— Я… я ничему не помешал? — спросил он. — У тебя и твоей соседки?

Я скривилась, обругав и Айви с ее ревностью, и Дженкса с его инстинктами защитника. Неужто же они так прозрачны?

— Нет, — быстро ответила я и тут же опустила глаза. — Тут не в этом дело. Мой бойфренд… я набрала воздуху и понизила голос, чтобы он не осекся. — Я только что потеряла моего бойфренда, и эти двое думают, будто я готова прыгнуть в койку с первым же мужиком, который сюда войдет, — просто чтобы заполнить ноющую пустоту, которую он после себя оставил.

Страх вполне понятный, но столь же лишенный оснований.

Маршал переступил чуть назад.

— Это тот, который упал с моста? — спросил он слегка недоверчиво. — Я думал, он тебе не нравится.

— Не он, — ответила я, глянув ему в глаза и тут же отведя взгляд. — Тот, что после него был. Кистен был… дорог и мне, и Айви. И он погиб, чтобы не дать неживому вампиру привязать меня к себе. Я этого не помню, но так это было. И я все еще… я все еще по нему тоскую, — закончила я жалким голосом.

Посмотрела на Маршала — мне нужно было видеть, что он думает. На его лице не выражалось ничего.

— Он погиб? — спросил он, и я кивнула, отвернувшись.

— Кажется, я понимаю, — сказал он, протягивая руку к моему плечу, и снова меня кольнуло чувство вины за то, как я просто окунулась в исходящую от него уверенную поддержку. — Я очень тебе сочувствую. И я… я не знал. Надо было мне позвонить сперва. Ну, я… пойду, наверное.

Он убрал руку, и я подняла глаза.

— Маршал, — начала я, беря его за рукав, и он остановился.

Я отпустила его, оглянулась на пустую церковь, снова на него. Я любила Кистена, но я должна снова начинать жить. Боль уйдет лишь если я буду ее выталкивать, замещать чем-то хорошим. Маршал терпеливо ждал, и я тяжело вздохнула.

— Я рада была бы тебя снова видеть, — сказала я несчастным голосом. — Если тебе хочется. В смысле, я сейчас не смогла бы снова завести себе бойфренда, но мне нужно как-то выбраться из этой церкви. Что-то делать. — У него широко и удивленно раскрылись глаза, и я поспешно закончила: — Ладно, не обращай внимания.

— Да нет! — возразил он. — Это было бы отлично. — Еще помявшись, он пожал плечами: — Честно говоря, я сейчас тоже подругу не ищу.

Я как-то в этом сомневалась, но кивнула, благодарная за то, что он изображает, будто понял.

— Тут у реки было одно место, где раньше подавали настоящую пиццу, — предложил он.

— «Пицца Пискари»? — спросила я почти в паническом страхе. Только не прежний клуб Кистена! — Ее закрыли, — добавила я, и это было правдой. Роскошные подземные апартаменты теперь принадлежали Ринну Кормелю. А поскольку он не любит шумных приемов, верхние залы он выпотрошил и превратил их в помещения для живых гостей и слуг. Но кухня осталась потрясающей. Так Айви говорила.

Перенеся тяжесть тела на одну ногу, Маршал задумался, морща брови.

— У «Хаулеров» на этой неделе нет игры? Я их уже много лет не видел.

— Мне вход запрещен, — сказала я, и он посмотрел на меня так, будто я шучу.

— К «Хаулерам»? — спросил он. — Может быть, тогда где-нибудь пообедаем?

— О'кей, — медленно произнесла я, не зная, смогу ли я на самом деле.

Улыбнувшись чуть шире, он открыл дверь:

— У меня завтра собеседование, но до того я бы хотел присмотреть себе квартиру. Если я тебя приглашу на кофе, ты мне сможешь сказать, где с меня захотят содрать лишнего? Ну, если ты не работаешь, конечно…

— Это за два-то дня до Хеллоуина? — От внезапного озноба я вдруг охватила себя руками. Ничего такого я так быстро не ожидала, и теперь стали возникать сомнения. Подумала пойти на попятный под предлогом выследить до завтрашнего заката того, кто вызывает демона — но моим источникам нужно время. Я от таких поисков на стенку лезу, и потому стоит их передать тем, кто от них получает удовольствие. — Конечно, — ответила я неохотно.

Значит, кофе. Интересно, чем это может обернуться.

— Вот и отлично, — сказал он, и я замерла, когда он подался вперед.

И до того, как это движение перешло в объятие или, не дай бог, в поцелуй, я выставила вперед руку. Маршал попытался как можно естественнее перейти к рукопожатию, но все было очевидно, и его пальцы выскользнули из моих почти сразу. Смущенная виной и угрызениями совести, я опустила глаза.

— Я тебе очень сочувствую, — сказал он искренне, переступая порог. Светящаяся вывеска над дверью бросала на него тени, и глаза, с которыми я встретилась взглядом, светились лишь сочувствием, черные от слабого света. — До завтра тогда. Где-то в середине дня?

Я кивнула, пытаясь придумать, что сказать — но в голове было пусто. Маршал улыбнулся в последний раз, потом легко сбежал по ступенькам к стоящему у тротуара спортивному автомобилю новой модели, с хромированными поверхностями. Я в некотором ошалении подалась обратно в церковь, больно стукнувшись плечом о дверной косяк. Это вернуло меня к реальности. Я закрыла дверь и тут же прислонилась к ней спиной, уставившись вглубь церкви — снова заныло сердце.

Я должна снова начать жизнь, должна. Пусть это даже меня убьет.

Меня потревожил тихий стук зубов по дверной ручке, но проснулась я лишь когда мне в ухо ткнулся мокрый нос. Адреналином меня шибануло лучше трех чашек кофе.

— Дэвид! — воскликнула я, садясь в кровати, отползая к спинке и подтягивая одеяло к шее. — Ты как сюда попал?

Пульс у меня стучал молотом, но панический страх прошел при виде настороженных ушей и собачьей улыбки, сменяясь раздражением. Я глянула на часы. Одиннадцать? Да черт побери, еще добрый час остался до будильника. Я злобно отключила будильник — все равно уже не заснуть после этих вервольфовских шуточек с лизанием уха. Как в скаутском лагере.

— Что случилось? Машина не заводится? — спросила я здоровенного долговязого волка, но он только сел на задние лапы и вывесил язык, глядя на меня роскошными карими глазами. — Пошел вон из моей комнаты, мне встать надо. Я тут с одним парнем иду кофе пить.

На это Дэвид отрицательно фыркнул, и я посмотрела неуверенно.

— Я не иду пить кофе? — спросила я, готовая ему поверить. — Что-нибудь с Айви? Или с Дженксом?

Встревоженная, я спустила ноги на пол одним движением.

Дэвид поставил передние лапы (размером с блюдце каждая) на кровать по сторонам от меня, не давая встать. Обдавая мне шею теплым дыханием, он лизнул меня, успокаивая. В человечьей коже он бы так близко не подошел, но меховая одежда, похоже, смягчает характер вервольфов.

Я подалась назад, решив, что все в порядке. Он был вполне спокоен.

— С тобой говорить — как с рыбой, — пожаловалась я, и Дэвид вздохнул. Его когти стукнули по полу, когда он их убрал с кровати. — Тебе одежда нужна? — спросила я, понимая, что он разбудил меня не ради самого процесса. Если у него не с машиной проблемы, то может, переодеться не во что. — Возьми старые шмотки Дженкса.

Дэвид мотнул головой вверх-вниз, и после секундной мысли, что я почти голая, я вылезла из кровати и сдернула со спинки стула халат.

— У меня его трико осталось, — сказала я, в сконфуженной спешке напяливая на себя махровый халатик, но Дэвид отвернулся к коридору, как истинный джентльмен. С некоторой неловкостью я вытащила из шкафа коробку и бросила на кровать. Не то чтобы к нам в церковь часто заходили голые мужчины, но все равно я не собиралась выбрасывать одежду Дженкса той поры, когда он был размером с человека.

Распахнув коробку, я ощутила запах дикой моркови. Пока я ощупывала холодную ткань, ноющей голове стало легче в крепнущем аромате трав и солнечного света. От Дженкса пахло хорошо, и этот запах не ушел при стирке.

— Держи, — сказала я, доставая тренировочный костюм и протягивая его Дэвиду.

Застенчиво глядя карими глазами, Дэвид аккуратно взял одежду в пасть и зашагал в темный коридор. Дубовые паркетины блестели под утренним солнцем, отраженным окнами гостиной и кухни. Шлепая в ванную, я решила, что он, наверное, запер машину со сменой одежды и теперь не может туда попасть — что навело меня на вопрос, а куда же девались его дамы. Дэвид не был расстроен — значит, ничего с ними не случилось.