– Я ничего дурного ему не сделаю, – рявкнула она. – Как его зовут?

– Вацлав, – прошептал Андрей. – Вацлав… фон Лангенфель.

Терезия убрала ткань с лица ребенка, чтобы он мог дышать, развернулась и пошагала по направлению к празднующим соседям. Она прошла мимо Никласа, сидевшего на развалинах своего дома и молча глядевшего ей вслед. Она замерла на мгновение, по-прежнему держа ребенка на руках, и взглянула на Никласа. Неожиданно на его глазах выступили слезы, и он попытался улыбнуться.

Киприан опустился на колени рядом с Андреем.

– Жизнь – это куча дерьма, – заявил он.

Андрей кивнул.

– Это я виноват, – едва слышно произнес он. – Посоветовал ей идти к Агнесс и предупредить ее.

– О чем?

– Об отце Ксавье.

Киприан услышал глухой, как из склепа, голос кардинала Факинетти: «Отец Ксавье Эспиноза. Доминиканец. Ему предоставили полную свободу действий». Киприан затаил дыхание.

– Послушай, Андрей. Если бы история о тебе, Иоланте и Агнесс была морем и ты спросил бы меня, что я из нее понял, я бы сказал тебе: примерно две с половиной капли. Но в данный момент это не имеет значения. Иоланта отдала свою жизнь за Агнесс, а Агнесс исчезла. Если ты не хочешь, чтобы жертва Иоланты оказалась напрасной, то помоги мне разыскать Агнесс.

Андрей смахнул с лица слезы. Впрочем, это было бесполезно.

– Оставь меня в покое, – всхлипнул он.

– Да я бы рад. Ведь ты потерял женщину, которая была для тебя всем. Но есть и другая женщина, которая значит вce для меня, и мне известно лишь, что она находится в огромной опасности. Твоя любовь не воскреснет оттого, что моя погибнет.

– Прекрати! – закричал Андрей. – Ты что же это, хочешь еще и соли мне в раны насыпать?

– Нет, я хочу, чтобы ты помог мне.

– Исчезни! Если бы тебя и… и Агнесс не было, Иоланта была бы сейчас жива!

– Тогда помоги мне, чтобы придать хоть какой-то смысл ее смерти.

– Никогда ее смерть не обретет смысл! – закричал Андрей. – Какой такой смысл в том, чтобы человек умер, хотя новая жизнь так близка – рукой подать? Какой такой смысл в смерти человека, жизнь которого означает для другого все? У смерти нет никакого смысла, это лишь проклятый конец жизни для всех, кто умер, равно как и для тех, кто остался в живых! – Он неожиданно подскочил и вцепился в воротник Киприана. – Исчезни, Киприан Хлесль! Мне жаль, что я вообще познакомился с тобой! Исчезни, и оставь меня в покое, и по крайней мере имей совесть с уважением относиться к моему горю!

Киприан позволил Андрею поднять себя в воздух и ударить в грудь. Горе удвоило силы худого молодого человека; Киприан отшатнулся и сделал пару шагов назад, чтобы не упасть. Возле костра тем временем затихли разговоры и уже не раздавался смех. Лица сидевших там людей повернулись к ним, но затем разговоры снова потихоньку возобновились, хотя и не так громко, как раньше.

В душе Киприана клокотали чувства, сменяя друг друга. Он открыл было рот, но не знал, что еще может сказать Андрею. Он хотел бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда, и громко звать Агнесс, но понимал, что это самый бессмысленный поступок. Неожиданно он ощутил, как чьи-то пальцы сомкнулись вокруг его локтя.

– Он не в состоянии помочь тебе, – мягко сказал Никлас Вигант. – И я его понимаю. Что ему до Агнесс? Но, возможно, нам снова сумеют помочь стражи.

Он указал на группу из трех человек, собравшуюся возле четвертого, сидевшего на земле. Киприан узнал в нем начальника ночной стражи, который снова исполнял военный ритуал сдачи-приема поста с начальником дневной стражи Староместских ворот Карлова моста.

– И каким образом? – пробурчал он.

– Они только что поймали поджигателя.

– Нет, нет, нет, ваша милость, я ничего не делал.

Голос мужчины был спокойным, но по его постоянному покачиванию головой Киприан понял, что тот на грани нервного срыва.

– Что он сказал? – спросил он одного из часовых.

– Что невиновен.

Киприан кивнул.

– Где вы его нашли?

– Он шатался возле ворот. Полный дурень. Если бы он просто остался стоять и глазеть на пожар, на него никто не обратил бы внимания. Но так…

Капитан поднял вверх повязку, которая в двух местах была испачкана красноватой жидкостью и выглядела, как повязка раненого слепого. Он посмотрел на пленника. Взгляд того метался между Киприаном и капитаном.

– Проще, чем отрубить себе ногу, – заметил Киприан. – Вы можете переводить для меня?

Капитан кивнул. Он указал подбородком на пленника, и того рывком поставили на ноги. Киприан видел, как поднимается и опускается его грудная клетка, и слышал панику в его учащенном дыхании.

– Ты поджег дом?

Капитан переводил в обоих направлениях:

– Нет. Дословно: «Но никогда в жизни, ваша милость, это же не я. Я бедный еле…»

– Что?

– На этом месте он прервался.

– Вы верите ему?

Капитан окинул взглядом Киприана.

– Он недостаточно долго думал, прежде чем ответить, – пожав плечами, сказал он наконец, потом повернулся и ударил пленного кулаком в живот.

Когда тот, выкатив глаза, согнулся, кулак опустился на его голову. Мужчина упал на четвереньки и хрюкнул. Его глаза затянулись поволокой. Часовые снова резко подняли его. Киприан схватил капитана за руку.

– Только не нужно излишней сдержанности, – прошипел капитан. – Из-за него могло сгореть дотла полгорода. Из горла пленного доносились булькающие и клокочущие звуки, и он пытался удержаться на ногах. Киприан схватил его за волосы, резко дернул голову вверх и пристально посмотрел подозреваемому в лицо. Мужчина стонал и закатывал глаза.

– Есть две возможности, – заявил молодой человек. – Тебя подвешивают здесь, и ты горишь заживо, или ты говоришь, что видел.

Мужчина покосился на него. Его губы дрожали. – Теперь ты меня понимаешь, – сказал Киприан. – Такие, как ты, всегда понимают все языки.

Киприан увидел пролетающий мимо кулак капитана, и прядь волос вырвалась у него из пальцев, когда голова пленника отлетела в сторону. Колени мужчины ослабели, и он тяжело опустился на пол. Капитан потер костяшки пальцев.

– Если мы расшатаем достаточно зубов, может быть, язык у него и развяжется, – проворчал он.

Киприан наклонился и присел на корточки возле мужчины, который со стоном провел пальцем во рту. Когда он вытащил палец, на нем осталась длинная нитка кровавой слюны. Мужчина болезненно скривился и осторожно сплюнул.

– На кого ты работаешь? – спросил Киприан. Мужчина уставился на него. – Ты следил за домом, верно? На кого ты работаешь?

– Следил? – эхом отозвался капитан.

Он поднял сапог. Пленный издал стонущий звук и отполз в сторону. Киприан сел на корточки между ним и капитаном.

– Отец Ксавье? – Киприан попробовал спросить наудачу.

Пленный оцепенел.

– Отец дерьмо-Ксавье, – сказал он с сильным акцентом и с такой же сильной ненавистью в голосе. – Я на отца дерьмо-Ксавье. Все дерьмо. Ты знаешь?

– Я ничего не знаю, – ответил Киприан. – Расскажи мне.

Мужчина покачал головой.

– Дайте-ка мне задать ему вопрос, – попросил капитан.

Киприан не сдвинулся с места. Капитан презрительно фыркнул. Юноша обернулся, взял у него глазную повязку и бросил ее к коленям пленного. Тот пытался не смотреть на нее.

– Они прикончат тебя, – сказал Киприан и указал на часовых. – Они повесят на тебя пожар, убийство Иоланты и, конечно, нищенство с мошенническими намерениями. То, как ты умрешь, и будет твоей прямой дорогой в ад, потому что чистилище не может быть более страшным, чем твоя смерть. Неужели отца Ксавье нужно бояться больше, чем этого?

Он увидел ответ в глазах пленного: «Да». Но у мужчины к горлу подступил комок.

– С меня хватит, – горя желанием помочь, заявил начальник стражи. – Ребята, дайте-ка мне нож. Тупой.

– Я говорить только тебе! – тяжело дыша, произнес мужчина и с мольбой посмотрел на Киприана. – Только тебе!

– Я весь внимание.

– Я ей следую, – прошептал мужчина и показал в ту сторону, где лежало безмолвное тело Иоланты. – Я ей следую, потому что отец Ксавье говорить. Она идет сюда. Я следую. Она идет дом.