Императорского флота, разузнать, могут ли они найти оригинал. Возможно, есть отчет о кораблекрушении и подробная опись содержимого трюмов судна…

— Позвольте мне заняться этим. Мне будет легче получить документы через Малатестиану. Я постараюсь сформулировать запрос от учреждения к учреждению.

— Очень хорошо.

— А что вы собираетесь делать дальше?

— Дело «Гидры» — это тупик, я должен определиться, какое направление взять… У вас все еще нет новостей о моих отпечатках пальцев во Франции и в Бельгии?

— Нет. Я сейчас перезвоню Стаэлу.

— Ни слова о том, что я вам только что рассказал.

— Обещаю. Скажите, последние события не пробудили у вас никаких воспоминаний?