– Возможно.

В груди Варга зарокотало низкое, задумчивое рычание.

– Я думаю, ты начинаешь понимать нас, гадара. И, возможно, я начинаю понимать вас.

– Это, – сказала Китаи язвительным тоном, – было бы замечательно.

Они добрались до Мастингса в самый разгар дня.

Тави сразу заметил, что канимы превратили город в настоящую крепость с несколькими рядами земляных валов и частокола, окружающими созданную из прочного монолита наружную стену, которая дополняла крепостные стены высотой целых тридцать футов вокруг самого города.

Внешние стены защищали оба Свободных Алеранских легиона и войска канимов, а у ворот стоял на страже ешё один канимский воин. Командир их эскорта пошёл вперёд, чтобы поговорить с часовым, и Тави остановился, оглядываясь по сторонам.

Разговор двух канимов был энергичным, но не громким. Каним у ворот кивком подозвал старшего офицера алеранцев, и все трое продолжили тихо совещаться.

Человек зыркнул на Тави и нахмурился, и алеранские часовые на стене подобрались, оглядывая группу у ворот.

– Мы привлекли внимание, – отметила Китаи себе под нос.

– Таков был план, – ответил Тави.

Прошло десять минут, никто не вышел поговорить с ними, но в сторону города был направлен гонец, и всадник покинул ворота, погнав лошадь прямо на север.

Прошла еще половина часа, прежде чем из ворот Мастингса появились несколько всадников, которые проехали сквозь все оборонительные стены, пока, наконец, не достигли внешней.

После того, как они проехали, Тави пристально осмотрел внешнюю стену, затем все позиции на внутренней стене, где тысячи одетых в форму фигур стояли на страже

– Китаи, – чуть слышно выдохнул Тави. – Посмотри на стражу на второй стене и на остальных, а затем скажи, что ты видишь.

Китаи всматривалась одно долгое мгновение, а затем внезапно сказала:

– Они не двигаются. Вообще.

– Это пугала, – прошептал Тави. – Имитация. Только охранники внешней стены настоящие.

– Почему? – выдохнула Китаи.

– Чтобы освободить от несения охраны Легионы, – тихо сказал Тави, – разведчики никогда не подбираются достаточно близко к городу, чтобы рассмотреть это. Они сообщат назад, что город сильно укреплен и Легионы могут рассчитывать на то, что минимум двадцать тысяч солдат сидят внутри городских стен. На виду. В одном месте. Затем Насаг сможет неожиданно привести настоящих солдат.

– Насаг не собирался сидеть в осаде, как мы надеялись, – сказала Китаи.

– Нет. Он встретит нас в поле, вероятно перед тем, как мы успеем окопаться, – Тави покачал головой. – Вороны, а он хорош.

Варг задумчиво прорычал:

– Ты побил его в людус?

Тави кинул быстрый взгляд через плечо на Варга.

– Во время перемирия, для возвращения тел его воинов. Он недооценил меня и его игра на небесной доске была не столь сильна, как могла бы быть.

– Понятно, – промолвила Китаи. Она сверкнула глазами на Варга. – Я тоже не была впечатлена Алеранцем при нашей первой встрече.

Варг посмотрел на Китаи, его пасть сложилась в усмешке, уши задергались, Тави никогда раньше не видел канима таким.

Они смолкли, так как группа всадников, выехавших из ворот Мастингса, быстро приближалась.

Они остановили лошадей лишь в последний момент, за несколько шагов до них. Возглавляющий их офицер, Трибун по-видимому, судя по его более новой и хорошо пригнанной амуниции, неуклюже слез со своей лошади с лицом красным от гнева.

– Что у нас здесь? – требовательно спросил он. – Несколько сволочей наконец? – Он резко обернулся к мужчине в шлеме центуриона с гребнем и ткнул пальцем в землю прямо перед Тави. – Центурион, я хочу, чтобы здесь немедленно соорудили виселицу.

Тави прищурился и переглянулся с Китаи.

Центурион ударил себя кулаком по груди и начал раздавать приказы всадникам Свободного Алеранского. Легионеры сразу засуетились и кто-то вернулся с грубо обтесанными досками практически мгновенно.

Их канимский сопровождающий исторг негромкий рык из своего горла, наблюдая сузившимися глазами за разгневанным Трибуном, однако он не двигался и молчал. Через мгновение Тави пришло в голову, что он был в таком же положении по отношению к молодому канимскому воину, в каком он перед этим оказался с Варгом.

Он показал свое превосходство над канимом, и поэтому вся ответственность за действия в конфликтной ситуации лежала на нем.

Он заставил своего коня сделать несколько шагов вперед, а затем сказал:

– Извините, Трибун. Могу я спросить, что вы задумали делать?

Раскрасневшийся Трибун в ярости обернулся к Тави, держа одну руку на своем мече.

– Центурион, – проревел он.

– Сэр?

– В следующий раз, когда осужденный заговорит, вы позаботитесь немедленно привести его приговор в исполнение!

– Так точно!

На одно долгое мгновение Тави встретился взглядом с жесткими глазами Трибуна, но не заговорил. Он бросил взгляд в сторону Китаи. Выражение на лице девушки-марата не изменилось, но она слегка подвинулась на козлах и обернулась назад, чтобы поправить одежду на лежавшем без сознания Эрене.

Тави не заметил никаких признаков этого, но был уверен, что она спрятала в ладони один из множества кинжалов, которые Эрен обычно скрывал на своем теле.

Судя по ушам, Варг заметил это. Он взглянул на молодого канима, чьи уши внезапно прижались к черепу.

Тави скрыл гримасу. Если дело дойдет до драки, у них не было никаких шансов, даже если молодой воин и весь его патруль поддержат их. Здесь попросту было слишком много легионеров Свободного Алеранского, и как в любом нормальном алеранском легионе, приказы Трибуна будут немедленно исполнены любым легионером или центурионом в поле зрения.

Еще один всадник показался из города, он погонял коня всю дорогу, и когда животное приблизилось, то было на грани исступления. Конь ржал и вставал на дыбы, размахивая копытами, всадник соскочил на землю, скинул шлем и вытащил свой гладиус из-за пояса.

Тави немедленно узнал мужчину, хотя когда он видел Дуриаса в последний раз, черты его лица не были искажены яростью.

Что-то произошло здесь, нечто большее, чем обычные тревоги военного времени. Слишком много эмоций было в реакции Свободного Алеранского, подобное не происходит без причины.

Это не сулило ничего хорошего их предприятию. Люди, взвинченные настолько, были способны на все.

Тави напрягся, готовясь призвать фурий ветра и выхватить меч, прежде чем кто-либо успеет его остановить, но Дуриас направился прямо к суровому Трибуну и, не говоря ни слова, врезал тому по лицу тыльной стороной ладони.

Трибун грохнулся на землю. Дуриас поднял свой меч и направил его прямо в закованную грудь Трибуна, заставив мужчину остаться на земле.

– Попробуй встать, – прорычал Дуриас, – и я снесу твою бесполезную башку, Манус.

Трибун яростно уставился на него.

– Центурион. Я насажу твою голову на…

Дуриас отклонился назад и врезал пяткой Трибуну Манусу прямо по зубам. Голова мужчины откинулась назад, сломанные зубы фонтаном разлетелись вокруг, и он распластался на земле без сознания.

Дуриас уставился на него, затем перевел взгляд на стоявшего поблизости центуриона.

– Он опять топился в вине?

Рот центуриона скривился в отвращении, и он кивнул.

– Тогда дайте ему чего-нибудь покрепче, – сказал Дуриас. – Если он будет слишком пьян, чтобы ходить, то он также будет слишком пьян, чтобы делать что-то настолько тупое. Теперь оттащите это проклятое бревно назад, а лошадей поставьте обратно в конюшню.

Центурион кивнул и тут же начал отдавать приказы, которые были, более или менее, полной противоположностью тем, которые он отдавал совсем недавно. Легионеры подняли бессознательного Трибуна и понесли прочь.

Коренастый Дуриас, который выглядел еще массивнее, одетый в доспехи, а не в полевую одежду разведчика, повернулся и подошел к Тави, убрав ??меч в ножны, когда приблизился. Он кивнул Тави, как только подошел.

– Капитан.