– Забудь про эти чертовы пальмы. Я хочу сказать, что все произошедшее в Аркейн-Хаусе и сегодня в карете – это сон, который рассеется с рассветом. О нем не стоит вспоминать при свете дня.

– Звучит весьма романтично, моя милая, но что, черт возьми, это значит?

– Это значит, – холодно проговорила она, – что мы не будем больше касаться этого вопроса. Ясно?

Карета остановилась. Венеция схватила свою красивую трость и выглянула в окно.

Конец трости упирался во что-то мягкое.

– Смотри, куда тычешь тростью.

Венеция сообразила, что в порыве гнева задела палкой его ногу.

– Прошу прощения, – удрученно прошептала она.

Одной рукой Гейбриел потер коленку, а второй распахнул дверцу кареты.

– Ничего страшного. Думаю, это всего лишь шишка.

Венеция вышла следом за ним из кареты и поднялась по ступенькам. Гейбриел задержался, чтобы дать кучеру на чай.

Открыв дверь своим ключом, Венеция с облегчением обнаружила, что все домашние спят. Меньше всего ей хотелось сейчас обсуждать с ними то, что ей удалось выяснить в клубе «Янус». Ей нужно было собраться с мыслями. Утром она уже придет в себя и будет в состоянии отвечать на вопросы.

Холл был освещен слабым светом. Увидев на столе конверт, Венеция взяла его в руки и обнаружила, что письмо адресовано Гейбриелу.

– Это тебе. – Она протянула ему конверт.

– Спасибо. – Он взял конверт и окинул его быстрым взглядом. – Это от Монтроуза.

– Может, он обнаружил что-то интересное в архиве членов общества?

Гейбриел вскрыл конверт и достал письмо. В течение нескольких секунд он молча рассматривал его.

– Что там? – поинтересовалась Венеция.

– Письмо написано одним из кодов, которым пользуются для приватной переписки члены тайного общества. Мне понадобится время, чтобы расшифровать послание. Я поработаю над письмом ночью и за завтраком расскажу, что в нем написано.

– А если письмо закодировано, то в нем должна содержаться очень важная информация!

– Не обязательно. – Гейбриел усмехнулся и засунул письмо в карман. – Учитывая страсть всех членов общества к тайнам, почти все письма от одного члена к другому закодированы. Думаю, в этой записке от Монтроуза содержится приглашение прийти к нему, чтобы обсудить ход расследования.

– Если там что-то важное, расскажи мне сразу, хорошо?

– Конечно, – согласился Гейбриел. – Но сейчас нам обоим пора спать. У нас был долгий день.

– Да уж. – Венеция начала подниматься по ступенькам, думая о том, как поддержать светскую беседу. – Мне кажется, вечер прошел весьма продуктивно.

– В некоторых смыслах да.

От его веселого тона она еще больше покраснела. Слава Богу, лампы на лестнице были погашены.

– Я имела в виду информацию, которую мы собрали о миссис Флеминг, – строго сказала она.

– И в этом смысле тоже, – согласился Гейбриел.

Она бросила на него взгляд.

– Интересно, что за секрет был у друга мистера Пирса?

– Наверное, будет лучше, если мы никогда об этом не узнаем, – заметил Гейбриел.

– Наверное, ты прав. – Венеция пожала плечами. – И все же мне кажется, что я смогу разгадать загадку.

– Думаешь, это как-то связано с тем, что Пирс с друзьями являются членами клуба, в котором состоят женщины, переодетые мужчинами? – насмешливо спросил Гейбриел.

Ухватившись за перила, Венеция резко обернулась.

– Ты знал про клуб «Янус»?

– Нет, до тех пор, пока мы туда не приехали, – признался Гейбриел. – Но когда я оказался внутри, то сразу понял, что к чему.

– Но как?

– Я же сказал, что женщины пахнут по-другому. Любой мужчина, оказавшийся в окружении женщин, рано или поздно все поймет, несмотря на их одежду. Думаю, верно и обратное.

– Да? – Венеция задумалась. – Ты понял, что Харроу – женщина, когда встретил ее на выставке?

– Да.

– Ты гораздо более проницателен, чем большинство людей, – сказала Венеция. – Харроу уже довольно давно играет в обществе роль мужчины.

– Как вы познакомились с ней? Или с ним?

– Я всегда говорю о Харроу в мужском роде. – Венеция сморщила носик. – Так легче хранить тайну. А познакомились мы с ним почти сразу после того, как я открыла галерею. Он заказал у меня портрет. Харроу был одним из моих первых клиентов.

– Ясно.

– Во время съемки я поняла, что это женщина. Харроу тоже почувствовал, что я догадалась. Я дала слово сохранить секрет. Думаю, сначала он мне не доверял, но постепенно мы стали друзьями.

– Харроу знает, что ты умеешь хранить секреты?

– Да. В этом смысле он очень проницателен.

– Ясно, – повторил Гейбриел.

Она нахмурилась.

– Что случилось?

Молодой человек пожал плечами.

– Интересно, почему Харроу решил обратиться к неизвестному фотографу, который еще не успел привлечь интерес общества?

– Я к тому времени уже успешно выставлялась в галерее мистера Фарли, – возразила Венеция, испуганная ходом его мыслей. – Там Харроу и увидел мои работы. Он не может быть связан с похищением формулы.

– Сейчас я склонен подозревать всех и каждого.

Венеции вдруг стало холодно.

– Даже меня? – неуверенно переспросила она.

Гейбриел улыбнулся.

– Нет. Я подозреваю всех, кроме тебя.

Венеция слегка расслабилась.

– Пообещай мне, что если ты когда-нибудь вновь встретишь Харроу, мистера Пирса или кого-то еще из членов клуба, то не дашь им понять, что знаешь об их второй натуре, – попросила она.

– Поверь, Венеция, я тоже умею хранить секреты.

Что-то в этих словах заставило ее снова поежиться. Что это? Обещание или предупреждение?

Она остановилась на лестничной площадке.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Венеция. Спи крепко.

Она поспешила по коридору, стремясь оказаться в безопасности.

Через некоторое время Венеция резко проснулась, как это бывает в тех случаях, когда спящий мозг улавливает перемены в атмосфере. В течение нескольких секунд она лежала и прислушивалась.

Беатрис, Амелия или Эдвард могли спуститься на кухню, чтобы перекусить.

Но потом что-то заставило ее откинуть одеяло и пойти по холодному полу к окну.

Она заметила темную мужскую фигуру, метнувшуюся по утонувшему в тумане саду. На небе была луна, но из-за густого тумана она не могла разглядеть железную калитку, которая вела на улицу. Зная ее примерное расположение, она могла сказать, что мужчина уверенно шагает именно к ней. Он движется к цели, словно ночной хищник, который учуял добычу.

Венеции не потребовалось концентрироваться, чтобы увидеть его ауру. Она знала, что это Гейбриел.

Через пару мгновений он растворился в ночи.

Куда он направился в такой час и почему так незаметно вышел из дома? Видимо, это связано с письмом Монтроуза.

Она вспомнила слова Гейбриела: «Поверь, Венеция, я тоже умею хранить секреты».

Гейбриел вышел из экипажа и заплатил кучеру. Когда тот уехал, Гейбриел вошел в маленький парк и остановился под сенью деревьев.

Так он простоял некоторое время. В этот час движения почти не было. Газовые фонари освещали небольшие пятачки тумана перед каждой дверью, но никакой пользы от них не было.

Удостоверившись, что за ним нет слежки, Гейбриел вышел из парка к направился к аллее.

Сейчас она была похожа на таинственные джунгли в миниатюре. Ночь здесь казалась темнее, а туман – гуще. Послышался шорох. Это местные хищники и их добыча разбегались в разные стороны. В воздухе витали странные запахи.

Гейбриел двигался осторожно, чтобы не попасть ботинком в гниющий мусор.

Про себя он считал кованые калитки, пока не дошел до дома Монтроуза.

Молодой человек посмотрел на окна. Во всех, кроме одного, свет был погашен. Единственное освещенное окно располагалось на втором этаже, но оно было занавешено. Если бы не узкая щель в шторах, то оно тоже казалось бы темным. Это был кабинет Монтроуза.

Наблюдая за окном, Гейбриел заметил, что свет слегка задрожал.