Ближайшей задачей Мака было вывести из строя «смертоносную шестерку». По словам Дези-Один, благодаря кулинарным талантам Дези-Два от боевого духа отважных бойцов не осталось и следа. Остальное предстояло сделать Хауку с его умением убеждать.

Стоя у лимузина Пинкуса, Пэдди Лафферти с грудью, лопавшейся от гордости и чувства благоговения перед героем, приветствовал генерала. И, о чудо из чудес, великий человек сам решил усесться на переднее сиденье рядом с Пэдди!

– Скажите-ка мне, артиллерист, – начал Хаук, когда они на полной скорости неслись в сторону Хуксетта, – что вы знаете об актерах? Я хочу сказать, о настоящих актерах?

– Если не считать сэра Генри, то, откровенно говоря, я ни с кем из них незнаком, генерал.

– Ну, он особая статья, из тех, кто пользуется заслуженной славой. А как насчет остальных?

– Насколько я могу судить по тем журналам, которые миссис Пинкус оставляет в машине, они все ждут, пока их откроют, чтобы и они сделали карьеру. Может, это и не самое блестящее соображение, но я так считаю.

– Что вы, Пэдди, мысль исключительно блестящая! Это ответ!

– На что, сэр?

– На вопрос, что может побудить некоторых людей изменить свое мнение, не особенно долго раздумывая.

Восемью минутами позже Хаук входил в домик для лыжников. Был яркий летний день. Дези-Два не так давно подал поздний завтрак или ранний обед. Результаты были более чем очевидны. «Смертоносные» члены «смертоносной шестерки» столь же подходили бы по своему состоянию к зомби-лэнду, как трупы к гробам. Рассевшись по всей гостиной, они были заняты созерцанием своих личных горизонтов, как могли бы с таким же точно успехом проделывать и мертвые рыбы в нью-бедфордских доках. Иначе вел себя сэр Генри Ирвинг Саттон, явно бывавший здесь раньше не раз. Он был омерзительно подвижен, словно черная каркающая ворона, затесавшаяся нахально в компанию упившихся гуляк.

– Вставайте, джентльмены! – вопил сэр Генри, нежно похлопывая по щекам и толкая под ребра своих коллег. – Наш генерал, удостоенный многих наград за североафриканскую кампанию, только что прибыл сюда, чтобы побеседовать с нами!

– Хорошо сказано, майор! – одобрил Хаук. – Я отниму у вас не много времени, ровно столько, сколько понадобится, чтобы вернуть вас к реальности сегодняшнего дня.

– Сегодняшнего дня?

– Какого дня?

– Ты понял, Марлон, о каком дне речь?

– Я не знаю, о чем он говорит.

– А кто он?

– Дай ему леденчика, крошка.

Широко раскрытые глаза шести неустрашимых идиотов уставились на Хаукинза, а тот, подойдя к лестнице, поднялся на две ступеньки и повернулся лицом к членам антитеррористической группы.

– Джентльмены! – начал он привычно своим громоподобным голосом. – Я обращаюсь так к вам потому, что ничуть не сомневаюсь в том, что вы и в самом деле истинные джентльмены. Точно так же, как и прекрасные актеры и замечательные солдаты. Позвольте представиться. Перед вами – Хаукинз. Маккензи Хаукинз, отставной генерал. Тот самый, которого вам поручили изловить и взять под стражу.

– Боже мой, это и в самом деле он!

– Эй, кто-нибудь там, подвиньтесь…

– Забудь об этом.

– Меня ноги не слушаются, пилигрим.

– Прекратите, ребята! – крикнул Хаук. – Впрочем, глядя на вас, я не думаю, что вам требуется чей-то приказ, чтобы прийти в норму. Итак, я только что вернулся из Форт-Беннинга, где встречался с вашим командиром и моим добрым другом и товарищем по оружию генералом Этелредом Броукмайклом. Он шлет вам свои поздравления по случаю успешного выполнения первого пункта задания, связанного с прибытием в Бостон, и вместе с тем извещает вас через меня об отмене операции. Так что никаких дальнейших действий!

– Ву-у, пилигрим! – откликнулся Герцог, постукивая по коленкам, чтобы заставить ноги слушаться себя, но без всякого успеха. – Кто это сказал?

– Генерал Броукмайкл.

– Почему он не звонит нам… нам… нам… он сам… сам… сам?

– Вы, должно быть, тот самый парень Дасти?

– Слушай, ублюдок, я тут ни при чем! – заявил угрожающе Слай. – Ты стоишь здесь, словно желаешь оправдать отсутствие Розенкранца в Эльсиноре, но не говоришь нам, как и почему это случилось и по какой причине должны мы тебе верить! И почему он не звонит нам сам?

– Он, точнее, мы несколько раз пытались дозвониться из Форт-Беннинга. Но телефоны там не работают.

– И как же это так случилось, беби?

– Из-за бури, что ли?

– Какая буря, милый мальчик? Я не помню, чтобы там на болотах были сильные ветра или грозы…

– Сэр Ларри?..

– Не забивайте голову ни мне, ни Стелле чепухой, у нас и так полно забот!

– Марлон?..

– Проблема, пилигрим, заключается в том, почему мы должны вам верить? Индейцы так и не прекратили играть в свои игры. Боевые барабаны перестают звучать, и только вы подумали, что наступило затишье, как кровожадные дикари набрасываются на вас, и начинается бойня.

– Вам следовало бы все же подумать, так ли это, Герцог. Во время съемок фильма обо мне мне довелось встретиться с настоящим индейцем, мы и вы знаем, он вовсе не был кровожадным.

– Ты встречался с Герцогом?

– Послушайте! – загремел Хаук в надежде произвести впечатление своим достаточно жестким командирским тоном на «смертоносную шестерку» или хотя бы заставить актеров чуточку посерьезнее относиться к его словам. – Мы с генералом Броукмайклом не только заключили честный и достойный мир, но и пришли к единому мнению о том, что и вы, ребята, и он были обмануты коррумпированными политиканами, решившими воспользоваться вашими уникальными способностями ради осуществления своих амбициозных планов. Вы же сами знаете, нет никаких документов, касающихся вашей операции, а цели и задачи излагались вам устно. Обдумав все как следует, мой добрый приятель уполномочил меня – я говорю о Броуки Втором… Кстати, так прозвали генерала его же друзья, которые относятся к нему с огромной любовью… В общем, генерал уполномочил меня передать вам, что ваше задание отменяется и что, учитывая вашу безупречную службу и ваши блестящие успехи на протяжении всех пяти лет, он договорился о том, чтобы перебазировать вас в отель «Уолдорф-Астория» в Нью-Йорке.

– А что там? – спросил Марлон без обычных для него речевых вывертов.

– Зачем? – поинтересовался Дасти, но повторять сказанное им слово, как сделал бы раньше, на этот раз он не стал.

– Неплохо для разнообразия! – заметил сэр Ларри.

– Объяснение этому довольно простое, – продолжил Хаук. – Контракт ваш заканчивается через шесть месяцев, и, принимая во внимание ваши чрезвычайно важные боевые заслуги перед родиной и смягчение международной напряженности, генерал Броукмайкл организовал для вас встречу с главами нескольких студий, которые прилетят в Нью-Йорк из Голливуда. Они жаждут экранизировать вашу эпопею.

– А как же я? – воскликнул встревоженно сэр Генри.

– Полагаю, вы будете играть генерала Броукмайкла.

– Это уже лучше!

– Я даже лишился дара речи, пилигрим! – признался Герцог.

– Это то, о чем мы всегда мечтали! – высказался Марлон на великолепном английском. – Это то, чего мы всегда хотели!

– Потрясающе!

– Ошеломляюще!

– Мы сыграем самих себя!

– И будем по-прежнему вместе!

– Ура! Да здравствует Голливуд!

Словно прайд покалеченных львов, спасенных от наводнения в африканском вельде, члены «смертоносной шестерки» с превеликим трудом поднялись на ноги и, нетвердо ступая, натыкаясь друг на друга, образовали неровный круг. А затем, вихляясь, как марионетки, начали танцевать, оглашая гостиную громким неестественным смехом. В исполняемом ими отдаленном подобии тарантеллы ощущался привкус хмельного веселья шахтеров, проводящих свой праздник на лоне природы.

Торжествующие крики приближались к крещендо, когда в гостиную спустился по лестнице Дези-Один.

– Ты действительно великий человек, генерал! – обратился он к Хауку. – Посмотри, какие они счастливые! Это ты заставил их чувствовать себя так замечательно!