– С тобой что-то случилось? Я ждала тебя. Позвонила вниз, мне сказали, что ты поднимаешься, а тебя все не было.

Как рассказать ей, что ты только что узнал об обмане, в котором жил последние двадцать пять лет своей жизни? Что твои руки на самом деле в крови? И что хуже всего – в крови невинных людей.

Ты подходишь и обнимаешь ее.

Быстро бегут серые тучи. Вдалеке слышится гром. На мгновение вспыхивают молнии. Неподвижный. Среди этих простыней. Моча течет между ног. Слюна стекает из полуоткрытого рта… Я должен почувствовать приближение смерти…

Не придет. Не придет. Я электрический муравей.

Я много раз оказывался в такой ситуации. Пять веков назад нож распорол мне живот. Чуть более ста лет назад пуля пронзила мой мозг… Я все выдержал… Не знаю, что мне еще остается делать…

Тьюринг давно ушел. К счастью… Он целые часы будет раздумывать над моими словами. Как будто они имеют смысл… Возможно, имеют… Я не могу вспомнить. Моя память мне отказывает. Что странно. Если речь идет о моих воспоминаниях… А не о чем-то другом. Например Я помню всех тех, кем я был. Кто я есть.

Я остаюсь с самим собой. Как обычно. Уставший от собственных мыслей. Не способный удивляться своим ощущениям…

Я – это многие. И я – один.

Историки исследуют движущие силы войн. Они думают, что главнокомандующие – это и есть главные ответственные лица… Ответственные за ход событий… Еще историки уделяют внимание солдатам. Рассказывают об их храбрости или трусости, будто бы определяющих силу нации. Их не очень-то интересуют криптологи. Которые шифруют и расшифровывают. Да, работа в кабинете не такая волнующая… Много математики… Достаточно логики.

И все-таки ход войны определяют именно они.

Это никогда не подтверждалось с такой очевидностью, как во время Первой мировой войны. В течение одного дня происходили решающие сражения… 500 тысяч немцев. 300 тысяч французов… 170 тысяч британцев… Это если сложить битвы при Вердене и Сомме. Но главная битва разыгрывалась в салонах криптографов и криптоаналитиков… Радио уже изобрели. Военные имели хорошее оборудование… Но для возможности связи между двумя пунктами без помощи кабеля… Это означало, что стало появляться все больше сообщений. И еще то, что все их могли перехватить… Французы были лучшими… Мы, французы, были лучшими. За всю войну мы перехватили миллионы немецких сообщений. Код создавался… И расшифровывался. Создавался другой. Мы раскрывали и его. И так далее. Война без каких бы то ни было открытий в криптографии. Добрые намерения. Которые заканчиваются поражениями. Раскрытием всех секретов…

В ту войну я был французом Жоржем Пенвэном [32]… Работал в Парижском бюро кодов. Занимался тем, что искал слабые места в немецких шифрах. Одним из наиболее важных был код ADFGVX… Его начали использовать в марте 1918 года. Незадолго до большого немецкого наступления в том же месяце. Это была запутанная череда перестановок и замен… Код словно передавался с помощью азбуки Морзе. Буквы ADFGVX являлись ключами. Но в них не было ничего общего с кодом Морзе. Их невозможно было спутать…

В марте 1918-го Париж практически пал. Немцы подошли к нему на расстояние сто километров. Готовились к последней атаке… Спасти нас могла только расшифровка кода ADFGVX… с его помощью мы хотя бы могли узнать, откуда начнется атака.

И я… Жорж Пенвэн… только этим и занимался. И худел. Один килограмм. Два килограмма. Пять килограммов. Десять килограммов… И наконец, в ночь на 2 июля я смог расшифровать первое сообщение, написанное этим кодом. За ним последовали другие.

В одном из них срочно просили боеприпасы. Сообщение было отправлено из пункта в восьмидесяти километрах от Парижа. Между Мондидье и Компенью. Атака должна была начаться оттуда. Наши самолеты-разведчики это подтвердили, и на укрепление участка отправили солдат союзников. Немцы потеряли преимущество внезапной атаки. И проиграли сражение.

У меня в горле скопилась мокрота. Мне… Трудно… Дышать… Все ощущения притупились. Даже для бессмертного… Больно. Это ощущение приближающегося конца…

Я электрический муравей. Присоединен к трубкам… Мне хотелось бы избежать этого. Вылететь в окно, на свободу… Как я делал это раньше.

Мне тяжело ожидать новое тело. Того, кем я стану на этот раз. В ком возродится Дух Криптоанализа…

Возможно, это будет подросток, уединившийся в игровом зале. С кроссвордом… С акростихом… С анаграммами… Или занимающийся вычислениями на компьютере. Старающийся создать собственные новые алгоритмы… Алгоритмы, которые будут отражать суть его мыслей. В нашем разуме присутствует нечто искусственное… Или, возможно, искусственный интеллект машин помогает нам разобраться в своем собственном… Своего рода призма, через которую мы смотрим.

Я только что слышал выстрел… И ничего не могу сделать. Охранник у двери застрелился. Или его застрелили… Возможно, они пришли за мной. Я бы этому не удивился. Я ничему не удивляюсь… Освобождаюсь от долгого ожидания… Такого долгого ожидания…

Я не знаю, где я был ребенком. Не знаю, был ли я ребенком.

Я работал в Кауфбойрене.

Идет дождь. Раскаты грома. Возможно, это был не выстрел, а гром. Но нет, это невозможно.

Но что сделал Пенвэн. Что сделал я. Это было не так уж важно для развития событий. То, что произошло с телеграммой Циммермана… С ее расшифровкой изменился весь ход войны, если так можно сказать. И никто с этим не поспорит… Даже историки, которые совсем не смыслят в криптографии.

Это случилось в 1917 году… Немцы пришли к заключению. Единственный способ победить Англию – уничтожить запасы продовольствия, поступающие на остров из-за границы. План состоял в использовании подводных лодок, которые должны были потоплять любое судно, намеревающееся подойти к острову. Даже корабли нейтральных стран. Даже США… Было опасение, что Соединенные Штаты среагируют на эти атаки… И решат вступить в войну. Нужно было избежать этого. И тогда у немецких стратегов возник абсурдный план… И они его опробовали.

Было известно, что отношения между Мексикой и США напряженные. Нужно было добиться, чтобы одна из этих стран объявила войну другой. Это могло отвлечь Америку от других международных конфликтов, в частности – в Европе. Защита собственной территории потребовала бы от США сосредоточиться на проблемах своей страны… Существовала также возможность, что Япония воспользуется этой войной и высадит свои войска в Калифорнии… И тогда… Мексика поддерживала добрые отношения с Японией. И это заставляло американцев нервничать.

Шаги приближаются. Идут ко мне… В дверном проеме появляется тень. Я открываю глаза. У них пустой взгляд. Будто они и не открывались вовсе.

Я не знаю этого человека. На его щеках – пятна цвета вина.

Решение оцепить британский остров с помощью военных подлодок было принято в замке Плесе… Где находился главный командный пункт немцев. Канцлер Хольвег [33]был против этого плана… Но войной правили Гинденбург и Людендорф [34]… И им удалось убедить кайзера.

Человек останавливается рядом со мной… В его руках револьвер. С глушителем… Он мог бы не пользоваться им Мог бы отсоединить трубки, с помощью которых я дышу Они превращают меня… В электрического муравья…

Шесть недель спустя после принятия решения. На сцену выходит только что назначенный на пост министр иностранных дел… Артур Циммерман. Он послал телеграмму Феликсу фон Экхарду. Немецкому послу в Мексике… В телеграмме говорилось: