— Тебе что деньги не нужны, что ли? — возмутилась Люси.

— Нужны, но Поттер и его дружки на особом счету. Так что притихни! — пригрозил тот.

— Жаль, что тебя тогда вытащили из туалета, — огрызнулся Рон и закрыл дверь, не желая ничего слышать про снятые 10 очков с Гриффиндора.

— Ах ты старая макака! — воскликнула Тонкс, осмотрев повязку Гарри. — Использовала одно из заклинаний наказания. Неудивительно, что ты, Герми, не знаешь его… Я с таким встречалась только потому, что училась на аврора. Один из старинных способов кары. Причем не школьников, а преступников. Сильно болит? — Нимфадора обеспокоено посмотрела на раскрасневшееся лицо Гарри. — Ого, мальчик мой дорогой, да ты весь горишь!

Тонкс произнесла контрзаклинание и сняла повязку. Гермиона быстро помазала многострадальную руку остатками зелья. Гарри почувствовал огромное облегчение.

— Завтра произнесешь заклинание, которому я тебя сейчас научу, и сходишь к Жабе на перевязку, если она сочтет нужным продолжить наказание, — посоветовала Тонкс.

— Амбридж догадается, что повязку снимали? — спросила Гермиона.

— Не должна. Насколько я её знаю, она талантлива только в одной области — как испортить людям жизнь. Постарайся старательно вернуть повязку на руку, Гарри, и прими измученный вид. Амбридж только этого и надо.

Гарри уснул почти мгновенно. Рука зажила, температура спала, боль и жжение исчезли. Засыпая, он видел, что трансфигурирует Амбридж в огромную болотную жабу, а Макгонагал ставит ему высший балл за это задание на ЖАБА.

Гарри проснулся в отличном настроении. Было уже утро. Гермиона ещё спала, удобно устроившись рядом и обняв его. Хотелось летать, но близость теплого девичьего тела вызвало желание подкорректировать планы. В конце концов, преобразоваться можно и среди дня. Ведь теперь ходить на тренировки по квиддичу не нужно. Даже смотреть матч нельзя. Гарри вспомнил Амбридж и её сладкое пожелание «Спокойной ночи». Так вот как Гарри должен был провести эту ночь — страдая от боли и температуры. Ну что ж, значит, будем страдать. Гарри заглянул под кровать. Добби не было. Кружевного матраса тоже, видимо, спит вместе с другими эльфами. Отлично!

— Ты сегодня по-взрослому, — Гермиона довольно улыбалась, удобно устроившись на Гарри и чувствуя, что его пальцы перебирают её волосы. — Основательно и откровенно… Мы пропустили завтрак.

— Ты огорчилась из-за этого?

— Конечно нет! Наоборот, я выиграла вдвойне. Во-первых, я получила удовольствие. Во-вторых, Драконий Отряд не смог тебя спровоцировать и наказать.

— А позавтракать мы можем и здесь. Добби нам что-нибудь принесет! — подхватил Гарри.

— Ты бы с ним помирился, Гарри, — попросила Гермиона.

— А я с ним и не ссорился. Я просто запретил ему смотреть, как мы занимаемся тем, чем сейчас занимались.

— Ты велел ему не показываться на глаза, — укоризненно произнесла Гермиона.

— Когда мы любим друг друга, — уточнил Гарри.

— Значит, Добби прощен?

— Прощен, но спать он будет по-прежнему вместе с другими эльфами.

— Хорошо, а то ведь он плакал, Гарри! — Гермиона позвала эльфа. Гарри прикрылся одеялом.

— Добби, Гарри тебя прощает, можешь показываться ему на глаза, — девушка улыбнулась.

Добби радостно взвизгнул.

— Но подсматривать за нами все равно нельзя, спать ты будешь и дальше с другими эльфами, — добавил Гарри.

Эльф огорченно посмотрел на своих растрепанных и раздетых хозяев.

— Да, Добби, именно так. А сейчас принеси нам что-нибудь поесть, — Гарри постарался придать своему голосу максимальную строгость.

Добби вздохнул «Да, сэр!» и исчез.

Когда Гарри подошел к кабинету Амбридж, политпедсовет еще не закончился, и ему пришлось немного подождать, пока директриса освободится. Перед выходом из комнаты за сэром Кэдоганом Гарри посмотрел на себя в зеркало и попытался убрать довольную улыбку с лица и сытый блеск из глаз. Гермиона дала ему понюхать какую-то гадость, от которой Гарри долго чихал и кашлял. После этого рассмеялся, увидев свои покрасневшие глаза и припухший нос. Появившаяся Амбридж бросила на Гарри внимательный взгляд и, по видимому, осталась довольна.

— Это вам впрок будет, мистер Поттер, — шелково произнесла директриса, снимая с руки юноши повязку. — Я понимаю, что вы были любимцем Дамблдора и он научил вас кое-каким штучкам из высшей магии, но я не разрешаю вам злоупотреблять этими знаниями. Можете идти.

Гарри вышел из замка, чтобы найти уединенное место, преобразоваться и полетать.

— Привет, Гарри, — услышал он голос Тонкс.

Молодая женщина держала на руках Сириуса и приветливо улыбалась, но Гарри почувствовал, что она взвинчена. Гарри поприветствовал её и поблагодарил на спасение руки.

— Не за что. Теперь я знаю, что такое не переносить кого-то на дух! — ответила Нимфадора. Сириус радостно протянул к Гарри руки. — Подержи его, я немного успокоюсь, потому что чувствую, что сейчас взорвусь от злости.

Гарри взял малыша.

— Только что была психушка под названием политпедсовет, — пожаловалась Тонкс. — Как Жаба нас критиковала! Халатное отношение к работе, попустительство, предвзятое отношение к некоторым ученикам! Кто бы говорил! Вся школа знает, что эта подушка надутая с тебя глаз не сводит, только и ждет удобного случая, чтобы наказать! И она что-то квакала про предвзятое отношение! Наехала на каждого учителя! Кроме Снейпа. Но у того был такой вид, что я бы назвала самоубийцей того, кто что-то скажет о его педагогической некомпетентности. Прочитала нам приказ Министерства о запрете преподавать полукровкам. Так что Фиренце и Хагрид уволены.

— Уволены?!

— Не пугайся, — поспешила успокоить его Тонкс. — Хагриду разрешили остаться при школе лесником. А вот Фиренце велено убираться категорически. Досталось и нашей бедной предсказательнице. С профессора Трелони перья летели во все стороны. А она, как назло, от стресса пить начала, пришла сегодня с таким лицом… В общем, Амбридж вынесла ей суровый выговор, боюсь, что Сивилла следующая на вылет из Хогвартса, потому что вместо предсказаний наша директриса хочет поставить уроки по новейшей магической истории. И хочет вести самолично, причем только у старших курсов.

— И профессор Дамблдор по прежнему считает, что Хогвартс — это самое безопасное для меня место? — спросил Гарри.

— Да, Гарри… — твердо ответила Тонкс. — Потому что пока ты в школе, ты живешь и борешься. Если ты себя будешь хорошо вести, то максимум, что тебе грозит, — это порка у Амбридж. Если ты сбежишь и будешь скрываться в доме Сириуса, то … Это ужасно. Поверь мне. Я видела, как он страдал от безделья и невозможности сделать что-либо полезное.

Гарри слегка побледнел, прижимая к себе Сириуса-младшего.

— Держись, Гарри, — подбодрила его Нимфадора. — Мне тоже досталось. Мой доклад о том, что физические наказания в школе можно применять только в крайнем случае, подвергся такой критике со стороны нашей Инквизиторши, что я только голову в плечи втягивала. А ещё… ну, это тоже следовало ожидать… В общем, дуэльный клуб пока закрыли. Под предлогом того, что я на него не завела журнал, не разработала план и методику. Мерлин мой, у меня же нет педагогического образования! Когда эта квакуха начинает душить меня перечнем никому не нужных бумажек, я зверею. Ну разве плох был мой дуэльный клуб?

— В том то и дело, что хорош. Вы очень все доступно объясняете и показываете. Ей показалось это опасным, — ответил Гарри.

После разговора с Тонкс Гарри почувствовал, что в нем растет желание сопротивляться, что-то делать, бороться.

— Мы что-нибудь придумаем, Гарри! — твердо произнесла Гермиона, выслушав его. — Только дай мне время сориентироваться, что делать.

Прошло ещё три дня нового режима в Хогвартсе. Среди школьников начало увеличиваться число ходящих с повязкой или табличкой «Наказан». С табличкой считалось унизительнее. Филч был счастлив. Работы у него было невпроворот, потому что подростки и старшекурсники не в полной мере осознавали тот факт, что все меняется. Подавляющее число из «осужденных» на порку были приговорены Начальником Инквизиторского отряда. Драко стал настолько невыносим, что вызывал раздражение у всех без исключения учителей. Казалось, что он занимал в школе должность более главную, чем Долорес Амбридж. Больше всех от него страдала Тонкс. Люси Луш бесплатно рассказывала, что Драко при всем классе обозвал её подстилкой оборотня, и она не смогла наказать его, потому что указ директора сделал Старосту Школы неприкосновенным. Амбридж продолжала инспектировать учителей. И Гарри чувствовал исходящее от неё желание наказать именно его. Зная, что учителя не будут подставлять Гарри под удар, директриса терпеливо ходила на все уроки 7 курса Гриффиндора и сама искала повод, чтобы придраться к чему-либо и заставить Гарри дать повод для порки. И Гарри находил особое удовольствие в том, что на уроках вел себя примерно, знал материал отлично и не давал ни малейшей зацепки раздувающейся от злости Амбридж. Гораздо труднее было с Инквизиторским отрядом. Малфой и его свита ходили за Гарри едва ли не по пятам. Его спасало только то, что его одноклассники, завидев карателей, окружали Гарри плотным кольцом и уводили подальше. В Гриффиндорских часах количество рубинов не поднималось больше 50, хотя учителя не скупились на баллы за хорошие ответы пострадавшего факультета.