Улыбаясь, чтобы скрыть нервозность, я наклонилась вперед, перекрикивая колонки, мимо которых мы как раз проезжали.

— Повернись кругом! — крикнула я.

— Что?

Я широко улыбнулась:

— Стой впереди меня и повернись кругом!

Мы уже миновали колонки. Он удивленно раскрыл глаза, но повернулся, сказав:

— О'кей.

Он ехал ко мне спиной, и я залюбовалась ею — широкой и крепкой. Черт, и высокий же он. Права была мама — так приятно выбраться куда-нибудь развеяться. Если не буду себе напоминать, какой моя жизнь должна быть, то утону в болоте безнадежности. Равновесие. Вся штука в равновесии.

Отбросив эти мысли, я осторожно положила руки ему на плечи, входя в поворот на внешнем краю.

— Протащишь меня? — спросила я, снова наклоняясь к нему, чтобы перекричать музыку. — У тебя роста хватит.

— Ага! — воскликнул он, бросив взгляд через плечо. — Давай. Как раз сейчас будет прямой участок.

Мы были возле колонок, и ритм музыки сотрясал меня вместе с рокотом половиц. Надо бы приходить сюда почаще, подумала я. Хотя публика почти целиком из людей, и музыка дрянь, но здесь как-то можно расслабиться. Здесь безопасно.

Маршал согнулся в поясе, просунул руки между колен. Я присела и схватилась.

— А, черт! — крикнула я, сообразив слишком поздно, что он взял руки накрест, и когда протаскивал меня между колен, то резко повернул.

— У-у-у-ухты! — выдохнула я в выплеске адреналина в завертевшемся мире, качнулась в поиске равновесия — и оказалась лицом к Маршалу. Увидела, как он смеется, и тут он притянул меня к себе, чтобы я не упала. Ролики встали ровно, но у меня перехватило дыхание, я замерла, руки у меня оказались зажаты между ним и мною. Переведя дыхание, я подняла на него глаза. Он меня обнимает.

— Я, гм… этого не имела в виду.

— Извини, мне так неловко… — ответил он тихо, глядя на меня.

— Это ты врешь. — Стены проносились мимо, я ехала в руках Маршала задом наперед на полной скорости. Примерно так я и живу. — Но сейчас уже можешь отпустить, — сказала я, но не отодвинулась. Где-то в глубине души мне до смерти хотелось так остаться, купаясь в его тепле и готовности этим теплом поделиться.

Видя этот мой внутренний конфликт, он тихо улыбнулся, и когда его объятия ослабли, я осторожно развернулась лицом вперед и высвободилась из его рук. Наверное, не надо было мне просить, чтобы он протащил меня, но я же не знала, что выйдет… так, как вышло. Блин, надо было все оставить, как было.

— Ну-ну, — сказала я несколько неестественно, надеясь, что он не предположит, будто я хочу перевести наши отношения на иной уровень. Тем более что и нет никаких отношений.

— Ты неплохо умеешь. Я когда-то здесь чуть не все время проводила, что была не в школе. А ты где насобачился?

Маршал глянул на драные наклейки на моих роликах с названиями популярных групп девяностых. Карие глаза лучились морщинками смеха, а брови, хотелось думать, скоро отрастут.

— Когда уезжают туристы, мало что остается делать. Надо бы тебе увидеть, что я еще умею.

Я улыбнулась, представив себе, чем можно себя занять, когда сыпет снег.

Рэйчел, оставь его в покое. Он никого не ищет, и ты тоже.

— Так что теперь, когда ты получил эту работу, будешь сюда переезжать? — спросила я.

— Умгу. — Он тоже улыбался, когда поднял взгляд от половиц. — Нашел уже одного, кто хочет купить мой бизнес. Осталось только найти цену, которая нам обоим понравится.

Я кивнула.

— А дом?

Он пожал плечами:

— Я его снимаю. В следующий приезд перевезу сюда все барахло. Если его не выбросят на газон и не сожгут.

Вспомнив, что говорила моя мама про психованную подружку, я вздрогнула.

— Понимаю. Дебби? — предположила я, вспомнив ее имя.

Он промолчал. Мы вошли в поворот переступом, обошли как стоячих пару одетых Тряпичной Энн и ее спутником Энди.

— Тут никто не виноват, — сказал он, когда мы вышли из поворота. — Мы долго были вместе, но последние два года — это была замедленная катастрофа.

— Понимаю.

Колонки гремели быстрым роком, и я посмотрела на часы.

— Ей нужен муж, которым можно хвастаться, а я, очевидно, недостаточно быстро продвигался. — В его голосе едва можно было услышать оттенок горечи. — Я уже не говорю о том, что она забыла, что я зарабатываю деньги не чтобы производить впечатление, а чтобы вернуться к учебе. Я думал, что люблю ее. — Он снова пожал плечами, чуть ссутулился. — Может быть, я любил мысль о том, чтобы она была рядом. Но для нас перестало быть важным одно и то же, и как-то все… усохло.

Мне понравилось, что у него в лице больше сожаления, чем злости.

— А что важно для тебя? — спросила я.

Маршал подумал, пока мы огибали Дарта Вейдера, который старался не врезаться в стену — шлем загораживал ему обзор.

— Успех в работе. Удовольствие от нее. Любить кого-то и этому кому-то помогать, чтобы видеть его счастливым. И чтобы тебя любили и помогали тоже только ради того, чтобы ты был счастлив.

За нами началась какая-то свалка, и над кабиной диджея завертелся сигнал вызова вышибалы. Дарт Вейдер все-таки рухнул и увлек с собой еще троих. Я в молчании думала сперва о целях Маршала, потом о своих, об Айви. Только бы ничего с ней не случилось. Казалось очень неправильным, что я тут развлекаюсь, а она тем временем ищет, кто убил Кистена. Но я же не могу вломиться в логово вампиров и потребовать ответа? Как уже было сказано, она занимается вампирами, а я — демонами.

— Эй! — окликнул меня Маршал, осторожно хлопнув по плечу. — Не надо становиться такой серьезной! — Я улыбнулась, и он добавил: — Хочешь чего-нибудь выпить?

Я снова глянула на часы:

— Звучит заманчиво.

Мы обогнули тройку традиционно одетых ведьм в черных остроконечных шляпах — рука об руку они пытались изобразить канкан. Вместе мы ступили на укрытый ковром пол зоны отдыха, и я сделала быстрый вдох, когда за две секунды моя инерция погасилась до нуля. Вдруг воздух стал теплее, музыка — громче, и только остановившись, я поняла, как быстро мы мчались. Опять-таки вроде как в моей жизни.

Маршал наклонился ко мне, и я убрала волосы за ухо, чтобы расслышать.

— Ты что хочешь? — спросил он, глядя на очередь.

Кроме как знать, что сейчас происходит?

— Водичку какую-нибудь, — попросила я. — Зелененькую.

— Зелененькую, — повторил он. — Сейчас будет. Не займешь пока столик?

Я кивнула, и он встал в очередь, разглядывая светящееся меню. А я, глядя на часы, чувствовала себя Золушкой. У нас времени вагон, но я вот честно не могла понять, как это у вампиров получается. В большинстве общественных мест есть укрытия от солнца, за которые с тебя сдерут кучу баксов. А освященная земля — куда более дефицитный товар.

Я села на жесткое пластиковое сиденье спиной к катку. Когда мама сказала, что Маршал ненадолго, тут-то я и заинтересовалась. Господи, какая ж я дура. Я вижу, что делаю, и все равно не могу остановиться! Но Маршал начинал мне по-настоящему нравиться, и это меня беспокоило. В смысле, ни он, ни я отношений не ищем, но потому-то это и опасно — оба утратили бдительность. И то, что он, подобно мне, любит некоторую остроту в жизни, тоже не очень хорошо, потому что я могу ему запросто такое предоставить — затянутое в кожу и пахнущее вампирским ладаном. Но вот именно из-за такой душевной расположенности он никак не напрягал меня на тему новых следов у меня на шее или того факта, что за мной гоняется демон. И он не бросил меня как кусок троллевого помета даже после знакомства с моей мамой, а это о многом говорит. Черт, ну и мешанина — моя жизнь!

Свидания с Ником были всегда на тему поговорить или кино посмотреть. Кистен более расточителен, и потому это были ужины в дорогих ресторанах или походы в дансинги. Но уже сто лет у меня не было свидания в таком приятном месте, с активным движением, оставляющим чувство приятной усталости. Я хотела просто этим наслаждаться, но мне обязательно надо край нащупывать, чтобы понять, в какой мы стадии и что изменилось за последние пятнадцать минут. Милости прошу в мой кошмар, подумала я, твердо решив прекратить это немедленно и оставить своего спутника в покое.