– Это атмосфера насилия пробуждает в тебе такие инстинкты?

Он кивнул.

– Я могу пользоваться своими сверхъестественными способностями, но стоит мне почувствовать, что кто-то другой замыслил недоброе, как меня буквально пожирает темная страсть. Если бы я поймал человека, пробравшегося сегодня в дом к Монтроузу, то я бы убил его. Живым он был бы только до тех пор, пока я не получил от него ответов на вопросы. А это ведь грех. Я же цивилизованный человек.

– Это он чудовище, а не ты. Ты сражался за свою жизнь и за жизнь мистера Монтроуза. Неудивительно, что твои эмоции обострились до предела.

– Это ненормальные человеческие эмоции. Они охватили меня, как дьявольская страсть. Что, если однажды я не смогу совладать с ними? Вдруг я стану похожим на человека, который решил убить мистера Монтроуза?

– У тебя нет с ним ничего общего, – неожиданно резко сказала она.

– Боюсь, ты не права, – спокойно ответил он. – Мне кажется, мы с ним очень похожи. Он легко ориентируется в темноте и обладает завидной ловкостью. Более того, он знал о моих способностях, чтобы устроить хитрую ловушку. Он оставил ложный след, по которому я и стал искать его в доме. Мы с ним одного поля ягоды, Венеция.

Молодая женщина приподнялась на цыпочки и обхватила руками его лицо.

– Скажи мне, Гейбриел, когда тот человек скрылся, то у тебя было желание убить кого-то еще?

Гейбриел не понял вопроса.

– Что?

– Твоя жертва сбежала. У тебя не было желания найти другую?

Гейбриел потрясенно покачал головой:

– Нет. Охота была закончена.

– Ты не боялся причинить вред мистеру Монтроузу, находясь в состоянии охоты?

– С какой стати мне нападать на Монтроуза?

Венеция улыбнулась в темноте.

– Когда диким животным овладевают низменные инстинкты, то ему все равно, с кем оно имеет дело. Только цивилизованный человек может отдавать себе в этом отчет.

– Но я не чувствовал себя цивилизованным человеком. Вот что я пытаюсь тебе объяснить.

– Сказать тебе, почему ты не набросился на Монтроуза или еще на кого-нибудь, после того как преступник скрылся?

Молодой человек был в растерянности.

– Почему?

– Охотничий инстинкт просыпается в тебе, когда нужно защитить то, за что ты отвечаешь. Вот почему ты вообще отправился к Монтроузу посреди ночи. Иногда ты бываешь очень упрямым и высокомерным, Гейбриел, но я никогда не сомневалась в том, что ты пожертвуешь своей жизнью ради тех, кого любишь.

Гейбриел ке знал, что сказать.

– Я знала это с тех самых пор, как мы познакомились, – продолжила она. – Ты доказал это в ту ночь, когда отправил нас с экономкой из Аркейн-Хауса подальше от опасности. Ты доказал это довольно неуклюже, правда, когда перестал общаться со мной, не желая подвергать меня опасности. Ты соизволил объявиться только потому, что чувствовал себя обязанным защитить меня. Сегодня ты в очередной раз продемонстрировал это, когда отправился на помощь мистеру Монтроузу, а потом решил отправить мою семью за город.

– Венеция…

– Твои страхи беспочвенны, – не успокаивалась она. – Ты не дикое животное, находящееся во власти кровожадных инстинктов. По природе своей ты заступник, – улыбнулась молодая женщина. – Я бы даже назвала тебя ангелом-хранителем. Несмотря на то что зовут тебя Гейбриел[1], ты был рожден для того, чтобы охранять и защищать.

Он схватил ее за плели.

– Если это правда, то почему я захотел наброситься на тебя, как только вошел вдом сегодня вечером? Я с трудом удерживаюсь, чтобы не сорвать с тебя сорочку. Хочу повалить на землю и любить, тебя до умопомрачения. Почему?

– Ты не затащил меня в постель, потому что момент был неподходящий. И мы оба знаем, что ты не станешь заниматься со мной любовью здесь, в саду. Вы прекрасно умеете контролировать свои эмоции, сэр.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю. – Снова приподнявшись на цыпочки, она коснулась губами его губ. – Спокойной ночи, Гейбриел. Увидимся утром. Постарайся заснуть.

С этими словами она пошла обратно в дом. Тело молодого человека мгновенно отреагировало на вызов.

– И еще одно, – нежно проговорил он.

Она остановилась у двери.

– Что?

– Интересно, что может помешать мне повалить тебя на землю и заняться любовью прямо сейчас?

– Здесь сыро и холодно. На земле лежать неудобно, да и заболеть недолго. Завтра мы оба проснемся с ревматизмом или простудой.

Она открыла дверь и растворилась втемноте прихожей. Ее мягкий смех напоминал экзотические духи. Он витал в воздухе еще очень долго после ее ухода, согревая его.

Через некоторое время Гейбриел взобрался по лестнице всвою маленькую комнатку на чердаке. Монтроуз пошевелился на кровати.

– Это вы, Джонс? – спросил он.

– Да, сэр. – Молодой человек расстелил на полу одеяла, которые принесла миссис Тренч, и начал готовить себе спальное место.

– Это, конечно, не мое дело, – проговорил Монтроуз. – Признаться, я пребываю в растерянности. Могу я поинтересоваться, почему вы спите на чердаке?

Гейбриел начал расстегивать сорочку.

– Это довольно сложно объяснить, сэр.

– Проклятие, вы ведь женатый мужчина. И миссис Джонс – прекрасная молодая женщина. Почему вы не с ней?

Гейбриел повесил рваную рубаху на спинку стула.

– Я же рассказывал, что мы с миссис Джонс тайно поженились, но нас тут же разлучили события в Аркейн-Хаусе. Мы не успели привыкнуть друг к другу, как муж с женой.

– Ну конечно.

– Все эти невероятные события оказали большое влияние на наши хрупкие чувства.

– Не обижайтесь, но миссис Джонс вовсе не кажется такой уж хрупкой. Наоборот, это очень сильная женщина.

– Ей нужно время, чтобы привыкнуть к роли жены.

– И все же ситуация весьма странная. – Монтроуз сел, облокотившись на подушки. – Но вам, молодежи, конечно, виднее. Сейчас уже все не так, как раньше.

– Что верно, то верно, – отозвался Гейбриел.

Молодой человек улегся на жесткий пол и подложил руки под голову.

Всю свою сознательную жизнь он изо всех сил старался сдерживать темную сторону своей натуры из страха, что подвержен каким-то нечеловеческим инстинктам, которые способны сыграть с ним злую шутку.

Но сегодня, сказав всего пару слов, Венеция избавила его от этого страха.

«Пришло время попользоваться своим даром», – решил Гейбриел.

Розалинда Флеминг наклонилась, пристально вглядываясь в зеркало, находившееся у нее в будуаре. Сомнений больше быть не могло. В уголках глаз начали появляться еле заметные морщинки.

Она смотрела на свое отражение, всеми силами пытаясь спокойно воспринимать неизбежное. Пудра и румяна прослужат еще некоторое время. Года два или три. А затем ее красота начнет медленно увядать.

Розалинда всегда считала красоту одним из двух своих главных достоинств. Впервые приехав в Лондон, она наивно полагала, что красота откроет перед ней любые двери, причем вела она себя соответственно.

Но очень скоро она поняла, что ошиблась. Привлечь внимание мужчин из общества оказалось не так просто, как она думала. Эти люди со всех сторон были окружены красавицами. Пару раз ей удавалось заманить в сети богатых мужчин, но им быстро наскучивала игрушка.

К счастью, ей удалось воспользоваться другим своим достоинством – способностью к гипнозу и шантажу. Эти способности позволили ей зарабатывать на жизнь в качестве медиума, но до недавнего времени ей никак не удавалось заработать столько денег, сколько она хотела, и занять желанное место в обществе.

В Лондоне было полно хорошеньких женщин, а также шарлатанов, которые утверждали, что обладают сверхъестественными способностями. Ожесточенная конкуренция наблюдалась в обеих сферах, что даже по-настоящему одаренный гипнотизер не мог рассчитывать на многое. Проблема заключалась в том, что приходилось постоянно обновлять и усиливать команды, чтобы заставить объект гипноза действовать по желанию гипнотизера. Это требовало немалых усилий, но не всегда давало результат.