— Трент, — говорила Кери, встав между нами и пытаясь его отвлечь. — Она нас спасла. В твоих лабораториях благодаря ей теперь есть для нас лечение. Мы снова можем стать целостными, Трент! Убей ее — и ты запятнаешь начало возрождения. Ты все потеряешь. Перестань с ними драться, это нас убивает!

Взгляд Трента обжигал из-под путаницы грязных волос, под ним я себя чувствовала нечистой, запятнанной. Грязной.

— Твой отец ее спас, потому что был другом ее отца, — торопливо говорила Кери. — Он не знал, что из этого получится, и твоей вины здесь нет. Но сегодня она отдала тебе то, что сделает нас цельными. Прямо сейчас. — Кери запнулась, потом все-таки добавила: — Быть может, мы заслужили то, что с нами случилось.

Трент оторвал взгляд от меня, тяжело посмотрел на Кери.

— Ты в это сама не веришь.

Кери моргала, чтобы не заплакать, но слеза покатилась все же у нее по щеке, и эльфийка показалась еще красивее.

— Мы можем начать все сначала, — сказала она. — И они тоже. Война почти истребила и нас, и их — не начинай войны. Теперь, когда у нас наконец есть шанс выжить — Трент, послушай меня.

Я закрыла глаза. Почему это все не кончается?

С шумом ворвались Айви и Дженкс, замерли над нами от изумления, а Кери все так же держала Трента, не давая ему меня убить.

— Привет, — хрипло сказала я, все еще держась за шею, и Айви бросилась ко мне.

— Что случилось? — спросила она, и у меня грудь стеснило невыносимой тяжестью. Она не знала. И как я могу ей сказать? — Ты вернулась, — добавила она, ощупывая, все ли у меня цело. — Жива? Твоя мать сказала, что ты с Алом ушла в Иден-парк. Черт побери, Рэйчел, брось ты эту свою привычку драться одной!

В ее голосе слышалась забота, и я открыла глаза. Интересно, может, мне надо было остаться в безвременье? Там я хотя бы не стану подвергать друзей опасности. Родня. Колдуны в родстве с демонами. И вдруг все стало как-то куда понятнее. Проклятие демонов обрекло эльфов на медленное неуклонное вымирание. А не было ли это возмездием? Не эльфы ли нанесли первый удар?

— Рейч, жива?

Вроде да, но язык меня не слушался, рот не мог произнести слов. Я не демон, но мои дети ими будут. Черт, так нечестно!

— Это Трент? — спросила Айви, гневно оглядываясь на него, и я покачала головой. — Каламак, вон отсюда, пока я тебя в землю не вбила!

Хрупкая Кери помогла Тренту встать, и, поддерживая его, чтобы не упал, потащила, прихрамывая, к воротам на улицу. Один раз она обернулась — слезы текли из почерневших от гнева глаз.

— Рэйчел, прости меня. Я… я…

Я отвернулась — не могла этого вынести. У меня теперь детей не будет. Никогда. Ни от кого. Сволочные эти эльфы, что они со мной сделали!

— Рэйчел! — Айви заставила меня смотреть на нее. — Скажи, что случилось.

Она чуть меня встряхнула, и я уставилась на нее в оцепенении. Дженкс опустился ей на плечо, и вид у него был полный ужаса, будто он уже знал.

— Отец… — начала я, и у меня полились слезы. Сердито их утерев, я начала снова: — Отец Трента… он…

Дженкс взлетел в воздух, повис у меня перед лицом:

— Рэйчел, ты не демон!

Я кивнула, не видя перед собой ничего из-за слез.

— Не демон. — Мне было трудно говорить. — А мои дети ими будут. Помнишь, я в прошлом году говорила, что и колдуны, и демоны зародились в безвременье? Я думаю, что эльфы заколдовали демонов, ослабили развитие магических способностей у их детей и породили колдунов. А когда отец Трента меня вылечил, он убрал генетические сдержки и противовесы, которые не давали демонам иметь детей. Колдуны — это задержанные в развитии демоны, и теперь демоны снова смогут произойти от колдунов. От меня.

Айви сняла с меня руку, и на спокойном лице можно было прочесть ужас.

— Прости меня, — прошептала я. — Я не хотела портить тебе жизнь.

Айви отступила, ошеломленная, и солнце ослепило меня. Усталая неимоверно, я подняла глаза и увидела, как Кери выводит Трента из сада.

И ради какого черта все это было?

Голубенькие и розовенькие детские ботиночки сменили в святилище нетопырей, покупная гирлянда повисла от стены до стены. На журнальном столике стоял вырезанный аист, а рояль Айви был покрыт желто-зеленой бумажной скатертью. Лежащий на ней белый торт был окружен стайкой пикси, ворующих глазурь. Это кроме тех, которые сгрудились около Кери, ахая над парой изящных пинеток и кружевным воротничком, которые связали Маталина и ее старшие дочери.

Счастливая эльфийка сидела напротив меня в кресле Айви, окруженная пиксенятами, оберточной бумагой и подарками. Она просто светилась, и мне от этого было хорошо. За окном из-за дождя стемнело рано, но здесь было тепло, уютно, мирно и все свои.

Месяц беременности — немножко рано для вручения подарков будущей маме, подумала я, опираясь на мягкую обивку, пока Кери читала открытку от моей мамы, держа на коленях коробку, своими размерами наводившую на подозрение, что там увлажнитель воздуха. Но, видя, как довольна сегодня Кери, я думала, что все мы делаем правильно. Нам нужно было отпраздновать начало новой жизни. Начало чего-нибудь.

Айви сидела слева от меня на диване, забившись в угол, будто не знала теперь, какие для нее положены границы. Так было уже целую неделю: она держалась близко, но нерешительно, и это сводило меня с ума. Ее подарок Кери был открыт первым: совершенно ошеломительная кружевная крестильная рубашка утонченной красоты. Айви даже вся покраснела от восторгов Кери, и я была уверена: Айви выбрала этот изящный предмет женственной красоты потому, что сама не рассчитывала иметь детей. Хоть мы никогда не говорили об этом, я знала, что Айви предпочтет остаться бездетной, чем навязать несчастливую жизнь вампира любимому существу, тем более существу невинному и полностью от нее зависимому.

Я давила вилкой крошки торта, разглядывая подарок, который мы с Дженксом сделали на пару, и думала, как же он нас характеризует. Я купила набор кубиков из красного дерева, а Дженкс нарисовал на них садовые цветы и разных букашек на каждую букву алфавита. Сейчас он делал такой же набор для своих детей, решительно настроенный к весне обучить их читать.

Пикси взлетели с восторженным воплем, когда Кери развернула бумагу и на свет явился увлажнитель воздуха со встроенным «идеально тихим распылителем», который «убаюкает вашу деточку в самую трудную ночь». Я скромно молчала, но мама присела возле Кери, пока эльфийка с серьезным лицом распаковывала термометр и детские салфетки, которые мама положила вместе с прибором.

— Кери, это просто спасение, — объясняла она юной эльфийке, вытаскивая из пакета это зеленое пластиковое уродство. — Рэйчел была беспокойным ребенком, но стоило мне в эту чашечку капнуть сирени, и она тут же засыпала. — Мама улыбнулась мне — новая прическа ее сильно изменила. — А если у ребенка круп, то вообще незаменимо. Робби им никогда не болел, но Рэйчел, бедняжка, каждую зиму до смерти пугала меня кашлем.

Зная уже эту историю, я встала, собрала тарелки, извинилась и тактично удалилась в кухню, когда мама начала рассказ о том, как я чуть не задохнулась. На лице у Кери отразился неподдельный ужас, и я ей показала глазами, что это мама все драматизирует. Ну, почти все.

Уходя в темный коридор, я еще раз глянула на эту сцену торжествующей женственности. Мама принесла ребенку Кери дар с пожеланием здоровья, Маталина — подарила атрибуты безопасности, Айви добавила красоту и чистоту души, а мы с Дженксом — мудрость. Или развлечения.

В кухне было тихо и прохладно, и я выглянула на кладбище, переключившись на второе зрение, чтобы убедиться, что Ал меня не поджидает. Красные мазки неба безвременья перемешались со здешними серыми тучами в неприятной картине, и меня передернуло, хотя линия была пустой. Он сказал, что сперва предупредит, но я не доверяла ему — с него станется появиться внезапно и напугать всех до дрожи.

Очевидно, слова Тритона, что он разорился до нитки, были справедливы, поскольку он не хотел приводить меня к себе до тех пор, пока не заимеет кухню, которой сможет не стыдиться. Ну а я хотела получить обратно свое имя и убрать метку с ноги, и потому думала, что он тормозит, не желая терять такой рычаг воздействия на меня.