– Она вас еще не знает, – заверил Сайруса Сэм, понижая голос. – Когда познакомится с вами, то, обещаю, сделает богатый взнос в Объединенный фонд негритянских колледжей.

– Жалко расставаться с такой личностью, как чернокожий наемник, – вымолвила в раздумье Ред. – И к тому же – вот проклятье! – среди нас нет никого, кто мог бы сойти за генерала, кроме, разумеется, самого Хаукинза. Так что придется придумать что-то другое.

– Подождите минутку! – вмешался Пинкус. – Шерли и я поддерживаем местные театральные труппы. Ей нравится, когда в день премьеры ее фотографируют. Есть у нее и свой любимчик, пожилой актер, игравший когда-то во многих прославившихся пьесах на Бродвее. Сейчас он, как бы это выразиться, наполовину в отставке. Я уверен, что смогу уговорить его помочь нам, – разумеется, за соответствующее вознаграждение… Ну, понятно, я сделаю это лишь при том условии, что ему не будет угрожать никакая опасность.

– Даю вам слово, сэр, – произнес убежденно Сайрус, – за него не стоит бояться: ведь мы с Романом Зет неизменно будем находиться по обе стороны от вашего приятеля.

– Вы решили привлечь актера? – воскликнул Дивероу. – Но это же безумие!

– Вовсе нет, хотя, по правде говоря, он часто выглядит немножко не в себе, – начал было Арон, но тут на столе рядом с его креслом зазвонил телефон, и он тотчас же поднял трубку: – Да?.. Это вас, Сэм. Думаю, ваша горничная, кузина Кора.

– Боже мой, я совсем забыл о ней! – молвил покаянно Дивероу, обходя стол, чтобы подойти к телефону.

– А я вот нет! – заявила Элинор. – Я говорила с ней вчера, но не сказала ей, где мы, и не давала этого номера.

– Кора! – закричал в трубку Сэм. – Как… – И тут же обратился к миссис Дивероу: – Так ты говорила с ней, мама? И почему не поставила в известность меня?

– А ты не спрашивал. Главное, что дома все идет своим чередом. Блюстители порядка днюют и ночуют там, думаю я, так что Кора кормит всю полицию Бостона.

– Кора, мама сказала, что у вас все в порядке.

– Эта задавака-жеманница опять, видать, надулась своего «чаю», Сэмми. Весь день трезвонит проклятый аппарат, но никто не говорит мне, где вы, черт бы вас побрал!

– Как же узнала ты номер нашего телефона?

– От Бриджит, дочери Пэдди Лафферти. Этот номер дала ей Эрин – на тот случай, если с внуками случится вдруг что-нибудь.

– В этом есть резон. А кто мне звонит?

– Да не тебе, Сэм-мальчик… Всем, кроме тебя!

– И кому же?

– Прежде всего – этому психу-генералу, о котором ты всегда говоришь, потом – той длинноногой индейской девушке, которую лучше не выпускать из дому. И, должна сказать, каждого из них спрашивали раз по двадцать. Каждые полчаса или около того. И все – двое каких-то парней.

– Как их зовут?

– Один не назвал своего имени, а другой… Да ты не поверишь… Голос у первого был отчаянный: он явно паниковал, – ну как бывает это, Сэмми, с тобой. И все кричал, что ему должна позвонить сестра.

– О’кей, я скажу ей. А как насчет другого, которому нужен был генерал?

– Наверняка ты подумаешь, что я снова хлебнула лишку, когда услышишь его имя, но я не пила, поскольку тут полно полицейских… Если бы ты знал только, какой счет придет тебе от мясника!..

– Так как же зовут его, Кора?

– Джонни Телячий Нос. Сэмми, ты можешь поверить в такое?

– Джонни Телячий Нос? – повторил Дивероу тихо.

– Телячий Нос?! – чуть не задохнулась Дженнифер.

– Телячий Нос! – завопил Хаук. – Это мой охранник пытается связаться со мной! Отойдите же от телефона, лейтенант!

– Нет, это мой прежний клиент пытается связаться со мной! – закричала Дженнифер, столкнувшись с генералом по пути к телефонной трубке, которую держал в руке Сэм.

– Ничего подобного, Ред! – возразил Дивероу, подняв трубку так, чтобы ни один из них не мог до нее дотянуться. – Телячий Hoc звонил Маку, вам же – ваш брат. Он хочет, чтобы вы связались с ним.

– Дай мне трубку, мальчик!

– Нет, сначала мне!

– Если вы помолчите немного, – промолвил Пинкус, возвышая голос, – то я сообщу вам, что в доме моего свояка несколько телефонов с отдельными номерами, – по крайней мере, три, а то и все четыре… Не менее двух – только для сестры Шерли… И вообще, во всем этом доме черт знает сколько этих переговорных устройств. Просто найдите каждый для себя по аппарату и нажимайте на кнопки сколько угодно.

И тут началось черт-те что, как во время перемены в младших классах. Хаук и Дженнифер носились по дому в поисках автономных телефонов. Разглядев один на галерее красного дерева. Мак подбежал к стеклянной двери и с шумом распахнул ее. Редуинг же разыскала вожделенный аппарат на прижавшемся к стене белом антикварном столике. И свомпскоттский вечер огласился какофонией:

– Прощай, Кора!

– Чарли, это я!

– Телячий Нос, с тобой говорит Повелитель Грома!

– Ты шутишь, братишка!.. Скажи, что шутишь.

– Черт возьми, час «зеро» минус четыре дня!

– Так ты всерьез?

– Отошли назад бумагу с моим согласием! Да смотри не забудь подписать ее: «Глава тактического командования наиболее угнетаемого в нашей стране народа!»

– Чарли, пришли мне авиабилет на Американское Самоа, где мы и встретимся с тобой.

Хаук и Дженнифер, один – торжествуя, другая – в подавленных чувствах, – повесили трубки. Горделиво, словно командир римского легиона, входящего во врата Карфагена, прошел генерал твердым шагом через дверь, соединявшую галерею с остальной частью дома, в то время как Редуинг, отвернувшись от изящного белого столика, стояла понуро, всем видом своим напоминая нежную птаху, не выдержавшую натиска враждебных ветров.

– В чем дело, моя дорогая? – спросил ласково Арон, встревоженный выражением лица Дженнифер, когда та вслед за генералом вернулась в гостиную.

– Случилось самое худшее, – ответила она чуть слышно. – В общем, хоть сейчас отправляйся в лифте прямо в ад.

– Давайте, Дженнифер, выкладывайте все начистоту…

– Самолеты «Лир», лимузины, акции нефтяных компаний с офисами на Лексингтон-авеню и предприятия по производству спирта в Саудовской Аравии…

– Боже мой! – прошептал Сэм. – Значит, заседание Верховного суда состоится!

– Попадание прямо в яблочко! – заревел Хаук. – В центр мишени! Да здравствует Верховный суд!

– Ты посылать нас обратно в тюрьма? – закричал Дези-Один.

– Генерал, почему ты это делать? – изумился Дези-Два.

– Вы не поняли, капитаны! Впереди вас ждет блестящая военная карьера: вы будете десантниками!

– Да замолчите вы все! – заорал Сэм Дивероу и тут же несказанно удивился тому, что присутствующие вняли ему. – Отлично, Ред, вам первое слово. Что сказал ваш брат?

– То, что заявил сейчас этот кроманьонец. Чарли позвонил Джонни Телячьему Носу, чтобы узнать, все ли там в порядке. Оказалось, что Джонни лез из кожи вон, чтобы найти вашего дезертира-мутанта. Вчера утром пришла телеграмма с требованием немедленного ответа по телефону или факсом… Генерал Громила – он же Психованный Гром – обязан через пятеро суток, начиная со вчерашнего дня, явиться в три часа пополудни в Верховный суд, чтобы подтвердить документально свое право представлять руководство племени и изложить суть иска. Короче, все кончено, и нам остается теперь лишь наблюдать с болью в сердце, как станут уничтожать постепенно моих соплеменников. Решения суда по этому вопросу будут преданы гласности.

– Мы добились своего, Сэм! Старая гвардия не утратила своей хватки!

– Я здесь ни при чем! – завопил Дивероу. – Я палец о палец не ударил для этого! И не имею с тобой ничего общего!

– Мне не хотелось бы возражать тебе, сынок…

– Я не сынок тебе!

– Да, он мой сын, – изрекла Элинор. – А что, кто-то решил усыновить его?

– И все же я вынужден заметить, что ты мой официальный поверенный, утвержденный судом, – закончил Хаукинз, слегка повысив голос.

– О нет, в суд вызывают только тебя, но не меня!

– Вы опять заблуждаетесь, адвокат, – молвила печально Дженнифер. – По капризу вашей человекообразной обезьяны вы заняли место не только моего брата, не утвержденного, впрочем, в роли поверенного, но и мое. Чарли объяснил все очень ясно: явиться в суд, помимо генерала, просят и Сэмюела Л. Дивероу, эсквайра, поверенного племени уопотами.