Надеясь, что его ревность была совершенно необоснованной, Купер предположил, что эпитет «сладкое сердечко» относился к девятилетней дочери Джессики или семилетнему сыну Эрику. Он наконец-то прочитал ее досье и знал теперь, что у нее двое детей и она развелась с мужем, частным сыщиком из Нью-Йорка, ей тридцать три года. Но встречалась ли она с другим мужчиной, было ему неизвестно.

— О, Кристина… да, милая, — Джессика рассмеялась и, немного подождав, проворковала в трубку ответ.

Купер старался вспомнить, когда с ним так мило болтала женщина. Очень давно. Его мать точно так же разговаривала с Джексоном, зеленоглазым темноволосым хулиганом. Такого ребенка могла любить только она. Но это было так давно, теперь их обоих уже нет. Мама, кажется, ушла полжизни назад, а Джексон — только вчера.

Купер расслабил мышцы лица. Боль никогда не оставляла его. Боль и чувство вины. Джексон прикрывал спину Купера и погиб. На его месте должен был быть Купер. Он словно куда-то провалился, и это падение отделило его от всякой нежности и любви. Ему нечего было предложить женщине. Нечего.

Купер молча выругался и с нетерпением взглянул на Джессику, покачав головой. Он был готов уйти. В последние два месяца Дэниэлс быстро передвигался, стараясь заглушить свои чувства. И сейчас не время останавливаться. Он смертельно устал, все чувства его были обнажены до предела.

Джессика попрощалась по телефону и поставила свою дорожную сумку на тележку.

— Извините, — сказала она, зевая. — Я всегда звоню из аэропорта, чтобы у них была возможность привести дом в порядок. Поль терпеть не может, когда я думаю, что в мое отсутствие он не может справиться с детьми.

Поль? Купер не помнил, чтобы в досье мисс Лангстон упоминалось это имя.

— А Тони не любит быть застигнутым врасплох, — продолжала она. — Он всегда чем-то занят, а я об этом не имею понятия.

И Тони… Купер быстро взглянул на женщину. Даже если она встречается с одним, она не может жить с двумя. Мысль об одном мужчине уже была достаточно огорчающей. Но Купер мог недооценить Джессику.

Он перевел мысли в другое русло, понимая, что уже достаточно часто ошибался в ней. У Купера были милые, но потерянные знакомства в Сан-Франциско. Эту ситуацию можно легко исправить простым телефонным звонком. Еще одно ошибочное мнение о Джессике Лангстон не удивит его.

Однако удивило. Купер мог поспорить, что сможет влюбить ее в себя. Он чувствовал ее симпатию. И ему хотелось бы, чтобы где-то на Земле был человек, на которого можно рассчитывать, когда дела пойдут плохо. А дела всегда идут плохо.

— Я должен на минуту заглянуть в офис, — сказал Дэниэлс. — Вы не возражаете? — У них была работа, напомнил он себе. Ничто не должно помешать ему сбросить Баольян. И последней помехой должна стать его красавица-ассистентка с копной каштановых волос.

— Конечно, — согласилась Джессика, будто договариваясь о деталях.

— Прекрасно, — он пошел к машине.

Дэниэлс никому бы не признался, что все больше интересуется этой женщиной. Он пытался убедить себя, что быт Джессики Лангстон и ее любовники — это не его дело. Ее работа — вот что должно занимать его мысли. Ему нужны ее знания и навыки, а не личное внимание.

Но Куперу хотелось бы видеть мисс Лангстон каждый день, сидеть рядом, слушать ее мягкий голос, рассуждавший о задачах и его имуществе, вдыхать аромат ее тела, чувствовать волнующую близость… Может быть, ему бы все это очень понравилось…

Джессика не понимала, чем она оттолкнула его, но по дороге Купер не проронил ни слова. Его внезапное спокойствие было необходимой передышкой перед наплывом информации, которая на нее обрушилась. Они сели в машину, и Джессика растянулась в теплом, уютном «седане». Она позволила приглушенно гудящему двигателю и тихой классической музыке погрузить себя в расслабленное состояние.

— Что касается нескольких дней работы на «Дэниэлс лимитед», то вы будете действовать по строго определенному плану, — голос шефа вывел Джессику из состояния апатии.

Она действительно думала, что уже ночь.

— Определенному плану? — переспросила она.

— Любой запрос об информации будет делаться на имя компании. Вы проведете в приемной несколько недель. Никто не должен знать, что мисс Лангстон уже не моя секретарша.

Джессика окончательно проснулась, интуиция подсказывала ей, что это не просто праздная причуда.

— Зачем?

— Меры предосторожности. Надеюсь, вам понятно?

Для человека, прожужжавшего ей все уши, пока они пересекали Атлантику и большую часть Северной Америки, он был удивительно немногословен.

— Предосторожности против чего?

Он посмотрел на Джессику с холодным интересом.

— Вовлечения, — наконец сказал Дэниэлс, перенося внимание на дорогу. — Так как вы долго не задержитесь, нет нужды, чтобы кто-то знал, что мисс Лангстон в деле. Если все обернется по-нашему, хорошо. Вы сможете вписать «Дэниэлс лимитед» в послужной список и продвигаться прямо в верхние эшелоны другой организации.

— А если дела пойдут плохо?

— Тогда, естественно, вы будете в стороне от этого.

Он провел рукой по волосам и бросил на Джессику взгляд.

— Окружающим вы можете говорить так много или так мало, как сочтете нужным. Я вас прикрою.

Щедрость его натуры совсем не удивляла мисс Лангстон, достаточно было вспомнить размеры ее жалованья.

Получив подтверждение поддержки, она решила быть более откровенной.

— Я хочу сказать вам, мистер Дэниэлс, что не думаю, будто за неделю что-то случится.

Джессика посмотрела на шефа, чтобы увидеть его реакцию, но он только прищурил глаза. Она подалась вперед.

— Ваше расследование займет месяцы. Добыча информации, необходимой мне, практически невозможна. Потом надо будет выбрать время для определения лучшего метода действия.

Мисс Лангстон решила вступить в игру. Сейчас в ней было больше уверенности. Но существовали реалии, которые они оба должны были принимать во внимание, и она надеялась, что он тоже это понимал.

— Зовите меня Купер, — вот все, что произнес Дэниэлс, проверяя дорогу, прежде чем изменить полосу движения. Он произвел хорошее впечатление человека, не услышавшего ни единого ее слова.

«Отлично», — подумала Джессика, выбрасывая все из головы. Если он не хочет воспринимать ее серьезно, даже лучше. Но теперь они оба были предупреждены. Просто она надеялась, что он это понял.

В офис они поднялись с Купером на личном лифте. Это был атавизм, объяснил он, еще с тех времен, когда здание принадлежало одному из старейших корабельных магнатов в Сан-Франциско. Он конкурировал с «Чертовой линией» и обанкротился. Сетуя и вздыхая по поводу новоизобретенных хитроумных приспособлений в старых зданиях, Джессика могла только удивляться, в каком столетии это все произошло.

Дверь со скрежетом распахнулась, с трудом отвоевывая каждый дюйм. Джессика ждала, опустив голову и переступая с ноги на ногу. Когда до освобождения оставалось несколько секунд, Купер оттолкнул ее от двери и прошел вперед.

Грубость этого действия лишила мисс Лангстон дара речи. Она имела право на некоторое уважение и хотела первой выйти из этого древнего лифта. Джессика с трудом сдерживалась.

— Извините, — сказала она с легким сарказмом.

У Купера хватило наглости послать ей через плечо улыбку.

— У нас гости.

Джессика посмотрела ему в спину и решила, что он, как всегда, немногословен. В офисе находилось несколько человек восточного типа. Они сидели за столом, стояли вдоль стен, прогуливались по ковру с драконом. Большинство из них были в пиджаках и галстуках, как деловые люди, кроме одного. Он был одет, как мандариновый владыка, с вызывающим поведением и надменным видом. Меньше, чем через минуту, Джессика поняла, что якобы бизнесмены были телохранителями магната.

— Помните, я плачу вам за умение быстро думать, — предупредил Купер, прежде чем выйти из лифта, его приветственная улыбка сменилась на более угрюмое выражение.