Неделя, что она не выходила на улицу, слилась в один длинный и не слишком интересный день. Джулия сидела на кухне, одетая в спортивные штаны, заляпанные зубной пастой, поджав под себя ноги, заколов волосы в неаккуратный пучок, и смотрела ток-шоу, идущие по телевизору одно за другим круглые сутки. В одной руке она держала прикуренную сигарету, в другой — банку с мороженым, остатки которого не спеша доедала. Вокруг на столе громоздились пустые коробки из-под сладостей, пепельницы, доверху наполненные окурками, толстые глянцевые журналы, пилочки для ногтей и прочий хлам, которым она последние семь дней занимала свои руки. Джулия сидела и упивалась собственной ненужностью, обжорством и неподвижностью: «Если меня сейчас сфотографировать, то фото можно будет подписать фразой из серии „Звезда умерла в одиночестве, и её труп съела её же оголодавшая овчарка“. Но у меня нет собаки… Или что-нибудь из разряда: „Так выглядит женщина вашей мечты, пока вас нет дома“. А может быть…»

Поток её мучительных размышлений прервал звонок. Звонили, причём достаточно настойчиво, в дверь. «Я гостей не жду», — резюмировала Джулия и открывать не стала. Ещё через пять минут на пороге со словами «извините, я толкнул её, а она взяла сама и открылась» появился мужчина. «Вот дура-то, сижу с открытой дверью», — подумала про себя Джулия, а вслух поинтересовалась: «Гость, я вас знаю? Зачем пожаловали?» «Нет… то есть да… — визитёр заметно нервничал, всё крепче сжимая в руках бумажный пакет. — Джулия, мы с вами уже пять лет работаем на одной студии. Меня зовут Дэниэл Модер, я оператор… Дело в том, что неделю вас не было видно, вот я и заволновался… Мало ли что, знаете ли. Да, ещё я принёс мороженое. Ваше любимое…» Робертс зашуршала бумажным пакетом, перекочевавшим к ней из рук посетителя: «Baskin-Robbins». «Ванильное. Обожаю!» — сказала она и недолго думая принялась за угощение. Всё время, что Джулия ела, Дэниэл стоял напротив и смотрел на неё в упор. Джулия вспомнила о госте, только когда подняла голову от опустевшего ведёрка. «Что-то случилось? Что вы так смотрите?» — спросила Джулия, облизывая ложку. «Простите мне мою дерзость… Но вы такая красивая», — ответил мужчина, не отводя глаз от лица Робертс, перемазанного ванильным мороженым.

Джулия Робертс и Дэниэл Модер поженились 4 июля 2002 года. Приготовления к свадьбе шли тайно, поэтому гости, которых оказалось совсем немного — около сорока человек, до последнего момента думали, что едут к Джулии и Дэниэлу, чтобы отпраздновать День независимости. Через неделю после церемонии молодые купили 50 акров земли недалеко от Таоса, штат Нью-Мексико, завели трёх собак и кошку, в обществе которых Джулия и Дэниэл теперь проводят всё своё свободное время.

Божественная. Дико сексуальная. Дьявольски вызывающая. Холодная, как ледышка в стакане пепси. И так далее. Мадемуазель Стоун по имени Шарон прямо так и просится на перо журналистов всех стран.

Уроженка Мидвилла, заштатного городка на востоке США, красотка родилась для славы на заре своего восемнадцатилетия. Пришло её время. Получив титул королевы красоты, девушка для обложки каталога сельскохозяйственного оборудования, юная и красивая мисс Пенсильвания собрала в рюкзачок свои пожитки и отправилась в Нью-Йорк на поиски любви, славы и состояния. Её заметило агентство «Форд». И подписало с ней контракт. Устав от роли топ-модели, Шарон нашла спасение в лице Вуди Аллена, который дал ей маленькую роль в фильме «Stardust Memories». «Я думала, что из всех искусств именно для игры у меня было меньше всего таланта. Я выбрала путь с самой недостижимой целью». Двенадцать лет галерных работ. Пока не состоялась её коронация фильмом «Основной инстинкт», попавшим в список вечных шедевров. Она «реабилитировала» домашнее использование ножа для колки льда и, хотя играла скорее ножками, смогла всё же показать свой актёрский талант.

Она с блеском появилась на экране. Невероятная фотогеничность сближает её с теми звёздами, чьи имена стали знаменитыми в сороковые и пятидесятые годы. От Марлен она унаследовала духовную силу. От Мэрилин — формы и светловолосость. Она прекрасна, это — её крест. На приёмах её можно сравнивать с буфетом, ибо к ней так и тянется народ. Для неё мужские взгляды — конечно, похотливые — вроде медалей, которые она может вешать на головокружительных склонах своих декольте. И читать в их глазах воображаемые объятия… Они встретились бы с её пылким взглядом. Она бы устроила им дуэтик на диване. А потом бы покорно и тайно покинула их. В разгар счастья. Поскольку это опьянение относится к тем редким продуктам, которые надо поострее съесть из-за боязни, что они испортятся. А главное потому, что домашние тапочки зачастую причиняют боль.

«Думаю, что ни о чём не жалею. Могла бы пройтись по Сансет Бульвару в нижнем белье. Если того требует фильм, так и надо. Но мне жаль, что кое-кто думает, что фильм будет лучше посещаться, если я буду раздеваться, а не останусь весь фильм в одежде…»

«Предпочитаю мужчину с большим умом, а не с большими причиндалами», — любит повторять она, перед тем как вспомнить о «гениальном опыте», которым была её встреча с Вуди Алленом, что «сравнимо в области секса с потерей девственности». Дважды разведённая актриса, чьи взрывы частной жизни продолжают в горьких словах появляться в журналах, без всякой снисходительности смотрит на неудачи в сентиментальной жизни: «Я всегда предпочитала заниматься любовью дома и быть одетой на работе».

Шарон не скрывает свой возраст. Если она, похоже, наилучшим образом перешла из разряда старлеток с распущенным шиньоном в разряд актрисы, которую ценят ей подобные, то она продолжает видеть в провокации инструмент своей славы. «Женщина, которой под сорок, значительно более эротична, нежели все двадцатилетние, вместе взятые», — считает она. Глядя на неё, с этим невозможно не согласиться.

Список известных мужчин, которых она «заманила» в свои объятия, более чем солиден. «Соблазнение — это самое приятное, что может быть в жизни женщины. Она может простить мужчине то, что он её не удовлетворяет, — к этому можно приспособиться. Но, что женщина действительно не прощает, так это то, что мужчина не способен её соблазнить. А уж если ей самой не удаётся соблазнить мужчину, она будет мстить ему жесточайшим образом… В первобытные и античные времена существовало только соблазнение. Не было любви, не было излияния чувств, никому не требовался психоанализ, благодаря которому и живёт дурацкий миф о любви. Первым, у кого возникла потребность любить и быть любимым, был, по-моему, Христос. Тогда и появилось это идиотское выражение: „Я тебя люблю“».

В одном из многочисленных интервью она заметила, что «мужчины не выносят гремучей смеси ума и красоты». По мнению леди-вамп, мужчины сегодня стали слишком пугливыми, они стали бояться женщин. И особенно они опасаются закручивать роман с сильной женщиной, так как он представляет угрозу их мужественности. «У меня было много мужчин, но ни один из них ни на сексуальном, ни на эмоциональном уровне мне не был интересен. Я уже стала терять надежду на то, что в природе существуют мужские экземпляры, обладающие одновременно страстностью и трогательной уязвимостью. Перечисленные выше качества, как вы понимаете, мне симпатичны. Мужчины действуют большей частью как приматы. Грубо и прямолинейно. Такие, как я, наводят на них страх, потому что я решительна, знаю, чего хочу. Они этого не любят, они предпочитают „вторичность“ женщин во всём. Центр их мышления находится ниже пояса — „этим“ они воспринимают окружающий мир. Женщина — существо более тонкое и сложное, верное… В любви она полностью отдаёт себя, а не так фрагментарно, как мужчина».