О, Господь и впрямь даровал Тристану язык, чтобы услаждать ее слух! Но Изобел знала: это не просто красивые слова, которые горец говорил сотне других женщин. Тристан был искренен. Ловя на себе его взгляд, Изобел неизменно читала в его глазах восхищение.

Тристана не заботило, что ее лицо вымазано землей после работы в саду, а рассыпавшиеся по плечам волосы не уложены в замысловатую прическу и не сколоты сверкающими шпильками с драгоценными камнями. Он всегда смотрел на нее так, словно смаковал редкостное драгоценное вино.

Его язык коснулся соска, и по телу ее прокатилась волна жара.

— О, на вкус ты еще лучше, чем я себе воображал.

Губы Тристана обхватили нежный розовый бутон, и Изобел беспомощно застонала, выгнув спину. Чуть отстранившись, он поднял вверх ее юбки. Ладони скользнули по ее обнаженным ногам и мягко развели колени.

— Я боюсь извергнуть семя, даже не успев снять бриджи, — прошептал он, наклоняясь, чтобы прижаться губами к шелковистой коже ее бедра. — Ты сводишь меня с ума.

Слова Тристана и его смелые ласки испугали Изобел, но пробежавшая по спине дрожь блаженства заставила забыть о страхе. Одежда вдруг стала ее стеснять: захотелось сорвать сбившиеся на талии юбки и прильнуть к Тристану всем телом. Страсть, подобно вздыбившейся волне, захлестнула ее. Изобел качнула бедрами, теснее прижимаясь к его восставшей плоти.

Из груди горца вырвался глухой стон. Глаза сверкнули огнем.

Приподнявшись на локтях, он устремил пронзительный взгляд на Изобел.

— Значит, ты хочешь приблизить мое поражение? — Тристан покачал головой, губы его изогнулись в насмешливой улыбке. — Еще одна женщина, что жаждет погибели своего рыцаря?

Встав на колени, он принялся развязывать шнуровку на бриджах.

При виде его восставшего жезла Изобел испуганно закусила губу. Сердце ее замерло. «Боли не избежать».

— О нет, не сейчас! — прорычал Тристан, обхватив рукой и сжав свое грозное копье. — Прежде, — прошептал он, наклоняясь к Изобел и запуская руку ей под юбку, — обещай мне, что станешь моей женой… а затем позволь поцеловать тебя здесь.

Он нежно провел пальцем по ее лону и улыбнулся, когда глаза ее округлились от изумления.

— Я выйду за тебя, Тристан Макгрегор, — выдохнула Изобел, раскрываясь навстречу ласкающим пальцам Тристана. — Нет-нет, — слабо запротестовала она. — Это дурно. Непристойно.

Она закрыла глаза, новая волна наслаждения заставила ее затрепетать.

— Может, и непристойно, но, обещаю, тебе это понравится.

Он прижался губами к ее пылающему бедру.

Тело ее вздрогнуло и выгнулось. Изобел зарылась пальцами в густые шелковистые волосы Тристана, не зная, чего ей хочется больше: оттолкнуть его или притянуть к себе. Его жаркие губы терзали ее плоть, подбираясь к влажному бугорку меж бедер. Язык Тристана коснулся ее кожи, и тело пронзила дрожь. Изобел попыталась сжать колени, но Тристан закинул ее ногу себе за плечо и приник жадным ртом к ее лону. Яростные движения его языка наполнили тело Изобел звенящей легкостью, нежные касания губ заставили ее тихо вскрикнуть. Пальцы Тристана сжимали ее бедра, он наслаждался, впивая ее нектар.

Пьянящая волна блаженства нахлынула и подхватила Изобел. Казалось, языки пламени лижут ее плоть. Беспомощная, задыхающаяся, Изобел отдалась этому незнакомому ощущению. Царапая ногтями плечи Тристана, она выгнула бедра навстречу алчному натиску его рта. Изобел попыталась заговорить, выразить переполнявший ее восторг, но из горла ее вырвался лишь сдавленный крик — предвестник подступающего экстаза.

Тристан отстранился, и Изобел потянулась за ним, слабая, обессиленная после пережитого наслаждения. Он улыбнулся, стягивая бриджи. Потом сорвал с себя рубашку и стащил сапоги. В тусклом сиянии свечей Изобел увидела его великолепное нагое тело. Тугие мышцы Тристана слегка подрагивали, когда он медленно снял с Изобел платье и рубашку, оставив ее нагой. Она больше не боялась. Что бы ни задумал сотворить с ней Тристан, она желала принять это с радостью.

— Скорее, — чуть слышно прошептала Изобел.

Тристан накрыл ее своим телом, впившись поцелуем в ее губы. От щекочущего прикосновения волосков на его груди соски ее отвердели. Наклонив голову, Тристан приник губами к ее груди. Упоительная нежность мешалась в его поцелуе с необузданным желанием.

— Нет, еще рано, любовь моя, — произнес он прерывистым шепотом, прижимаясь к Изобел всем телом. — О, проклятие!

Он приподнялся на локте, сжимая в руке свой упругий блестящий жезл, из которого выплескивалась мощная струя семени. Тристан казался таким же изумленным, как Изобел. Испуганная и смущенная, она обрадовалась, угадав, что ничего подобного с ним прежде не случалось. В следующее мгновение на губах Тристана заиграла улыбка.

— Мое тело отказывается ждать.

— Мое тоже, — дерзко отозвалась Изобел.

Она понимала, что ведет себя разнузданно и бесстыдно, но ей было решительно все равно. Она потянулась к губам Тристана, безмолвно моля о поцелуе. О, его ненасытный рот уже стал ее наваждением.

Их губы встретились, языки сплелись в одном исступленном порыве. Тристан замер. Затаив дыхание, он посмотрел ей в глаза и прочел то, что и надеялся увидеть. Медленно, испытывая мучительное наслаждение, он пронзил ее тугую жаркую плоть.

— Нет, нет! — закричала Изобел, цепляясь за плечи Тристана и мотая головой. — Мне больно!

Тристан замер, успокаивая Изобел нежными поцелуями.

— Тебе нечего бояться. — Его ласковый, любящий взгляд развеял ее тревогу. — Успокойся, моя радость, постарайся дышать глубже. Я буду двигаться неспешно, и боль утихнет.

Тристан сдержал слово. Его движения замедлись. Глядя Изобел в глаза, он обводил пальцем контур ее рта и целовал в губы. Он шептал ей, как она восхитительна и как сильно его желание, а тело его скользило навстречу ей и отступало.

Глаза его потемнели от страсти, челюсти сжались. Ему стоило неимоверного усилия сдержаться и не пронзить ее одним яростным выпадом. При виде его искаженного мукой лица Изобел испытала укол сожаления. Обвив ногами талию Тристана, она теснее приникла к нему. Ей было больно, но и приятно тоже. Чувствуя, как отзывается тело Тристана на малейшее ее движение, она испытала восторг первооткрывателя. Ей хотелось, чтобы это длилось вечно.

Улыбнувшись ее дерзкой выходке, Тристан легонько куснул ее за губу и сделал выпад.

Изобел не вскрикнула от боли. Ощущать в себе его жаркую плоть было восхитительно, захватывающе. Она провела кончиками пальцев по рельефным мышцам на его спине и коснулась губами плеча. Когда ладони Изобел легли на крепкие ягодицы Тристана, он медленно приподнялся, размыкая их тесное объятие, а потом снова вдавил ее в матрас всей своей тяжестью. Сжав запястья Изобел, он завел ее руки за голову. Потом наклонил ее и обхватил губами сосок. Его бедра двигались плавно и осторожно.

Достигнув экстаза, он срывающимся шёпотом произнес имя Изобел и рванулся вверх. Его влажный напряженный жезл скользнул по ее лону.

Изобел громко вскрикнула, видя его истекающую соком плоть, и затихла, подхваченная огненной волной блаженства.

Тристан смотрел, как Изобел, набросив одну лишь его рубашку, перебирает вещи в сумках в поисках съестного. Желание вспыхнуло в нем с новой силой, почти мгновенно, но он сдержался, понимая, что не следует проявлять нетерпение. И все же соблазнительный изгиб ягодиц Изобел, нагнувшейся над дорожным мешком, будил его воображение, порождая самые дерзкие образы.

— Ты уверена, дорогая, что тебе не нужна моя помощь?

— Да. — Изобел остановила его жестом. — Будь в постели.

Тристан улыбнулся и натянул повыше тонкое одеяло, прикрывая бедра. К его прелестной сирене вновь вернулась застенчивость. Ему доставляло неизъяснимое удовольствие сознавать, что он единственный мужчина на свете, кто знает, сколько обжигающей страсти и соблазна таится за стыдливостью и робостью Изобел. Черт возьми, эта скромница заставила его задыхаться и стонать, словно распаленное животное во время гона. У Тристана было немало женщин, но ни одна из них не пробуждала в нем такого дикого, неукротимого желания, как Изобел. Он всегда заботился о том, чтобы не оставить ребенка в каждом городе, где ему случалось побывать, и гордился умением управлять своим телом. Он никогда прежде не терял голову от страсти, но на этот раз не смог совладать с собой и дважды потерпел поражение, пытаясь обуздать свою плоть. Пылкий отклик Изобел на его ласки, ее прикосновения, исполненные восторга и любопытства, приводили Тристана в исступление. Он едва узнавал себя. Черт побери, легенды не лгали. Любовь толкает мужчину на любые безумства.