Я смотрел, как он набирает скорость, спрятав лицо за шлемом. Не поворачиваясь, он в последний раз махнул мне рукой. Механики прогревали двигатели «чероки», шум которых мешал мне думать. Я забрался на заднее сиденье «рейндж-ровера» и, расстегнув парусиновый чехол, осмотрел помповое ружье. К стволу скотчем была прикручена упаковка с крупнокалиберными патронами; тяжелая утиная дробь — таким же боеприпасом вышиб себе мозги Хемингуэй. Оружие Жака Бурже отомстит за него.

В двадцати ярдах от меня находился демонстрационный зал «Ностальжик авиасьон» с его коллекцией всяких раритетов, сидений-катапульт и радиальных двигателей — настоящая пещера Аладдина, таившая гораздо больше возможностей, чем мог предложить Уайльдер Пенроуз. Глядя на летный шлем сороковых годов, я вспомнил о светловолосой пассажирке, сидевшей за спиной того летчика, что распугал участников церемонии в «Эдеме II». На ней были старинные очки, купленные в «Ностальжик авиасьон» или одолженные одним из ее поклонников-летчиков как дань ее красоте и острому язычку. Жаль, что я не смог улететь с Франсес Баринг к солнцу…

Было 6.45. Каким бы любезным ни оказался британский консул, на формальности уйдет какое-то время, и, пока Джейн сядет в самолет, уже наступит полдень. Известия о том, что вскоре должно произойти в «Эдем-Олимпии», просочатся в прессу лишь к вечеру, когда тот, кто останется в руководстве бизнес-парка, решит наконец вызвать полицию.

Повезет мне или нет — другой вопрос, но дело непременно дойдет до международных агентств новостей, а трупы виновных будут лежать за моей спиной, словно охотничьи трофеи. Пройдет несколько дней, и Джейн, если только она прилетит на юг Франции, встретится со мной в тюремной камере, а потом выступит в качестве первого свидетеля защиты. А за ней толпою пойдут другие: Изабель Дюваль и шоферские вдовы, сеньора Моралес и Филипп Бурже, жены и братья рабочих-арабов, нашедших смерть на темных улицах Ла-Боки, японские видеоинженеры, которых доставят из Токио, менеджеры ювелирных магазинов из Ниццы, отошедшие от дел проститутки и официанты с виллы Гримальди. Чтобы спасти престиж местной полиции и судебных чиновников, а также сохранить мечту об «Эдеме II», с моей защитой заключат сделку, а если понадобится, меня помилует президент.

Я зарядил дробовик и сунул его под заднее сиденье. Когда доберусь до «Эдем-Олимпии», мои жертвы еще будут спать. Начну я с Алена и Симоны Делажей — они еще не успеют очухаться после поздних бдений на Рю-Валентин. Джейн сказала мне, что Симона держит в прикроватном столике маленький хромированный пистолет, значит, она будет первой. Я убью ее во сне из пистолета Гальдера, и тогда мне не придется смотреть в ее гневные глаза. Потом я пристрелю Алена — он сядет на кровати, утопая в крови жены, и, топорща усы, потянется за своими очками, пытаясь сообразить, какой же административный просчет привел к его смерти.

Я знал, что Делажи всегда спят со включенным кондиционером, а значит, окна будут закрыты и никто не услышит выстрелов. Следующим станет Уайльдер Пенроуз — угрожая ружьем, я прикажу ему встать с постели и следовать в пустую белую комнату, где он излагал мне свой манифест. Он до самого конца будет дружелюбен, вкрадчив и участлив, будет пытаться завоевать меня и по-братски очаровать, а его обкусанные до мяса ногти будут тем временем отвлекать мой взгляд. Я восхищался тем, как он сумел завладеть мной, но я пристрелю его перед старинным зеркалом — еще одной, теперь навсегда закрытой, дверью в мир Алисы. Затем наступит черед Детивеля и Кальмана, а последним станет Дмитрий Голядкин, спящий на своей койке в здании службы безопасности. До телецентра я рассчитывал добраться к первым дневным новостям, но, что бы ни произошло, я не сомневался: «Эдем-Олимпия» будет в центре внимания информационных агентств. На сей раз будут заданы все вопросы и получены ответы.

Я прислушался, как «чероки» подруливает к полосе, потом самолет остановился и стал проводить предвзлетную проверку. Его винты отбрасывали утренний свет назад к солнцу, а басовитый вой его двигателей, казалось, предупреждал жителей Ривьеры, выводил их из состояния оцепенения.

Я завел «рейндж-ровер», дал задний ход от демонстрационного зала «Ностальжик авиасьон» и направился к прибрежному шоссе. «Чероки» побежал по взлетной полосе, уверенно поднялся в воздух и, заложив крутой вираж над морем, направился к горам Суперканн. Я проводил его взглядом, и он скрылся за «Эдем-Олимпией» и «Софией-Антиполисом»; пассажиры еще раз пробегали тексты своих выступлений на советах директоров «Сандоса» и «Сибы», «Роша» и «Рон-Пуленка» — фармацевтических компаний, чье благословение осеняет мирный сон горожан и туристов, лежащих за своими зашторенными окнами. Пляжи у прибрежного шоссе были завалены старыми журналами с кинозвездами и пустыми банками из-под кремов для загара, осколками мечты, выброшенными на берег вместе с другим мусором. Я ехал все дальше и дальше, думая о Джейн, Франсес Баринг, Уайльдере Пенроузе и готовясь завершить миссию Дэвида Гринвуда.

Гауди,Антонио (1852–1926) — знаменитый испанский архитектор, наиболее ярко соединивший декоративные тенденции модерна с формами каталонского барокко. Для него характерны криволинейные архитектурные формы, часто подражавшие скалам или формам растительного и животного мира, и декоративная насыщенность внешнего облика здания (использование цветной майолики и т. п.). Основные постройки Гауди находятся в Барселоне; наиболее знаменитая из них — собор Ла Саграда Фамилиа, строительство которого началось в 1886 г. и продолжается, с переменным успехом, до сих пор.

Круазетт— прогулочная набережная и главная улица в Каннах.

Психопомп— проводник души в загробный мир в древнегреческой мифологии, один из эпитетов Гермеса (в дословном переводе с греч. — «ведущий души»).

«Се-эр-эс»— французское CRS, Les Compagnies Républicaines de Sécurité — республиканские отряды безопасности или французская жандармерия.

Ричард Ньютра(1892–1970) — один из самых влиятельных архитекторов XX в., родился в Вене, учился у Альфреда Лооса, работал с Эрихом Мендельсоном, а эмигрировав в Америку — с Фрэнком Ллойдом Райтом; стоял у истоков т. н. «калифорнийского модерна». Ньютра так сформулировал свое архитектурное кредо: «Человек должен находиться в связи с природой — там он развивался и там он чувствует себя лучше, чем где-либо».

Фрэнк Гери(наст, имя Эфраим Голдберг, р. 1929) — американский архитектор и дизайнер, родившийся в Канаде, но с 1947 г. живущий в Калифорнии. Как для его ранних работ, изготавливавшихся из фанеры, гофрированного железа, колючей проволоки и т. п., так и для поздних, более строгих творений определяющим является понятие постмодернистской деконструкции. По утверждению самого Гери, его работы следует соотносить скорее со скульптурой и живописью (например, знаменитого коллажиста 60-х Роберта Раушенберга), чем собственно с архитектурой; другие очевидные источники влияния — дадаизм, русский конструктивизм.

Корбюзье— настоящее имя Шарль-Эдуар Жанере-Гри (1887–1965), родился в Швейцарии, учился на художника, в 1917 г. в Париже выпустил книгу, в которой изложил свои взгляды на архитектуру, в начале 1920-х гг. взял псевдоним Ле Корбюзье, под которым стал известен как один из столпов модернизма в архитектуре XX в.

Мейда-Вейл— улица на северо-западе Лондона, названная в память о сражении при селении Вейл в Италии в 1806 г., когда английская армия одержала победу над французской.