— Тамас! Джон! — сердито воскликнула Изобел, не размыкая объятий. — Немедленно в постель!

Мальчишки обратились в бегство. Прислушиваясь к удаляющемуся топоту детских ног, Тристан прижался лбом ко лбу Изобел. Та вздохнула, и он ласково улыбнулся. Его не рассердило внезапное вторжение младших братьев. Он нашел наконец свою прекрасную даму и отнюдь не желал унизить ее, овладев ею на лестнице. Но удержаться от соблазна было чертовски трудно.

— Тебе лучше уйти, — прошептала Изобел.

Желание, сквозившее в ее голосе, смягчало приказ.

— Да.

Тристану не хотелось уходить. Ему пришлось сделать над собой неимоверное усилие.

— Тристан, — тихо позвала Изобел, когда горец отступил на несколько шагов. — Я так счастлива, что ты вернулся к нам… ко мне.

Тристан был почти рад, что Изобел не видит его лица, его горящих глаз. Он невольно содрогнулся, подумав о том, что ждет любого, кто попытается отнять у него любимую. Прошлое потускнело и стерлось из памяти, ушло навсегда. Пройдя через испытания, рыцарь возродился вновь, в сверкающих доспехах, предназначенных ему самой судьбой.

Тристан бросился к Изобел, сжал ее в объятиях и поцеловал на прощание.

Яркие солнечные лучи, проскользнув в комнату, пробудили Тристана ото сна. Ему снилась обнаженная белоснежная грудь Изобел и ее теплое влажное лоно. Он проснулся, охваченный желанием. Немало женщин побывало в его объятиях, но никогда прежде он не испытывал такого острого, мучительного влечения. Лежа на узкой короткой кровати Алекса, Тристан задумался, не отзывается ли его тело на желание сердца. Ведь до Изобел он не любил ни одну женщину. Теперь он понимал, почему герои легенд и преданий умирали за своих возлюбленных. Почему его брат Роб и сэр Тристан готовы были бросить вызов королю. Ради Изобел он не задумываясь ринулся бы в самую гущу боя, восстал против короля и родного отца. Он пошел бы на любые безумства, только бы увидеть ее улыбку. Улыбку, которую она так долго не желала ему подарить. Подобно распаленному страстью животному он жаждал прикоснуться к ней, ощутить вкус ее кожи, почувствовать тепло плоти.

Вскочив с кровати, Тристан поспешно оделся. Аккуратно сложенный плед он оставил в седельной сумке. Не в силах больше ждать, он решил открыть Изобел свои чувства. Если она рассмеется ему в лицо, он попытается снова. Придет немного позднее, проработав несколько дней в поле без рубашки, с обнаженным торсом. Тристан не раз ловил на себе ее восхищенные взгляды. Этот огонек в ее глазах и пылающие щеки невозможно было не заметить. Если ему придется потеть под палящим солнцем, чтобы соблазнить ее, значит, так тому и быть.

Тристан выскочил из комнаты в одном сапоге, натягивая другой, и в коридоре едва не столкнулся с Изобел.

— Доброе утро, радость моя, — немного запыхавшись, проговорил он и выпрямился.

Его распахнутая рубашка обнажала грудь. Тристан улыбнулся, заметив взгляд Изобел, скользнувший по его подтянутому животу. Может, ему стоит постоянно ходить в расстегнутой рубашке?

— Вы хорошо спали? — спросила Изобел, отступив на шаг.

— Сказать по правде, — Тристан последовал за ней, — меня мучили беспокойные сновидения, так что спал я плохо, а пробуждение принесло с собой разочарование.

Изобел лукаво покосилась на горца, пропуская его вперед к лестнице:

— Я могу приготовить питье, которое поможет вам крепко уснуть.

Тристан весело усмехнулся, поняв, что Изобел нарочно уводит разговор в сторону. Должно быть, она почувствовала, что горец хочет вырвать у нее признание. Однако его не так-то легко было сбить с избранного пути.

— Но тогда, проснувшись, я буду тосковать по вас еще сильнее.

При виде обворожительной игривой улыбки Изобел Тристан едва удержался на ногах. Ему пришлось вцепиться в перила лестницы.

— Ах вот как? — насмешливо протянула она. — Значит, вы видели меня во сне, и это вас разочаровало?

Тристан кивнул и, придвинувшись ближе, наклонился к самому уху Изобел:

— Да, потому что наяву я не мог обладать вашим телом, как это было во сне.

Слова Тристана мгновенно прогнали улыбку с лица Изобел.

— Уверяю, я не сделал бы ничего, что пришлось бы вам не по душе, — поспешно выпалил Тристан, проклиная себя за опрометчивость и стараясь загладить промах.

Он успел спуститься на три ступени, прежде чем заметил, что Изобел остановилась. Обернувшись, он встретил ее настороженный взгляд. Она казалась испуганной, словно стояла не у себя на лестнице, а на вершине утеса. Тристан шагнул наверх, спеша объяснить, что Изобел нечего опасаться. Но на губах ее уже расцветала робкая улыбка. Их руки встретились, и в следующий миг Тристан уже сжимал Изобел в объятиях.

Он приник губами к ее губам, чувствуя, как гибкое тело Изобел слабеет в его руках.

— Я хочу поговорить с вами наедине. Куда мы могли бы пойти? — прошептал Тристан, покрывая поцелуями ее лицо.

— В сарай?

Перебирая пальцами густые темные волосы горца, Изобел притянула его к себе.

Тристан завладел ее губами, целуя жадно и ненасытно. Черт возьми, он не мог сказать ей в сарае о своей любви. Для этой цели больше подошли бы горные склоны, поросшие вереском.

— Проедемся верхом позднее?

Изобел с улыбкой кивнула:

— Я поступаю безрассудно, соглашаясь на это.

— Нет, вы поступаете на редкость разумно: я ни за что не отстал бы от вас, пока не добился бы вашего согласия.

Изобел рассмеялась, и сердце Тристана наполнилось радостью.

— Изобел, я…

С лестницы кубарем скатился Джон и, едва не сбив с ног влюбленных, метнулся к двери.

— Ты выглядывала в окно, Бел? — выпалил он, рассеянно скользнув взглядом по Тристану. — Там привезли скот!

— Скот? — недоуменно переспросил Тристан, но Джон уже исчез за дверью.

— Да, пойдем посмотрим! — Схватив горца за руку, Изобел потянула его за собой. — Быки появляются дважды в год.

— Что значит «появляются»? — допытывался Тристан, спеша к дверям вслед за Изобел. — Кто их привозит?

— Мы не знаем.

Выскочив во двор, Изобел показала в сторону сарая — там, в небольшом загоне, мирно щипали траву шесть мохнатых быков. Тристан узнал рыжих красавцев хайландской породы, с длинной волнистой шерстью и мощными рогами. К спине каждого животного был привязан набитый мешок.

— Кто-то приводит их сюда ночью, — добавила Изобел. — Мы не знаем кто, но Патрик думает, что это один из отцовских арендаторов. После смерти главы клана многие из них уехали. А может быть, это наш кузен Джеймс Фергюссон. Говорят, у него неплохо идут дела в Абердине.

— А что в мешках? — спросил Тристан, направляясь к загону.

Джон уже развязал один из мешков и, вскинув голову, помахал рукой Патрику и Камерону — те как раз показались на крыльце.

— Вяленое мясо, зерно, отрезы ткани, пряности и книги. — Изобел улыбнулась. Тристан никогда еще не видел ее такой счастливой. — Все, чем торгуют на рынке в Дамфрисе.

— Книги?

Тристан шагнул в загон, улыбнулся Джону и погладил по густой шерсти одного из быков. Каллум Макгрегор разводил в Кэмлохлине такой же скот.

— Да. — Джон порылся в одном из мешков. — Мы продаем почти все, даже скот, чтобы купить зерно, плуги, вилы, хозяйственную утварь, горшки для Изобел — словом, нужные нам вещи. — Мальчик нашел то, что искал, и передал Тристану. — Обычно мы продаем и книги тоже, поскольку никто из нас не умеет читать. Может, вы могли бы прочитать нам их, прежде чем Патрик отвезет книги на рынок?

Тристан взглянул на кожаный переплет и, увидев название книги, изумленно поднял брови. «История королей Британии» Гальфрида Монмутского. Труд Гальфрида считался одним из первых письменных упоминаний о короле Артуре.

Тристан снова оглядел быков, сердце его учащенно забилось. Это невозможно.

— Вы сказали, что дары стали приходить после смерти вашего отца?

Не дожидаясь ответа Изобел, вошедшей в загон вместе с Патриком, он развязал другой мешок и принялся рассматривать его содержимое.