Оливер подошел, нахмурился, и присел, чтобы рассмотреть девушку более внимательно.

— Серебро, — сказал мужчина, и Оливер кивнул. Оливер надел пару кожаных перчаток и схватил кол, который он вытащил и тут же уронил с грохотом на пол. Девушка не дышала, не двигалась, не реагировала. Клер крепко схватила руку Шейна и ждала, но вампирша оставалась, по-прежнему, на полу, не двигаясь. Там где кол вошел внутрь одежда была сожжена, и она продолжала медленно гореть вокруг.

— Она мертва, — сказал Оливер. — Серебро отравляет. У нее, должно быть, была необычная аллергия.

Клер убила ее.

И соответствующим наказанием для человека за убийство вампира была смерть.

— Но это была самозащита! — Сказал сидевший рядом с Клер парень. Он говорил много, и громко, и она подумала, что его гнев, вероятно, совсем не поможет.

Они сидели в тихой, обитой деревянными панелями комнате в здании Совета Старейшин — большом псевдо греческом храме, который всегда казался Клер похоронным бюро. Одним из действительно хороших. Эта комната выделялась длинным полированным столом из темного дерева, причудливыми стульями, и, конечно, отсутствием окон. Там были две двери, по одной с каждой стороны, но они обе охранялись людьми Амелии из личной охраны. Клер немного знала их, но теперь они были в темных очках, скрывающих их глаза, и она знала, что они не дадут ей никаких перерывов. У них были серьезные лица.

Амели сидела на одном конце длинного стола. Оливер сидел на другом. Начальник Полиции Ханна Мосес сидела с одной стороны, вместе с Мэром Ричардом Мореллом, которые получил кресло своего отца в совете вместе с не слишком веселой работой управляющего человеческой частью Морганвилля. Ричард был симпатичным мужчиной, Клер всегда так считала, но он также обычно выглядел усталым, и он не достаточно улыбался. Видимо, роль брата Моники Морелл, вероятно, уничтожила большинство радостей жизни в целом.

С другой стороны стола, скованный, сидел один из больших парней братства ЕЕК в залитой кровью рубашке, и Клер. Шейн, Майкл и Ева были изгнаны из комнаты, и Клер надеялась, что они отвезли Еву домой, она была довольно слаба, после этого чрезвычайного происшествия, и ей было крайне необходимо помыться и сменить одежду. Хотя Шейн хотел остаться, конечно. Ей потребовались все силы убеждения, чтобы убедить его не начать размахивать кулаками, когда Амелия отдавала приказ покинуть комнату.

«Я буду в порядке,» — сказала она с уверенностью, которую она совсем не чувствовать. — «Амелия не позволит чему-нибудь случиться со мной.»

Глядя на Амелию прямо сейчас, сидящей так холодно и бесстрастно в конце стола, Клер почувствовала, что она, видимо, преувеличивала. Возможно, сильно.

— По свидетельству людей и вампиров в зале, вы оба виноваты в смерти двух моих людей, — сказала Амелия в наступившей тишине. Парень из братства рядом с Клер заерзал, и его цепи зазвенели, но он ничего не сказал. У него был кожаный браслет на запястье, уроженец Морганвилля, что определяло его принадлежность к какому-то вампиру в городе. Клер не могла понять, почему вампир не был здесь. Он или она должен был быть, как и в любом юридическом деле с участие их людей.

— Начнем с вас, Мистер…, - Оливер заглянул в досье перед ним. — Кайл Нэмек?

Из показаний людей и вампиров следует, что проблемы начались с вас и других членов вашего братства, которые приехали на склад. Вампиры сказали нам, что вы напали на вампира, Иоан аль Эмнт, на улице, били его жестоко, ограбили, и оставили его умирать. Он не умер, к счастью для вас. — Оливер закрыл досье и открыл другое.

— Этому вампиру, к сожалению, повезло меньше. — Он бросил цветную фотографию на стол, и Клер пришлось отвернуться. Это было обезглавленное тело, которое она видела в клубе.

Одного раз было достаточно. — Вот его недостающая часть.

— Другое фото, вероятно, головы, Клер не разглядывала внимательно. — Пока ваши друзья держали этого несчастного, вы снесли ему голову. Комментарии?

Парень из братства — Кайл — потел. Сейчас он выглядел моложе, и очень напуганным.

— Я… сэр… мэм — это была самооборона. Они напали на нас.

— Они думали, что вы убили одного из наших, — сказала Амелия. — Любой вампир может, по закону, преследовать таких преступников, и устроить самосуд. Ваши действия, защитные или нет, привели эту юридически преследующую группу к кровавой ярости. Все, что последовало, в том числе все человеческие смерти, может быть положено непосредственно у вашей двери. Я права, Мэр Морелл?

Ричард читал его досье, нахмурившись. Затем он посмотрел вверх, прямо на Кайла. Его карие глаза сузились, и не было ни намека на сочувствие.

— Правы, — сказал он. — Если бы это были только человеческие смерти, я бы настаивал на пожизненном заключении. Но со смертями вампиров, это вне моей власти. Ты местный, Кайл.

Ты знаешь лучше.

Кайл выглядел так, как будто он может начать плакать. Оливер собрал назад фотографии, аккуратно сложил их, и закрыл папку.

— Что скажешь в свое оправдание? — Спросил он, не то, чтобы его это действительно заботило.

Кайл открыл рот, закрыл и опять открыл.

— Я… Послушайте, мы не знали, что первый парень был вампиром. Я имею в виду, мы бы никогда не… Я клянусь.

— Итак, ваше оправдание в том, что вы сделали бы то же самое с человеком. Что почти наверняка убило бы его.

— Я…, - Кайл явно не знал, что сказать на это. — Я просто имею в виду, мы не знали, что он был одним из вас.

— Слабо, — сказал Оливер. — И вампира, которого вам удалось убить, вы тоже утверждаете, что не знали, кем он был? Потому что я думаю, вы опознали его совершенно точно, поскольку его имя значится на браслете, что вы носите на запястье.

Клер медленно вдохнула. Кайл убил своего собственного Защитника. Она не знала, был ли закон на такие случаи, но если бы был, то наказания не было бы менее ужасным.

Кайл заткнулся. Он выглядел таким бледным, что мог сам быть вампиром.

— Ну? — Оборвал Оливер. — Да или нет, вы узнали вашего Защитника, прежде чем вы отрезали ему голову?

— Я… Освещение… Я не… Нет, я не знаю, кто это был, я просто знал, что это был вампир, преследующий моих друзей. — Он сглотнул. Его голос звучал слабо и хрипло. — Мне очень жаль.

— Хорошо, — прошептал Оливер. — Я полагаю, это все объясняет, не так ли? Ему было семьсот шестьдесят лет. А тебе жаль. — Оливер отодвинул свой стул от стола, встал так сильно, что он опрокинулся и упал на пол с громким стуком. — Вот к чему приводит наша мягкость с людьми, Амелия. Вам уже известен мой голос. Виновен. Я закончил с этой чушью.

— А что насчет Клер? — Тихо спросила Амелия. — Она обвиняется в подобном преступлении.

Оливер направился к двери, но он замедлился, лишь на короткий шаг. Он не оглянулся.

— Виновна, — сказал он. — Ей надо было оставить это на решение нам и собственно полиции.

Я был бы лицемером, если бы я сказал что-то другое, не так ли?

Охранник выпустил его на улицу, закрыл за ним дверь, и снова занял ту же выжидательную позицию. Клер дышала с трудом. Виновна. Она защищалась. Защищала своих друзей. И Оливер знал это, но он все равно проголосовал бы против нее.

— Мэр Морелл, — сказала Амелия. — Ваше решение по Мистеру Нэмеку.

Ричард медленно поднялся, положил руки на стол, и посмотрел на Кайла, когда он сказал, — Виновен. Прости, Кайл, но ты не оставил мне выбора.

— Шеф Мосес?

Ханна тоже поднялась. Она выглядела такой же целенаправленной и холодной, как Амелия.

— Кайл, — сказала она. — Для начала вопрос. Ты можешь поклясться, что ты действительно не знал, кого ты убил?

— Да, я клянусь!

Даже Клер могла сказать, что он лжет. Он знал. Он думал, что сможет уйти от всего этого в неразберихе.

Ханна покачала головой.

— Виновен, черт возьми, я ненавижу говорить это.