— Спасибо, — ответила я осторожно, гадая, что же осталось не сказанным.

— Она сказала, что вернется до рассвета, — добавил он, и я подвинулась, пропуская маму. Мою куртку она перебросила через руку, в той же руке она держала мою сумку, а в другой — кусок торта в салфетке.

Неужто он думает, что может меня спасти? Не бывает таких дураков.

— Спасибо, ма, — сказала я, принимая куртку и сумку, пока Маршал краснел и неуклюже пытался отговориться от торта, который она ему совала. От ворвавшегося прохладного воздуха заработало отопление, и я передернула плечами под курткой, наслаждаясь впитываемым теплом.

Мама сияла, оглядывая нас обоих.

— Твои маскарадные амулеты я положила тебе в сумочку, — сказала она, заматывая мне шею красным шарфом, чтобы скрыть покрасневшие следы зубов Айви. — Ты их тут в воскресенье забыла. Да, и еще звонил этот милый вервольф, пока ты спала. Завтра заедет за тобой в час дня, и просил надеть что-нибудь приличное.

— Спасибо, мама.

— Удачно вам повеселиться! — закончила она жизнерадостно.

Веселиться в мои планы не входило. Я хотела найти того, кто убил Кистена и пытался привязать меня.

— Постой-ка! — вдруг сказала мама и открыла дверь шкафа. Оттуда она вытащила мою потрепанную пару белых роликовых коньков. — Забери их, надоело, что они в шкафу валяйся. — Она повесила их мне на руку и отдала мне остаток моего торта со шкафа. — Давайте развлекайтесь. — И она поцеловала меня, шепнув: — Позвонишь мне после заката, чтобы я не волновалась?

— Обещаю, — ответила я, подумав, что я не дочь, а ехидна. Она не глупая, а рассеянная, и она мирится с черт-те какими моими выходками. Особенно последнее время. — Пока, мам! — Маршал открыл дверь и первым спустился по ступеням на дорожку. Он уже откусил кусок торта и сейчас жевал его. — Спасибо за все, — добавила я, а жующий Маршал издал блаженный звук. Торт моя мама испекла отличный.

— Это потрясающе! — обернулся он к маме с улыбкой, а мне вдруг стало приятно. Классная у меня мама, я ее еще мало ценю.

У тротуара стояли две машины — моя малютка с откидным верхом смотрелась красной молниеподобной капелькой рядом с неуклюжим огромным автомобилем Маршала.

— Маршал… — начала было я, думая, что сейчас поеду домой и сяду в кухне работать.

Он улыбнулся — солнце очень его красило.

— Она мне позвонит. И если я ей скажу, что ты поехала домой, мало мне не покажется. У меня у самого мама есть, так что я знаю.

Я вздохнула с тортом в руках, понимая, что ключи из сумки мне одной рукой не достать. Откусывая кусок, я обернулась на дом. Мама стояла у окна, отодвинув занавеску. Увидев, что я смотрю, она помахала нам, но от окна не отошла. Ну, ладно, не стоит оно того шума.

— Два часа, — обещал он, глядя серьезными и заботливыми глазами. — И я тебе помогу разобраться на кухне в благодарность.

Колеблясь, я посмотрела еще раз в строну машин. Два часа я могу потратить.

— Хочешь взять мою машину?

Маршал посмотрел на нее и просиял. Я приспособила к машинке несколько женских фенечек, но все равно она оставалась достаточно мужественной, чтобы ее не называли девичьей коляской.

— Да конечно, — ответил он. — Я не против вернуться потом за своей машиной — каток тут недалеко.

Значит, Астон, подумала я, вздрогнув. Там меня не помнят, очень уж давно это было.

— Отлично, — сказала я, убежденная, что, если мы возьмем его машину, что-нибудь случится и я застряну, не смогу вернуться в церковь до захода солнца. Не понимаю, как живет нежить — те, кому нужно куда-то успеть до рассвета под страхом аннигиляции. Я лучше буду поглядывать на часы. А то вдруг демон образуется на роликовом катке? Да меня за это на всю жизнь оттуда выгонят.

Мы пошли к моей машине, и я, запихнув в рот остаток торта, выкопала в сумке ключи и отдала Маршалу. У него брови полезли вверх, когда он взял полосатый, как зебра, ключ, но вслух он ничего не сказал.

Он любезно открыл мне дверь, и я села, а он обошел машину, направляясь к водительскому сиденью. Торта в руке у него уже не было, когда он с полным ртом сел в машину и крякнул в тесноте, подгоняя все под свой немаленький рост.

— Отличная машинка, — похвалил он мой автомобиль.

— Спасибо. Ее мне передало ФВБ. Раньше она принадлежала одному агенту ОВ, которого потом убил Трент Каламак.

Может, это было слишком в лоб, но зато хорошая подготовка к грядущей катастрофе, когда мы застрянем в пробке и появившийся демон станет причиной серьезного ДТП на скоростном шоссе. Вот страстно ненавижу фургоны телевизионщиков.

Маршал замешкался, глядя на рычаг переключения передач, и я подумала, умеет ли он водить такую машину.

— А он был убит в этой машине?

— Нет. Но однажды я его здесь стукнула усыпляющим амулетом и заперла в багажнике.

Он засмеялся — глубоким, хорошим смехом, от которого у меня в груди потеплело.

— Это хорошо, — сказал он, включая первую передачу, и лишь один раз дернув машину — когда трогался с места. — А то у меня от призраков мурашки по коже.

Вибрация колес по лакированному дереву отдавалась во мне дрожью, знакомое ощущение скорости наполняло меня восторгом. Ревела музыка, и разнообразие публики в маскарадных костюмах придавало гулкому и звонкому пространству совершенно новый вид. Мы были здесь уже час, гоняли по кругу, по кругу, пока мозги не онемели и все тело не ощутило приятную усталость. Маршал уже дважды случайно задел меня за руку, и хотя он утверждал, что не ищет ничего, кроме приятной компании, мамины слова заставили меня подумать, уж не пробует ли он воду.

Вместе мы вошли в следующий поворот свободным переступом, увеличившим нашу скорость, и когда рука Маршала снова коснулась моей, он эту руку взял. Я ничего не сказала, но он ощутил некоторую мою неловкость и отпустил мою руку, сделав вид, что поправляет подол рубашки. Мне сразу стало как-то нехорошо, но ладно — это же не свидание, и превращать нашу встречу в свидание я совершенно не хотела.

У дальней стены стояли большие часы и ежедневно обновляющееся табло со временем восхода солнца. Но табло с Указанием времени заката там не было. Я нащупала языком бугорок на внутренней стороне губы — прилив страха взметнулся и тут же схлынул. Я не привязана. Я могу быть себе хозяйкой, и Айви не придется защищать меня от безликого вампира, который появится и заставит меня умолять его пустить мне кровь. Ничего не переменилось, только я стала чуть умнее и чуть осторожнее. Да, еще же есть Ал. Но тут я в полной безопасности… ага, аж до самого заката. Приманка для демона. Нет, так жить нельзя.

Маршал проследил за моим взглядом на часы, потом посмотрел на мою руку, прижатую к боку.

— Хочешь уйти?

Я покачала головой, поправляя красный шарф, и почувствовала себя виноватой, что прячу вампирские укусы. Никогда мне еще за них не было стыдно, но я думаю, это потому что только сейчас я впервые поняла, как рискованно их получать, и стыдно мне стало, что я была такой дурой.

— Нет, у нас еще есть время. — Стараясь к нему не прикасаться, я наклонилась ближе, чтобы он услышал меня на фоне громкой музыки из колонок. — По дороге домой мне бы надо купить помидоров и пару пакетов леденцов. В прошлом году у меня их не хватило, и когда я погасила свет, мне кто-то привязал презерватив на автомобильную антенну.

Помидоры, леденцы и чары для цвета лица.

Полнозвучный смех Маршала заставил меня задуматься, сколько же он в свое время таких штук привязывал: какие-то чертики мелькнули у него в глазах.

— А ну-ка, — сказал он, — постой. Посмотрим, могу ли я еще это сделать.

Резко взмахнув руками, он покатил спиной вперед. Перед поворотом я схватила его за руки, когда он покачнулся, и почти сразу выпустила, но этого прикосновения хватило, чтобы у него разжались стиснутые зубы.

Вот тут я действительно пожалела, что напряглась, когда он взял меня за руку — еще подумает, что я считаю его уродливым или отталкивающим. Чтобы этого не случилось, я подкатила ближе. У меня возникла мысль, и я вспотела от волнения. Черт, я же уже много лет этого не делала, но если Маршал не боится хлопнуться и получить памятную медаль «Я РАЗБИЛ СЕБЕ ЗАДНИЦУ НА АСТОНЕ», то и я тоже не боюсь.