– Да, я знаю, что я ублюдок. – Нижняя губа мальчика задрожала. – Так ведь называют незаконнорожденных детей? Тетя Беатрис, Венеция и Амелия не знают, что я знаю это слово, но я слышал, как тетя говорила Венеции, что именно так меня будут называть, если узнают, что папа не был по-настоящему женат на маме.

Гейбриел опустился на колени перед мальчиком.

– Я имел в виду мистера Клитона, а не тебя, Эдвард.

Эдвард нахмурился.

– Мистер Клитон тоже незаконнорожденный?

– Не знаю, но это не важно. Я не так выразился. Быть незаконнорожденным вовсе не грех. Это данность, которую надо принять. Это то же самое, что получить от рождения рыжие волосы или голубые глаза. От этого не зависит характер человека. Понимаешь?

– Да, пожалуй.

– Обрати внимание, говорю тебе сейчас только то, что сказал мне мой отец, когда я был в твоем возрасте. Ты должен запомнить мои слова, потому что это очень важно.

– Да, сэр.

– Не важно, что твой отец не был официально женат на твоей матери. Ты не несешь ответственности за его поступки. Ты отвечаешь только за себя. Каждый человек в ответе за свою честь. И ты тоже. Вот что имеет значение.

– Да, сэр.

Гейбриел поднялся, положил руку Эдварду на плечо и повел его к выходу.

– А теперь, когда мы все выяснили, можно и позавтракать.

– Да, пойдемте скорей. – Эдвард широко улыбнулся. Теперь он выглядел намного счастливее, чем вначале. – Обычно по средам мы едим на завтрак только яйца в масле и тосты, но миссис Тренч говорит, что раз в доме теперь появился мужчина, у нас будет еще и копченый лосось. Она считает, что мужчинам необходима сытная пища.

– Миссис Тренч – мудрая женщина.

Они вышли из комнаты и спустились по узкой лестнице вниз.

На лестничной площадке Эдвард вдруг поднял глаза на Гейбриела.

– Вы так и не сказали, как надо говорить правильно, сэр.

– О чем именно?

– О мистере Клитоне. Вы назвали его ублюдком, но потом сказали, что не так выразились.

– Верно.

– А как же тогда правильно?

Гейбриел задумался над своим долгом зятя.

– Я скажу тебе правильное слово. Но имей в виду, что джентльмен никогда не произносит таких слов в присутствии дам. Понятно?

При мысли о том, что у него теперь появится настоящий мужской секрет, Эдвард загорелся от нетерпения.

– Да, сэр, я обещаю никогда не повторять его в присутствии тети Беатрис и сестер.

– И в присутствии миссис Тренч тоже. Эта почтенная леди заслуживает такого же уважения, как твои тетя и сестры.

– Хорошо. При миссис Тренч я тоже не буду его произносить.

– Правильно было бы назвать мистера Клитона «сукин сын».

– Сукин сын, – повторил Эдвард, чтобы получше запомнить. – То есть его родила собака-девочка?

– Нет, – возразил Гейбриел. Не будем оскорблять собак-девочек.

– Значит, вчера во время выставки вы обнаружили тело мистера Бертона? – Беатрис прижала руку к груди и покачнулась в кресле. – Говорите, его убили? Господи, мы погибли!

Отчаяние в ее голосе заставило Гейбриела оторваться от копченого лосося. Гейбриел взглянул на Беатрис, сидевшую на другом конце длинного стола. Он не собирался садиться во главе стола, но миссис Тренч ясно дала понять, что ему следует занять то место, которое в приличном обществе отводится для главы семьи. Через несколько минут в столовую вошла Венеция, одетая в черное платье, и почему-то он сразу понял, что занял ее привычное место.

– Не думаю. До такого дело не дойдет, – проговорил он и перевел взгляд на Эдварда. – Передай, пожалуйста, клубничный джем.

– Да, сэр, – не прожевав яйцо, отозвался Эдвард и услужливо протянул Гейбриелу баночку. – Сэр, а как выглядит убитый человек?

– Эдвард, – строго проговорила Беатрис, – довольно! О таких вещах не принято говорить за столом.

– Но вы же сами завели этот разговор, тетя Беатрис.

Беатрис вздохнула.

– Ешь яйцо и не вмешивайся в разговоры взрослых.

Эдвард послушался, но Гейбриел знал, что он ловит каждое произнесенное слово. Разве можно пропустить такую пикантную тему, как мертвецы?

– Тетя Беатрис, – твердо проговорила Венеция, – не впадайте в панику. Ситуация находится под контролем.

– Откуда ты знаешь? – возмутилась Беатрис. – Речь идет о большом скандале. Если станет известно о том, что вчера на выставке ты обнаружила труп, сплетням не будет конца.

– Боюсь, это уже ни для кого не секрет, – сказала вошедшая в столовую Амелия, размахивая свежим номером «Флайинг интеллидженсер». – Попробуйте отгадать, кто написал заметку?

Венеция поморщилась и потянулась за кофейником.

– Мистер Отфорд?

– Именно! – Амелия села возле Эдварда. – Увлекательное чтение, если не сказать больше. Думаю, сегодня утром все читают только ее. В конце концов, на фотографических выставках не часто находят трупы.

– Мы обречены, – простонала Беатрис. – Мы будем вынуждены выехать из этого замечательного дома и продать галерею. Мы потеряем все.

Гейбриел посмотрел на Амелию.

– Прочти, пожалуйста.

– Конечно. – Амелия прокашлялась:

– «Невероятное происшествие на фотографической выставке.

Во вторник вечером на выставке фотографов было обнаружено тело Гарольда Бертона. Он проживал в Гринстоун-лейн.

По официальной версии, мистер Бертон, не добившийся успеха в профессии и имевший большие долги, решился на самоубийство, приняв смертельную дозу цианистого калия.

Труп был случайно обнаружен миссис Джонс, известным фотографом. Ее супруг, мистер Джонс, был с ней в этот момент. Напомним, что мистер Джонс только недавно вернулся в лоно семьи. Целый год его считали погибшим.

Стоит ли говорить о том, что произошедшее событие негативно отразилось на ходе выставки. Миссис Джонс, чьи потрясающие снимки вызвали восхищение посетителей, была явно очень расстроена. Преданный супруг проводил ее домой.

Гилберт Отфорд».

– Откуда он это взял? – возмутилась Венеция. – Такое впечатление, что я была на грани обморока!

– А мне кажется, он очень хорошо сказал насчет «преданного супруга», – заявила Амелия, отложив в сторону газету. – Я согласна с мистером Джонсом. Не думаю, чтобы из-за этой заметки у нас могли возникнуть серьезные проблемы. Я даже не удивлюсь, если это привлечет новых клиентов. Людям станет еще интереснее познакомиться с загадочным фотографом-вдовой.

– Бывшей вдовой, – мягко поправил Гейбриел.

– Да, конечно, – кивнула Амелия, накладывая в тарелку яйца. – Простите, сэр, я совсем забыла о вашем чудесном возвращении. Это ведь последнее важное событие в истории таинственной миссис Джонс.

– Рад был помочь, – сказал Гейбриел.

Беатрис непонимающе нахмурилась.

– Ничего не поняла. – Она посмотрела на Гейбриела. – Им же сказали, что мистера Бертона убили.

– К такому выводу пришли мы с Венецией, – ответил он.

– Но в газете черным по белому написано, что он сам наложил на себя руки.

– Верно. – Гейбриел пробежался глазами по заметке, взяв еще кусочек лосося. – И здесь ничего не говорится о человеке, которого Венеция заметила на лестнице. Интересно, интересно… Полиция специально решила замолчать некоторые детали? Вероятно, убийца должен подумать, будто его преступление прошло незамеченным. Или они в самом деле полагают, что Бертон совершил самоубийство?

– Возможно и другое объяснение, – сказала Венеция. – Мистер Джонс, мы с вами вчера думали исключительно о себе. Мы забываем, что в здании находился человек, которому было важно не допустить связанного с убийством скандала.

– Разумеется, – согласилась Беатрис. – Это Кристофер Фарли, спонсор выставки. Мистер Фарли – очень влиятельный человек, как в обществе, так и в артистических кругах. Не удивлюсь, если он употребил свое влияние, чтобы полиция опубликовала информацию о самоубийстве, а не об убийстве.

«Как бы там ни было, – подумал Гейбриел, – одной проблемой меньше».