«…Спасибо, Айболит! – подумал Сашка тогда, потому что сил оставалось только на мысли. – Спасибо! Век тебя не забуду, товарищ майор Анатолий Сергеевич!..»
А дальше перед Сашкиными глазами все завертелось, поплыло, «на голову приземлилась парочка вертолетов», и его сознание унеслось куда-то в неизвестность, увлеченное этим водоворотом… Все закружилось, завертелось и поплыло куда-то туда, куда Бандера пока не знал… Он только вздохнул глубоко, закрыл глаза и… «Отправился в путь по воле волн»…
…22 июня…
…Все эти дни Бандера находился в каком-то странном, полупрозрачном, полумифическом состоянии… Видимо, Сашке все же добавляли антидепрессанты в тот «коктейль», который ставили ему каждые шесть часов в виде капельницы…
Уже пять дней прошло с того времени, как доктор разрешил Сашке есть… Точнее пить… Пить густые, наваристые куриные бульоны… И уже второй день пошел с того времени, как Бандера впервые встал и сделал с помощью Милы несколько шагов…
Боль. Та острая, обжигающая все его нутро боль ушла, превратившись в какую-то тягучую и нудную, словно расплавленная смола… Но с ней Сашка уже мог мириться! С этим уже можно было жить!..
Только… Было одно обстоятельство, которое очень смущало и тревожило нашего Голиафа. И обстоятельство это звалось Мила…
Она все это время обхаживала Сашку… В медицинском смысле, не подумаете плохого про женщину! Она его кормила, поила, делала назначенные врачом процедуры, мыла его… Мыла!.. Вот в чем была Сашкина проблема!.. Людмила как-то странно часто стала мыть Бандеру… Ну, да, лето!.. Ну, да, жарко!.. Ну, да, потел он постоянно! Только… А надо ли было его мыть каждый вечер? А так ли это происходит со всеми остальными больными? Чтобы каждый вечер?!. А главное было то, что она «беззастенчиво» пользовалась Сашкиной слабостью…
Мила прилагала немалые усилия, потому что вообще-то эту процедуру положено делать вдвоем с санитаркой или второй медсестрой, подстилая под его большое тело клеенку, потом стягивала с Сашки больничную пижаму и начинала «банный вечер»… Людмила мыла Сашку всего, с головы до пят, тщательно и аккуратно! Но… И вот именно в этом-то и была «большая проблема»… Она чересчур много своего внимания уделяла животу Бандеры и его паху… И особенно много тому мужскому органу, который… Ну, в общем, понятно, надеюсь… И орган этот, скотина такая, живущий по своим личным правилам и законам, откликался! Реагировал, так сказать… Да и как не среагировать, когда по тебе нежная женская рука елозит мягкой, но вместе с тем и немного шершавой мочалкой? Как тут не среагировать?!!
На четвертый «банный вечер» Бандера, еле живой от такого напряжения, пролепетал:
– Мила…
– Что, Сашенька?
– Что ты делаешь?
– Я тебя мою, дорогой!.. Чтобы потом не пропах!.. А что? – Она даже не подумала остановиться.
– Сколько тебе лет?
– Такие вопросы женщинам задавать неприлично…
– Сколько?
– Двадцать девять…
– Прости тогда…
– А за что же это, миленький?
– Я подумал… Что тебе около сорока… Лицо у тебя, Мила… И еще, что у тебя мужика нет и ты на молодого кинулась…
Она долго молчала и долго мыла шершавой мочалкой Сашку… Пока он, наконец-то, не «взорвался»… А потом мыла его заново…
– У меня и правда нет мужика, Сашенька… Погиб он… В Афгане этом сраном… Год назад… Капитаном-десантником был… Вот я и состарилась за этот год на десяток лет… А ты так на него похож… И телом, и даже лицом!.. Вот я и представляю себе, что своего Сережку мою… Нельзя разве?!!
– Мила… У меня жена есть… Она вот-вот родит…
– А кто узнает, кто?!! – Мила наклонилась над Сашкой и прижалась к нему своей пухлой грудью. – Ты же не расскажешь никому! А я и подавно! Так кто знать-то будет, а, Сашенька?
– Я буду…
Мила тогда как-то странно посмотрела на Сашку и отстранилась…
Нет! «Банные вечера» не прекратились! И Мила продолжала точно так же мыть Бандеру, но… Теперь все это происходило в полной тишине… Никто из них больше не поднимал тему «любовь-семья»… Все было в строгих «медицинских» рамках – Сашка получал, и это на самом деле было так(!), облегчение от тягучей, ноющей боли в животе, когда «разгружался», а Мила… Мила, наверное, вспоминала свое счастливое прошлое…
…22 июня, 12.30
…Яркое солнце беззастенчиво заглядывало через окно в больничную палату Сашки, а он радовался ему и подставлял под теплые лучи свое лицо… Вообще-то с самого детства Саня не очень-то любил торчать под солнцем и всегда находил тень, но теперь… Видимо, что-то перевернулось в его сознании после того пещерного лабиринта… Нет, он не стал бояться темноты! Бандера теперь вообще ничего не боялся! Но если доводилась такая возможность, то он очень тянулся к солнцу. Как большой цветок, переживший мрачную зиму…
За спиной скрипнула дверь, и Сашка подумал:
«…Мила, наверное, пришла… Опять уколы делать!..»
– Как себя чувствуешь, «замок»? – раздался за спиной знакомый до боли голос, и Сашка резко, насколько позволяли бинты, обернулся.
– Лис!!! Командир приехал!!! – Радость была такой, словно это был самый дорогой подарок в его жизни. – Лис, мать твою!!! Ты откуда здесь, товарищ старший прапорщик?
– Да вот… Приехал тебя проведать… О здоровье твоем узнать…
– Прямо их Афгана? – удивился Сашка.
– Ну, зачем… Из Москвы…
– А шо ты там делаешь, командир?
– Живу…
– Не понял?!! Как это? А бригада? А служба?
– Закончилась моя служба, сержант… Все… Теперь я Лис-пенсионер…
– Не понял?!! Как это?!!
Витушкин только улыбнулся грустно:
– Тот наш выход был моим последним выходом, и об этом знали и в штабе, и в роте… «Дембельский аккорд», так сказать… После него меня должны были из Афгана заменить, и даже «заменщик» уже был в бригаде… А дальше… Я же в армии уже 20 календарных лет, Саня, а по выслуге – 38… Считай, что прямо с пеленок… Вот и решил я на «гражданку» уйти… А что? Пенсия почти генеральская, льготы всяческие… Могу спокойно сидеть дома и писать мемуары… А тогда…Тогда просто решили не сообщать группе перед выходом, чтобы настроение не упало, вот и все…
– Твою мать… – только и сумел проговорить Сашка в ответ. – И кто же теперь взводный?
– Старлей один… Хороший парень и уже опыт имеет… Нормально!.. Ты про себя лучше расскажи, сержант… Как ты такое сотворил-то?!! Столько времени по незнакомым пещерам, в темноте, с раненым на руках! Да еще и оружие не бросил?!!
– А шо там «столько времени»? – искренне удивился Сашка. – Всего-то три часа и прошло…
– Сколько?!!
– Три часа… Ну, или чуток побольше, а шо?
Лис долго и внимательно вглядывался в Сашкино лицо и наконец-то спросил:
– Так тебе до сих пор ничего не рассказали?
– А шо должны были рассказать?
– Понятно… Бля!.. Вот же!.. – Витушкин с силой шлепнул кулаком по своей же ладони и опять посмотрел на Бандеру. – Ты помнишь, какой был день, когда случился тот бой?
– Конечно! 30 мая! «Духи» вернулись около 13.10, а завалило нас с Олегом в тех пещерах через час примерно… А через три часа, с копейками, что-то было около 18 часов, я точно не помню, мы вылезли наружу с южной стороны… Только вот непонятно, почему вы нас не искали, Лис! И почему потом нас из минометов накрыли?!!
– Искали, Санек!.. Долго искали!.. И на южной стороне тоже!.. Только вышли вы, сержант, из пещер… На третьи сутки!.. 2 июня… Около 18 часов – это верно заметил…
– Не понял?!!
– Ты, сержант, трое суток таскал на себе по пещерным лабиринтам полуживого Клопа, и не бросил его, и все-таки сумел найти выход и выбраться оттуда!.. А еще, я лично посчитал, вы вдвоем «удвухсотили» 52 «духа»! Пятьдесят два!!! А на вторые сутки поисков вас двоих записали в «без вести пропавшие», а группу, вместе с «языком», отправили 1 июня на «вертушке» в Гардез… Такие дела… А вы 2-го взяли и выползли из «зеленки»…
Бандера смотрел непонимающим взглядом на своего, теперь уже бывшего, командира:
