– Вы знакомы с человеком по имени Джон Франко?

– Насколько мне известно, нет. А должен?

– У вас есть огнестрельное оружие?

– Пропускаю. – Я нервничаю, думая, что она обыскала мой дом и нашла отцовский пистолет.

– Что вы хотите этим сказать? – настаивает она.

– То, что я не хочу отвечать на этот вопрос. Задавайте следующий.

– Вы хотите, чтобы окружной прокурор сделала соответствующие выводы?

– Следующий вопрос, Грейс.

– Для вас я детектив Тиллинг, – заявляет она. – Заряжали ли вы огнестрельное оружие и стреляли ли из него в последнее время?

– Снова пропускаю, детектив Тиллинг, – холодно отвечаю я.

– Били ли вы рукоятью пистолета человека по имени Джон Франко в его трейлере в Кротоне сегодня утром?

– Нет. – Абсурдность обвинений приносит мне чувство облегчения. – Никоим образом. Почему вы решили, что я в этом замешан?

– Позвольте мне закончить. Вы застрелили мистера Франко?

– Нет.

– Нанимали ли вы или любым иным способом вовлекали других людей в причинение вреда мистеру Франко?

– «Нет» на все вопросы, касающиеся мистера Франко. Я не знаком с ним, и у меня нет ни малейшей причины желать ему зла. Я никоим образом не был вовлечен в то, что произошло в Кротоне сегодня утром. А теперь расскажите, к чему все эти вопросы.

– Сегодня утром из дома мистера Франко поступил звонок в службу спасения 911. Трубку оставили снятой. Местные полицейские выехали на место. Все было в жутком беспорядке и наводило на мысль о том, что в доме происходила борьба. Мистера Франко обнаружили мертвым на полу в кухне. Он скончался от выстрела в голову.

– Какой ужас. – Я пытаюсь уловить ход ее мысли. – А я – то здесь при чем?

– В его записной книжке обнаружили ваше имя и номер рабочего телефона. Можете ли вы это объяснить?

– А чем он занимался? – Я старательно роюсь в памяти. – Кротон находится недалеко от моего дома. Может, этот Франко однажды убирал листья у нас в саду или делал еще какую-нибудь случайную работу.

– Он работал охранником в Уингдейле в колонии для малолетних преступников.

– Ничего в голову не приходит. – Я озадачен.

– Что ж, тогда еще один интересный факт. Мы наконец достали записи телефонных звонков с того номера, который вы нам дали – того, который Понго получил от Лимана. За сорок восемь часов до убийства вашей жены между этим телефоном и домом Франко зафиксировано шесть разговоров.

Сердце у меня заколотилось.

– Вы думаете, Франко был тем самым вторым человеком и именно с ним Лиман пришел ко мне в дом в день убийства Дженны? – дрожащим голосом уточняю я.

– В трейлере Франко мы нашли слесарные инструменты и открытую коробку перчаток из латекса. У него есть пара ботинок, соответствующая некоторым отпечаткам в вашем доме. Сейчас мы исследуем его волосы и одежду. Весьма вероятно, что он один из тех грабителей.

Лиман убил Дженну, а Франко был его сообщником. Я онемел. Я должен бы чувствовать облегчение от того, что узнал правду, но если Лиман тоже мертв, моя месть накрылась медным тазом. И мне по-прежнему неизвестно, на кого они работали.

– Надеюсь, его смерть была мучительной. – Я с силой сжимаю телефон. – Жаль, что не я его убил.

– Вы бы с радостью избили и застрелили его?

– Совершенно верно.

– Мы обнаружили отчеты о состоянии банковского счета Франко, – продолжает Тиллинг. – Он открыл депозит на следующий день после убийства Дженны. Положил на него пять тысяч долларов наличными.

– Кто-то заплатил ему. – От ненависти у меня перехватывает горло.

– Возможно, – соглашается она. – Но я кое-чего не понимаю. Как ваш рабочий телефон оказался в записной книжке Франко?

– Я уже сказал, что даже не слышал об этом человеке. Может быть, у него была информация обо мне, потому что ее дал ему Лиман.

– Может быть. Надеюсь, нам все же удастся расспросить самого мистера Лимана. Однако на данный момент мы должны арестовать убийцу мистера Франко.

– Вы знаете, кто его убил? – Я затаил дыхание.

– Знаем, – отвечает она. – Его убили вы. У вас есть час на то, чтобы сдаться, мистер Тайлер. Если вы этого не сделаете, то вы будете главной темой новостей в одиннадцатичасовом выпуске.

– Так вот чего вы от меня хотели?! – в бешенстве кричу я. – Вот почему вы ждали меня в Гарвардском клубе? Я думал, у вас есть хоть капля мозгов, Грейс. Мой номер в его записной книжке ничего не доказывает. Это подстроил Ромми. Просто окружной прокурор хочет хорошо выглядеть в глазах телезрителей. Мы должны и дальше концентрировать внимание на Лимане. Мы должны найти его и вычислить, на кого он работал.

– Я забыла упомянуть еще одну деталь, – зловеще добавляет Тиллинг. – Стрелявший пользовался автоматическим оружием, и он забыл собрать гильзы. С одной из них нам удалось снять отпечаток пальца. Наш эксперт определил, кому он принадлежит. Это ваш отпечаток. Вы можете это объяснить?

– Это невозможно. – У меня такое чувство, будто меня огрели кувалдой.

– Один час. А потом каждый полицейский в этом штате начнет искать вас. Мы считаем вас вооруженным и очень опасным и разрешаем в случае необходимости применять по отношению к вам силу.

Так и не придя в себя окончательно, я открываю дверь кабинета мистера Розье и начинаю свой путь вниз по лестнице, опираясь на перила. Я чувствую себя одновременно невесомым и свинцово-тяжелым: голова будто парит в воздухе, а ноги приходится тащить, как каменные колонны. Достигнув подножия лестницы, я замечаю мистера Розье – он сидит во главе длинного стола в пустом читальном зале. Когда я, прихрамывая, подхожу к нему, он поднимает голову.

– Вы как-то осунулись, – обеспокоенно говорит мистер Розье. – Когда вы в последний раз ели?

– Я не помню, – отвечаю я, обессилено падая на деревянный стул рядом с ним.

– Я принесу вам шоколадный батончик, – предлагает он, вставая. – Девушка на абонементе – жуткая сладкоежка.

Мне нужно сосредоточиться. Кто-то подставил меня. Но кто? И зачем? Господь свидетель, у меня очень веские мотивы для убийства Франко и никакого алиби. Тиллинг настроена против меня. Если полиция меня сейчас арестует, я, скорее всего, проведу остаток жизни в тюрьме.

– Вот, – говорит через несколько минут мистер Розье: он принес мне «Сникерс». – Поешьте.

Я пытаюсь придумать, что бы посоветовал мне отец, но в голову ничего не приходит. Меня охватывает дикое желание скрыться.

– Мне надо идти, – говорю я. Я не имею ни малейшего представления о том, куда бежать, но скоро должен подъехать Теннис.

– Сначала поешьте, – настаивает мистер Розье, очищая обертку на батончике, как кожуру на банане, и глядя на меня поверх очков. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Конечно, – отвечаю я, отчаянно пытаясь казаться бодрым. Я беру «Сникерс» и вонзаю в него зубы. Рот у меня пересох от страха, и шоколад прилипает к нёбу.

– Я распечатал банковский отчет по дебитной карте вашего друга. – Мистер Розье садится и придвигает ко мне несколько листков бумаги. – Вчера он дважды пользовался карточкой. Первый раз – на станции Гесс на Монтокском шоссе, а второй – в гостинице под названием «Оушн Вью инн», собственно в Монтоке, на Лонг-Айленде. Думаю, он заправил машину, а потом либо переночевал, либо хорошенько поел.

Я поддеваю комок шоколада языком и проглатываю его, не жуя и лишь чудом не подавившись. До Монтока ехать всего часа три с половиной, он находится на крайней точке южной оконечности Лонг-Айленда. Может ли Андрей находиться так близко?

– Я также взглянул на его телеграфные денежные переводы, – добавляет мистер Розье. – В последнее время ваш друг регулярно перечисляет деньги. Один из получателей – организация под названием «Нью-Йоркские пакгаузы». В примечаниях указан адрес: они находятся в Истгемптоне, возле аэропорта.

Истгемптон расположен примерно в часе езды по эту сторону от Монтока. Мы с Дженной однажды арендовали в том районе домик на лето. Я беру бумаги и изучаю тщательно выписанные слова и цифры. Мистер Розье указал все переводы и распечатал карту, на которой даны подъездные пути к заправке, гостинице и пакгаузам.