Карл нахмурился.

— Нет, вы должны сделать мне приятное сейчас. — Он обнял ее за плечи и придвинул к себе. — Вы должны очень постараться!

Король не сильно сжимал ее, но она почувствовала себя в железных тисках, стало трудно дышать. Карл опрокинул ее на кровать и сам прилег рядом. Он прижался к ней своими горячими губами. Поцелуй был долгим и нежным.

По традиции большинство представителей королевских дворов Европы приветствовали друг друга поцелуем в губы. Каталина сама не раз это делала и получала такие же знаки приветствия, но ни один поцелуй не был похож на то, что она испытала сейчас с королем. Все ее тело напряглось и горело. Она запустила руку ему в волосы, убирая их от своего лица, а другой рукой провела по щеке, ощущая пробившуюся щетину. Ей было приятно играть с его шелковыми длинными кудрями и поглаживать его обветренное лицо.

Карл снова поцеловал ее.

Каталина провалилась в бездну. Мозг отключился, и лишь каждой клеточкой своего существа она чувствовала его горячее тело, навалившееся на нее.

Карл оторвался от ее губ и приподнялся на локте, разглядывая ее с добродушной ухмылкой.

— Моя дорогая, должен сказать, что вы превосходно начали исполнять обязанности королевской супруги.

— С-спа-а-асибо, сир.

— Тогда следует продолжить.

Именно этого ей хотелось сейчас больше всего… Снова ощутить его объятия и поцелуи.

— Я вся в вашей власти.

— И я хочу вас… я так страстно вас желаю…

Он утихомирился уже на рассвете. Каталина совершенно потеряла способность размышлять или сопротивляться. Карл преподал ей первый урок искусства любви, и она отдалась его воле и умению, счастливая, возбужденная, нежная, увлеченная этим странным, но ласковым и очаровательным незнакомцем, который стал ее супругом.

Король не покинул ее кровать и не заснул, как он это иногда делал, утомленный любовью. Каталина лежала расслабленная и мокрая, не в силах пошевелить даже рукой. Все ее существо переполнялось блаженством. После четырех недель замужества она не чувствовала менее остро это наслаждение от их близости, душа ее пела. Возможно, в ней уже зарождался наследник дома Стюартов.

Каталина мечтала об их будущем ребенке, представляла, как он будет выглядеть. Она была уверена, что он вырастет высоким и сильным, как отец. Станет принцем, наследником английской короны и гордостью дома Браганцы.

Король нежно провел рукой по ее ноге, погладил живот и накрыл ладонью грудь, лаская сосок. Его губы щекотали ее ушную раковину, целовали мочку, шею…

"Я доставила ему удовольствие!" — Каталина была горда своей новой, неведомой ей доселе властью.

— Вы стали лениться, — прошептал Карл ей на ухо. — Вам нужно снова попрактиковаться в английском. Каждый день вы сами должны просить меня продолжить наши уроки.

— Карл, — произнесла она твердо, выговаривая каждый звук. — Сча-а-астливы. Мы сч-а-стливы вместе…

— Я рад, что вы счастливы, — сказал Карл по-английски, и она почувствовала нотки сдержанности в его голосе. — Вы хотите совершить сегодня путешествие по реке? — Он снова перешел на испанский. — Музыка звучит у воды так чарующе. Вы со мной согласны?

"Когда он говорит по-испански, в его голосе всегда звучат нежность и баловство". Каталина сразу расслабилась.

— Я очень люблю музыку. Ваши скрипачи просто чудесны!

— Подождите, вы еще услышите моих хористов! Им нет равных во всей Европе.

Каталина была в этом уверена, она во всем доверяла мужу. То, что с ним связано, всегда лучше, чем у других смертных.

— Когда мы поедем в Лондон? Мне очень хочется увидеть вашу столицу. Говорят, это такой большой город!

— Скоро поедем. Когда моя мать вернется из Франции. Вы торопитесь покинуть Портсмут?

— Вовсе нет. — Каталина высвободила свою руку и погладила его мохнатую грудь, ей нравилось ласкать его мускулистое тело.

Король был отличным наездником, опытным охотником, метким стрелком из лука и арбалета. Многие часы он тренировался с тяжелым мечом, разрабатывая руки. Каждое утро он совершал пешие прогулки, почти каждый полдень играл в мяч на корте, возведенном еще его предком Генрихом VIII. Карл говорил, что физические нагрузки помогают ему думать. В любом другом случае Каталина усомнилась бы в подобном способе прочистки мозгов, но мужу она всецело верила. Чем больше он себя загружал, тем больше в нем проявлялось энергии… Казалось, он неутомим. Так и в постели — чем больше он прилагал усилий, тем больше в нем рождалось желаний.

— Вы не очень-то разговорчивы сегодня. Почему вы так задумчивы? — спросил Карл.

— Мне нравится быть здесь с вами. Я бы хотела оставаться здесь всегда только вдвоем, никого больше. — Каталина с трудом могла объяснить свои сумбурные размышления.

— Двое нас — и сотни две слуг, конечно!

Каталина с любопытством изучала его выражение лица, часто она не могла понять, что он имеет в виду, смеется или говорит серьезно, и это ее немного расстраивало. Королева должна понимать даже едва уловимые модуляции голоса своего супруга.

— Я хотела сказать — вдвоем, значит, без придворных, министров, — попыталась она объяснить.

— Да, я понял, что вы хотели сказать. Но уединение и личная жизнь — не удел королей. — Карл задумчиво откинулся на подушки. — Егеря говорят, что в этом году будет удачная охота. Скоро вы попробуете свежую оленину.

Каталина недовольно поморщилась. Вкусы супруга в еде она никак не могла принять. За эти недели придворные смолотили такое количество мяса, какое за королевским столом Португалии не набралось бы и за десять лет. От вида кровяной свиной колбасы ее начинало подташнивать. Она любила фрукты, выросшие под южным солнцем, и уже отписала матери письмо с просьбой прислать персики и апельсиновый мармелад. Каталина никак не могла понять такого пристрастия к мясу убитых животных. Но она не решалась сказать об этом королю и предпочла сменить тему разговора.

— Неудивительно, что здесь столько оленей. Кругом такие дикие леса. У нас нет таких дома, в Португалии.

— Думаю, нет такой другой страны, где природа столь обильно дарует человека, как в Англии. Бог в помощь, я видел много стран, но ни одна не может идти ни в какое сравнение.

— Мне больше нравятся балы, чем прогулки по реке. У меня дома, при португальском дворе, было так мало шансов потанцевать. Моя мать не любила всяких вольностей.

— О каком "доме" вы говорите? Теперь Англия — ваш дом, и я так думаю, вы можете отплясывать столько, сколько вам захочется. Как ваш супруг и король Англии, я считаю, что нужно подготовить закон, регламентирующий ваше поведение, госпожа жена! Я приказываю вам веселиться и танцевать все ночи подряд. Только одно условие — вы не должны избегать меня, если вам захочется вести себя фривольно.

— Но, сир, за что же такое тяжелое наказание? Я еще должна научиться танцевать и быть веселой.

— Да, вы должны! Я ненавижу скучные лица! — Дотронувшись пальцем до кончика носа, он нежно поцеловал Каталину в щеку. — Давайте начнем с того, что вы научитесь мне улыбаться!

— Я постараюсь, — прошептала радостная Каталина и вернула мужу поцелуй.

Карл так крепко обнял ее, что она охнула, опасаясь за целость своих шейных позвонков. Его чудесные умелые руки ласкали ее, доставляя столько удовольствия. Одного только не хватало — португальского солнца.

— Ваше лицо выдает все потайные мысли, моя госпожа. Вы витаете где-то далеко отсюда и от своего супруга. Расскажите, какие воспоминания вызывают такую печаль в ваших прекрасных глазах?

До ее замужества никто не предлагал Каталине поделиться своими тайными переживаниями, да еще на чужом языке! Она с трудом подбирала испанские слова, чтобы выразить свои мысли.

— В Португалии, при дворе, ежедневный ритуал стал для меня таким же естественным, как дыхание. Большую часть времени я что-то делала, совершенно не задумываясь о смысле своего поведения. Мы же не говорим себе: "Теперь самое время наполнить легкие свежим воздухом". Здесь для меня все изменилось, все кажется странным. И мне все нужно оценивать, я даже вздохнуть не могу, чтобы перед тем не подумать.