– А нет ли у тех странных типов, которых ты только что назвал мне, какой-нибудь подпольной студии в Джорджии или Флориде? Конечно, ни одна зарегистрированная на юге компания не будет иметь с ними дело. Но у них денег куры не клюют, и они могут взвинтить цену на ваш фильм.

– Боюсь, сегодня вечером у них возникнут кое-какие осложнения в Вашингтоне.

– Что?

– Опустим это, Джинни.

– Узнаю твой тон! Ну что ж, раз так, и впрямь давай опустим. А как насчет тебя? Где ты будешь?

– Позвони Джонни Телячьему Носу в резервацию уопотами возле Омахи: он скажет, где меня разыскать. Вот его номер… Ну как, записала?

– Конечно, но что такое «телячий нос» и что такое «уопотами»?

– Уопотами – отверженный, втоптанный в грязь народ, а Джонни Телячий Нос – его обездоленный сын.

– Опять ветряные мельницы, Мак?

– Делаем что можем, маленькая леди!

– И с кем же на этот раз ты сражаешься, солнышко мое?

– Со скверными защитниками республики с весьма дурными задатками.

– С этими задницами в округе Колумбия, что ли?

– Не только с ними, но и с их предшественниками, Джинни, действовавшими сотню лет назад.

– Очаровательно!.. Но как удалось тебе втянуть в это Сэма?

– Он человек исключительно принципиальный, значительно более зрелый, чем прежде, и к тому же отец семерых детей, отличающий дурное от хорошего.

– Это как раз то, что я имела в виду! Так как же ты его залучил обратно? Ведь в глазах этого красивого мальчика ты и есть те сорок разбойников из сказки об Али-Бабе, довольствующихся, правда, одной парой ног – твоей.

– Ну, я бы сказал, что это не так. Он изменился с тех пор, повзрослел. У него измученный взгляд, артрит и сутулость. Думаю, что иного и быть не могло при наличии девятерых детей.

– Девятерых? Но мне показалось, что только что ты сказал – семерых?

– Я перепутал, но он и сам путается в этих числах. А еще я замечу, что он стал намного терпимее к людям.

– Слава богу, что он оправился после утраты Энни. Мы все так переживали за него… Подожди-ка минутку!.. Семеро детей… девятеро… А как это вдруг ухитрилась его жена произвести их в таком количестве? Она что, рожает их по двое и по трое зараз?

– Ну… мы не говорили с ним об этом…

К счастью для Маккензи Хаукинза, на линии раздалось несколько щелчков и затем послышался торопливый голос оператора:

– Номер двенадцать «а», вам срочный звонок! Пожалуйста, прервите свою беседу, чтобы я могла вас соединить.

– Пока, Джинни, детка, свяжемся позже! – Маккензи опустил трубку на рычаг и тут же тремя секундами позже, как только заверещал аппарат, схватил рывком ее.

– Номер двенадцать «а». Кто говорит?

– Это Редуинг! Слышите вы, доисторическое чудовище? – крикнула сердито Дженнифер из Свомпскотта, штат Массачусетс. – Сэм прослушал прошлой ночью пленку с записью беседы с Броукмайклом, и всем нам, включая Сайруса, Романа и наших обоих Дези, пришлось немало потрудиться, прежде чем мы смогли уложить его в постель! Сайрус был вынужден при этом влить в его глотку чуть ли не всю бутылку виски…

– Когда он протрезвеет, то придет в чувство, – перебил Ред Хаук. – У него это не в первый раз.

– Вы утешили меня, хотя сами мы не сможем в этом убедиться.

– Почему?

– Он исчез!

– Это невозможно! Там же мои адъютанты. Роман Зет с полковником, да и вы в придачу.

– Он ловкий сукин сын, ясно вам, Повелитель Черт Знает Чего! Дверь у него была закрыта, и мы решили, что он отсыпается, а пять минут назад Роман, обходивший дозором окрестности, заметил, как причалил катер к берегу, примерно в четверти мили от нашего пляжа. И тотчас же из дюн выскочила какая-то фигура и, добежав до суденышка, погрузилась на него!

– И это был Сэм?

– Да. Бинокль не лжет, а зрение у Романа Зет чертовски острое, что и позволило ему намного сократить время пребывания в тюрьме.

– Выходит, Сэм снова пустился в бега! Как тогда, в Швейцарии!

– Вы имеете в виду тот случай, когда он пытался вам помешать?

– Да, и он тогда чуть было не преуспел в этом! – рявкнул Маккензи, яростно шаря в карманах свободной рукой в поисках успокоительного средства, коим всегда оказывалась измятая сигара. – Он, должно быть, связался с кем-то по телефону.

– По-видимому, так оно и есть. Но только вот с кем?

– Откуда мне знать? Мы же не виделись с ним долгие годы… И все же, что он может сделать?

– Прошлой ночью он орал о каких-то высокопоставленных манипуляторах, распродающих нашу страну, и о том, что их необходимо разоблачить и что он непременно сделает это…

– Да, он немало наслушался на эту тему и верит во все эти вещи…

– А вы не верите? Я сама слышала, генерал, как вы высказывались в отеле «Ритц-Карлтон» примерно в том же духе.

– Согласен, я тоже верю в это, но надо же знать, когда и где приступать к действиям в защиту своих принципов, что уже само по себе нечто иное!.. Да и что может он практически сделать? Предположим, что истеричный адвокат с налитыми кровью глазами и в мокрой одежде прибегает в редакцию газеты с такой историей, как наша, ну и что дальше? Никаких доказательств у него нет. И в итоге подкатит туда машина из сумасшедшего дома.

– Я еще не все сказала, – заметила Дженнифер.

– Слушаю вас.

– Он прихватил с собой эту злополучную пленку!

– Шутить изволите, краснокожая леди!

– Я бы желала всем моим краснокожим сердцем, чтобы это было так! Однако факт остается фактом: мы нигде не можем ее найти.

– Клянусь святыми пистолетами Джорджа Паттона, он может завалить все наше дело! Мы должны его остановить!

– Но как?

– Позвоните в редакцию бостонских газет, на радио и телестанции и сообщите их сотрудникам, что из самого крупного в Массачусетсе сумасшедшего дома бежал псих.

– Это нам мало что даст, когда они прослушают кассету. С нее сразу же будет сделано несколько копий, далее последует сканирование голоса и отождествление его с голосом вашего друга генерала Броукмайкла, чему помогут сохраняющиеся пленки с теленовостями или запись телефонных разговоров генерала.

– Я позвоню Броукмайклу и предупрежу, чтобы он держался подальше от телефона!

– От телефона?.. – задумалась Дженнифер. – А знаете, телефонные компании фиксируют с помощью компьютеров все без исключения звонки: это необходимо для взимания платы за разговоры. Я уверена, что мистеру Пинкусу не составит особого труда попросить полицию обратиться с запросом в соответствующую телефонную компанию.

– Ну и что бы это дало нам?

– Номер, по которому звонил Сэм из дома Бернбаума.

Благодаря особым отношениям Арона Пинкуса с местными властями предложение Редуинг было претворено в жизнь быстро и с успехом.

– Господин адвокат, это лейтенант Кэфферти, из Бостона. Мы получили интересующую вас информацию.

– Благодарю вас, лейтенант Кэфферти! Если бы не чрезвычайные обстоятельства, я бы никогда не позволил себе злоупотреблять вашим временем и добротой.

– Не стоит об этом, сэр! В конце концов, ни один ежегодный обед в вашем отделении не обходится без ростбифов с капустой «от Пинкуса».

– Это ничто по сравнению с теми услугами, которые оказываете вы нашему прекрасному городу!

– Мы лишь исполняем свой долг, сэр! Звоните нам в любое время… От телефонной же компании мы получили вот что. За последние двенадцать часов номер в Свомпскотте был занят всего четыре раза, причем последний раз – всего шесть минут назад, когда звонили в Нью-Йорк.

– Это мы знаем, лейтенант. Пожалуйста, скажите об остальных трех звонках.

– Дважды по этому номеру связывались с вашим собственным домом, мистер Пинкус: прошлой ночью, в шесть тридцать три и сегодня утром…

– Ах да, это я звонил Шерли, моей жене. Совсем забыл!

– Мы все встречались с вашей миссис, господин адвокат. Она настоящая светская дама. Высокая и элегантная, сэр.

– Высокая? Да нет же, она небольшого роста, все дело в ее прическе… Впрочем, к делу это не относится. А как с четвертым звонком?