Купер поприветствовал укутанного в шелка джентльмена на китайском диалекте с большим почтением. Джессика считала, что уважительность слишком чужеродна его природе. Но в данном случае это было вызвано необходимостью, как и низкий поклон, и молчаливое согласие на внезапное вторжение в его дом.

Во время представления Джессика поняла, что мужчину зовут Чоу Шенг. Слегка поклонившись, она без особой решимости села в одно из кресел, стоявших вокруг большого низкого стола посреди кабинета Купера.

Она сидела спокойно, впитывая малейшие нюансы беседы, которую вряд ли можно было так назвать. Чоу Шенг хлопнул в ладоши, и два телохранителя подали чай. Джессика могла бы поклясться, что шло обсуждение, нужно или нет включать ее в чаепитие. Наконец по знаку Купера ей принесли чай. Чашечка была предложена после едва заметного колебания, чтобы ее, как женщину, поставить на место. Джессика ужасно оскорбилась, но не стала демонстрировать своих чувств.

Любезности, если это можно так назвать, продолжались минут двадцать. Джессика украдкой посматривала на часы. Потом, без каких-либо дополнительных признаков, кроме изменения интонации Чоу Шенга, атмосфера начала накаляться.

Купер рядом с ней напрягся, и каждый телохранитель на своем месте застыл в ожидании. Глаза всех присутствующих в комнате были устремлены на трех человек, сидящих за столом. Напряжение было очевидным и враждебным, и Джессика внезапно осознала, что они не на чае у друзей.

Неожиданно Купер слегка толкнул ее под столом ногой. Стараясь скрыть волнение, Джессика взяла чашечку с чаем и сделала глоток, инстинктивно понимая, что реагировать на его знак не надо. Он просто боялся за нее и беспокоился о ее безопасности. Или думал об этом, прежде чем заговорить, но уже по-английски.

— Я не знал, Чоу Шенг, о Вашем новом статусе дворняжки у этой шлюхи-дракона.

Джессика поперхнулась, несмотря на отчаянные попытки справиться с собой. Мужчины дрались словами, которые ей редко приходилось слышать, и Дэниэлс начинал превосходить. Она решила разыграть из себя глупую, беззащитную девочку у «плохого» парня, бессловесное создание.

— Предложение Фанг Баольян более чем щедрое, — ответил Чоу Шенг на великолепном чистейшем английском, откидываясь в глубоком удобном кресле. — Пятьсот тысяч долларов Гонконга, чтобы ты забыл неприятности между ней и тобой.

— Скажи, чтобы шла к черту!

Мужчина с Востока слегка улыбнулся.

— В нашем деле необходим некоторый риск, но из двух братьев ты был практичнее, на мой взгляд. Предложение Баольян останется в силе в течение недели. Пошли кого-нибудь, если изменишь решение.

Чоу Шенг обошел вокруг стола, приблизившись к Джессике, и, устремив на Купера смеющееся лицо, сказал что-то по-китайски. Дэниэлс ответил на том же языке. Чоу остановился возле женщины и снова заговорил. В его голосе слышался мягкий вопрос, а рука потянулась к ее плечу. Купер мгновенно вскочил на ноги и схватил старика за запястье. Была бы драка с увечьями, если бы тот не поднял руку, призывая телохранителей успокоиться.

Чоу вновь заговорил по-китайски. Купер ответил на том же языке, его голос был суровым и угрожающим. Услышав ответ, старик махнул свободной рукой, и Купер отпустил его.

Старательно не замечая Джессики, Чоу Шенг дважды хлопнул в ладоши, и он, и его окружение освободили помещение, оставив после себя пустые чашки и избыточное напряжение.

Джессика медленно поднялась на ноги и глубоко вздохнула. Она с трудом приходила в себя и ни в чем не была уверена, кроме одного: Чоу Шенг не должен ее лапать!

«Мне надо было послушаться Джорджа», — думала Джессика, не успокаиваясь. Сердце бешено колотилось. Большие деньги не нужны, ей не стоит ничего подписывать, а сегодня вечером она уйдет. Еще не поздно сойти с корабля. Теперь, когда Джессика воочию убедилась, во что она влипла, ей надо выбираться.

Она дотянулась до своей чашки и неторопливо отхлебнула, держа ее дрожащей рукой. Ясно, что она должна делать… уходить. Это так просто.

— Черт, — прошептала Джессика про себя, ставя чашечку с блюдцем на стол. Все не так просто. Она не может просто уйти или сойти.

Она согласилась подписать контракт и теперь испугается какого-то коротышки по имени «большая шишка», который и умеет только толкать и пинать. Имея четырех братьев, Джессика постоянно тренировалась, отрабатывая движения и позы.

Конечно, то, что выглядело запугиванием со стороны телохранителей, представляло реальную угрозу у Дэниэлса Купера. Его стремление защитить ее вызвало в душе глубокие чувства. Вообще-то Джессику раздражала сама мысль о том, что она нуждается в защите мужчины.

Но живя в мире мужчин, играя в их игры, Джессика уже не думала, что защита ее чести — такая уж плохая вещь, даже если при этом придется провести прием.

Но не тогда, когда этот мужчина — Купер Дэниэлс.

— Что сказал мистер Чоу, что ввергло нас в такие неприятности? — спросила Джессика, когда Купер вернулся, закрыв дверь за Шенгом и его охраной. Если она в игре, то должна все знать!

Он внимательно посмотрел на мисс Лангстон, прежде чем подойти к столу, словно решая, говорить или нет.

— Достопочтенный мистер Чоу, — равнодушным голосом произнес наконец Купер, — думал, что вы выглядите достаточно взрослой, чтобы быть девственницей, но с большим удовольствием отметил, что ваша кожа прекрасна, как белый жадеит[4].

Он прочитал сообщения по факсу, потом повернулся и включил свет на компьютере. Движения Купера были автоматическими, но напряжение в комнате нисколько не уменьшилось.

— И… — шокированная его откровенностью, мисс Лангстон все-таки хотела знать и все остальное.

— Ему хотелось знать, захочешь ли ты раздеться, если он отпустит телохранителей, конечно, — пальцы Купера двигались по приборной доске, нажимая клавиши управления.

— Раздеться? — спросила она охрипшим голосом, не веря в услышанное.

Перепечатка закончилась, и Джессика увидела, как на лице шефа заиграли желваки. Минута прошла в полной тишине, потом он поднял глаза, посмотрел на нее и тихо произнес:

— Я сказал ему, что вы не разденетесь ни при каких обстоятельствах.

Она была ему очень благодарна, но не могла выразить это словами, боясь смутить его.

— А в конце беседы? — спросила вместо этого Джессика, хотя и боялась того, что он скажет. Похоже, для Чоу Шенга не было ничего запретного.

Купер снова пристально посмотрел на нее своими ярко-зелеными глазами, в которых еще угадывалось волнение от только что закончившегося накала страстей.

— Когда он понял, что вы не разденетесь в моем офисе, как китайская рабыня, он захотел купить вас на ночь.

Джессика оказалась права: Чоу Шенг был способен на любую бестактность. Его просьба выглядела шокирующей и отвратительной, а также любопытной и архаичной. Но любопытство порождает любопытство, и, скорее, ошеломленная всем случившимся, она вдруг задала ужасный вопрос.

— Сколько?

— Две тысячи долларов Гонконга.

Джессика быстро сосчитала, и краска смущения бросилась ей в лицо.

— Но это же очень мало, верно? — ей не стоило спрашивать об этом, хотя бы из гордости, но она надеялась, что ошиблась.

Купер улыбнулся уголками губ, и злой блеск в его глазах сменился озорством.

— Кожа цвета жадеита может быть самой желанной чертой женщины, — сказал он. — Но отсутствие девственности — это непоправимый изъян, который в любых обстоятельствах снижает ценность обсуждаемого сейчас товара.

Как «обсуждаемый товар», Джессика продемонстрировала недюжинное самообладание в качестве ответа: «Конечно».

— Я, возможно, мог бы немного поднять цену, — продолжил Купер с легким намеком.

— Нет, — слишком поспешно возразила она. — Нет, я думаю, вы правильно поступили.

— Лично я предложил бы больше, гораздо больше за ночь с вами.

— Спасибо, — сказала Джессика, несколько смягчившись, и только потом поняла свою оплошность.