Каталину прошиб озноб.

— Не шутите так! Боже милостивый, не могу себе представить, как можно выдержать такое испытание.

— Моя дорогая, умение смеяться сыграло свою роль. И имело практическую пользу. Окончательно спастись помогла мне некая леди Джейн Лэйн, которая выдавала меня за свою служанку, вместе с которой она путешествует в Бристоль. Нам пришлось даже скакать на одной лошади. Проклятое животное так брыкалось, что потеряло подкову прямо у пикета солдат. Я поинтересовался, не поймали ли они еще этого мерзавца Карла Стюарта. Солдаты сообщили мне, что у них заготовлена веревка и есть приказ вздернуть отпрыска казненного короля.

— Как вы можете шутить, ведь речь шла о вашей жизни?!

— Ничего нет приятнее, чем вспоминать об опасности, когда вы уже в полной безопасности. Вспомните великого Шекспира: "Все хорошо, что хорошо кончается"! Он прав, черт побери!

— Я не знаю, кто такой Шекспир, но его мудрость кажется мне поверхностной.

Карл расхохотался.

— Когда вы станете говорить по-английски чуть лучше, я прикажу актерам устроить для вас представление одной из его трагедий, и тогда вы мне скажете, не изменилось ли ваше отношение к его мудрости.

Каталина еще крепче прижала к себе его руку. Ее белая кожа выделялась на фоне его смуглого тела даже в полумраке. Она хотела отогнать от него тени страха и смерти.

— Обнимите меня крепче! — прошептала Каталина.

Карл прижался лицом к ее волосам и прошептал на ухо:

— Вы приказываете своему королю?

— Да, — с трудом выдавила она, преодолевая спазм в горле. — Да, мой господин. Я приказываю вам крепче обнять меня.

— Я всегда ваш самый послушный слуга. — Карл осыпал ее шею и плечо поцелуями.

Четыре дня король не появлялся в спальне Каталины, не было его и в его собственной опочивальне.

Слухи бродили по всем пятистам комнатам королевского дворца Хэмптон. Слуги открыто злословили между собой, что не прошло и двух месяцев, как король наставил рога королеве-иностранке. У Барбары Палмер, графини Каслмейнской, между тем родился столь долгожданный сын и снова появились надежды сделать его наследником, а себе вернуть благосклонность его отца, короля Карла.

Бросая открытый вызов королеве, леди Палмер украсила спальню своего сына цветами королевского дома. Рождение сына открывало ей новые возможности для укрепления влияния на короля, хотя было хорошо известно, что у него было уже не меньше шести детей, появившихся на свет в различных странах во время его скитаний. Графиня крестила сына в англиканской церкви под именем Карл, хотя ее муж, достопочтимый граф Роджер Палмер был католиком.

Сплетни подлили масла в огонь. Отсутствие короля в спальне королевы объясняли тем, что Каталина бесплодна. Придворные, разозленные, что их так надолго оторвали от развлечений столичной жизни, придумывали все новые подробности интимных проблем королевы.

Сама же королева, отгороженная от сплетен языковым барьером, не замечала встревоженных лиц своих фрейлин и поджатых губ дуэньи. Ей и в голову не приходило, что отсутствие мужа в ее спальне, которое она объясняла государственными делами, может стать серьезной проблемой. На критические взгляды слуг она просто не обращала внимания.

Конечно, она знала о существовании этой мерзкой Барбары Палмер, о которой ее предупреждала еще королева-мать, но Каталина просто не смогла бы поверить, что король может вернуться к своей любовнице теперь, когда у него есть жена. Кроме того, они женаты так недавно, что даже такой пресыщенный мужчина, как король, не мог еще устать от любовных утех со своей супругой.

Но прежде всего основой оптимизма Каталины было доброе и нежное отношение короля. Она была уверена, что Карл всерьез полюбил ее, как и всякая женщина, приписывая своему избраннику собственные чувства. Каталина понимала, конечно, что его любовь станет глубже в тот день, когда она выполнит свой долг и подарит ему наследника. Она снова и снова окуналась в сладостные воспоминания их бурных ночей. Как она могла проявлять трезвый ум? При одной мысли об их любовных играх ее тело начинало наполняться соком…

Разве мог он не разделять ее страсти? Разве не давала она ему истинное блаженство, какое никакая любовница дать не может? Оставаясь наедине, они становились просто обычными людьми, занятыми любовью, жаждущими друг друга.

Короче, Каталина была влюблена. Безраздельно увлеченная Карлом, она восхищалась его мощным телом, превозносила его душевные качества и… была слепа ко всему, что не касалось ее встреч с королем.

Ей и в голову не приходило попросить объяснений его отсутствия в ее опочивальне последние дни. По несколько часов в день они проводили вместе. Но какая же королева выясняет свои интимные дела с королем на виду у придворных и слуг? А король вел себя как ни в чем не бывало. Он был предупредителен и мил. Вот уже пятую ночь она не видела его в своей спальне.

Графиня Пеналва с раздувающимися ноздрями и сжатыми губами по-прежнему ругала английские порядки, стиль жизни и обычаи. Но, жалуясь фрейлинам, португальскому послу, священникам, она говорила обо всем, но только не об охлаждении короля к инфанте.

Жизнь двора была полна развлечений, как и обещал Каталине король. Многие придворные, как подозревала графиня, были выскочками-торговцами, попавшими в свет благодаря своим торговым барышам и эксплуатации крестьян. Но самым неприятным была погода. Стоял июль, а во дворце было холодно и сыро. Что же они будут делать, когда придет зима?

Даже открытие, что английские леди, как и цивилизованные португальцы, имеют привычку к дневному чаепитию, не уменьшило разочарований графини. Англия была страной протестантской нищеты в отличие от Португалии, согретой ясным католическим солнцем.

И на шестой день король не пришел.

Прошла еще неделя прежде, чем король пообещал поужинать с Каталиной в ее покоях. Придворные стали делать ставки, означает ли это конец влиянию леди Палмер. Фрейлины королевы, Понтевал и Пеналва, даже пригласили к себе на чай графиню Солсбери, впервые за долгое время на их лицах появились улыбки.

Каталина попросила пораньше зажечь камин и оставить ее одну. Король не заставил ее долго ждать. Карл приветствовал жену теплой невинной улыбкой. Он вел себя по-прежнему непринужденно и был очарователен. Радостное ожидание наполнило сердце королевы.

— Вы сегодня просто прелестны, — сказал Карл, подходя к Каталине. — Английский климат добавил румянца на ваших щечках.

Если у нее и горели щеки, то это от возбуждения и жара камина, а не от ужасного английского климата. Каталина низко поклонилась.

— Спасибо, сир, за добрые слова.

Однако Каталину слегка смутила насмешливая искорка, мелькнувшая в глазах Карла. Она была влюблена в него, но совершенно не понимала мужа. Она не сводила с него глаз, пока король со своей обычной элегантностью брал ее за руку и целовал кончики пальцев. Теперь насмешка сменилась доброй мягкой улыбкой.

Он усадил ее в резное кресло, вывезенное из дворца ее матери.

— Расслабьтесь, моя дорогая, будьте проще, когда мы с вами остаемся наедине. — Он встал за креслом, положив руки ей на плечи. Ей хотелось встать и обнять его, запустить руки в эти шелковистые кудри, прижать к груди его голову. Король поцеловал ее в щеку и прошел на свое обычное место, изучая накрытый стол.

— А-аа! Мой любимый ростбиф! Положить вам кусочек? Это наше национальное блюдо, я рекомендую вам попробовать.

— Благодарю вас, нет. Я не понимаю привычки англичан есть на ночь тяжелую пищу.

Легкая тень пробежала по его лицу, но Карл ничего не сказал. Он положил себе на тарелку сочащийся кровью кусок, обильно полив его соусом. Закончив с мясом, король тщательно вытер руки салфеткой и спросил:

— Вам понравился вчерашний спектакль?

— Это было чудесно, хотя некоторые сцены я не поняла. Я буду получать еще большее удовольствие, когда лучше выучу язык… с вашей помощью.