– У тебя запой, милый? – послышался в трубке ее голос. – У меня номер готов, а ты как сквозь землю провалился. Где текст?
– Продиктую прямо в редакции. Номер должен выйти завтра.
– Нереально, – закричала Маша.
– Так пригласи волшебника. Ты же все можешь. И иллюстрация должна быть готова к утру.
– Но у нас уже есть иллюстрация.
– Нет. Не годится. Нужно нарисовать черный силуэт мужчины, спускающего женщину по узкой деревянной лестнице. А женщина должна быть яркой. Юбка может быть задранной, но никаких черных чулок. Он только собирается ее переодевать. Фон – темный. Можно кирпичные стены сделать. Или так, женщина и ноги маньяка попали под лучи света, но лицо его еще остается в тени.
– Сюжет не сложный, но рисовать долго. Ребята могут сделать картинку в «фотошопе». Попросим моделей воспроизвести эту сцену, сфотографируем, а потом фото раскрасим мазками. Но ты-то написал главу?
– Она в моей голове. Жди меня в редакции. Поднимай всех сотрудников на ноги! Я хочу, чтобы глава вышла раньше, чем найдут труп.
– Ты знаешь что-то о новом убийстве?
– Больше того, я был свидетелем. Всё, начали! – крикнул Слепцов и повесил трубку.
Из подвала поднялся конструктор.
– А теперь, Егор, поехали в Кузьминки. Ты должен сделать снимки раньше ментов.
– Снимки чего?
– Трупа!
* * *
Марина была мертва. Вокруг ни души, возле Кузьминского парка нет жилых домов.
Егор остолбенел.
– Это он ее пришил?
– Нет. Видишь розу в ее руке? У мужика не было с собой цветов.
– Но у тебя тоже розы не было.
– Да. И я сидел запертым в багажнике. И ты единственный, кто может это подтвердить.
– Значит, старуха?
– Несомненно. Она его страхует. Ему незачем убивать женщин. Они все равно ничего не вспомнили бы, кроме встречи с интересным мужчиной, очень похожим на одного продавца. Но женщина, которую мы видели в гараже, доводит начатое маньяком до конца. Фотографируй – и сваливаем. У меня еще работы непочатый край!
Егор сделал несколько снимков.
– У тебя пленочная камера?
– Конечно. Негативы – доказательство, а флешка – пустое место.
– Давай мне пленку, Егор. Я еду в редакцию, там их проявят профессионалы. Завтра я привезу тебе фото и еще кое-что. Тебе понравится.
– Вообще-то я сам предпочитаю проявлять. Сделаю не хуже.
Слепцов настаивать не стал.
– Ладно. Мне пора на работу.
– Час ночи! Куда ты едешь?
– Отвези меня в редакцию, а потом езжай спать. Я вернусь завтра вечером, и мы с тобой потолкуем. Не так уж все сложно, как кажется. Сейчас я играю наперегонки. И я обязан выиграть.
– Кстати, великий сыщик, а где старуха розу взяла?
– Могла купить заранее.
– Двойка тебе по ботанике. У нас торгуют импортными розами из Голландии, Турции. Эта же роза – кустовая. Такие выращивают опытные садоводы, но ни один уважающий себя садовник тебе не срежет «Гордость Крыма» для баловства.
– При чем здесь гордость Крыма?
– Сорт так называется. Редкий сорт и очень капризный. Эти розы – без шипов. Их нужно выращивать в теплицах с подогревом, следя за температурой и светом, строго соблюдая режим поливки. Этим цветам цены нет.
– Ты уверен, Егор?
– Моя жена, Паша, всю жизнь ими занималась. А как она умерла, то дочь дачу и теплицы продала за гроши. Ничего святого у нее не осталось.
* * *
В редакции работа шла полным ходом. Анна, Маша и Слепцов заперлись в отдельном кабинете.
– Садись за компьютер, сестренка, – приказала Маша. – Сейчас гений будет диктовать новую главу.
– Что ты ее все время сестренкой называешь? – раздраженно спросил писатель.
– Пашенька, она и есть моя сестра. По отцу. А дневник, который тебе передали, писала ее мать.
Что-то щелкнуло в голове Слепцова. Вроде бы он об этом уже слышал, но не придавал значения.
– И ты, мультимиллионерша, держишь сестру в секретаршах?
– Не беспокойся. Она ни в чем не нуждается. У нас четко распределены обязанности. Мы делаем общее дело. Я без Анны как без рук.
– Ну может быть мы работать начнем, – резко оборвала Анна, сев за компьютер.
И гений начал:
«Эта женщина мне понравилась с первого взгляда. Показалось, что она, и только она, – воплощение моей мечты. Я следил за ней около недели. Я уже знал ее адрес, место работы, выяснил, что она одинока и живет одна. Тысячу раз я пытался с ней заговорить, но не решался. Я трус! Но больше всего боюсь себя, а не ее. Начало может стать хорошим, но в конце концов я все равно все испорчу.
Однажды Галина, так ее звали, дала объявление в газету, хотела купить “Мерседес”. Но непременно белый кабриолет. Я набрался смелости и позвонил ей.
– Вы знаете, – сказал я, когда она сняла трубку. – Мне очень жалко расставаться со своей машиной, но если вы умеете ценить раритеты, то я готов продать ее вам. Тем более женщине. Вы будете с ней аккуратно обращаться, а какой-нибудь сопляк расколотит ее в два счета. А я свою ласточку берегу. Сам езжу на “Жигулях”.
– Вероятно, вы запросите высокую цену?
– Мне срочно нужны деньги. Я покупаю загородный особняк, поэтому долго торговаться не стану. Полцены от новой вас устроит?
– Ну, о чем вы говорите! Без вопросов.
– К сожалению, у меня очень напряженный рабочий график, и машину я могу показать только вечером.
– Ну хорошо. Я согласна. Где мы встретимся?
– Назовите мне станцию метро, возле которой вы живете, и я подъеду туда.
Так мы договорились о встрече. У меня душа ушла в пятки, когда я увидел Галину. Целую неделю я ходил за ней по пятам, но она даже не взглянула в мою сторону, теперь она шла мне навстречу и улыбалась, глядя мне в глаза. Да, она смотрела прямо на меня, и мои коленки тряслись. Эта женщина должна принадлежать только мне и никому больше.
– Я – Галина.
– Только такой женщине, как вы, должна принадлежать моя машина. Все мужчины сойдут с ума.
– Я не преследую подобных целей. Где же автомобиль?
– У меня такое предложение. Я только что сбежал с работы и дома еще не был. Сейчас мы заедем ко мне за ключами от гаража, а потом я вас с моей ласточкой представлю друг другу. Уверен, вы обе останетесь довольны.
– Вы говорите о машине, будто она живая?
– Конечно. Я с ней даже разговариваю, и она меня понимает.
– Мне не обязательно заходить к вам домой. Я могу подождать вас в машине?
– Конечно, можете, если я вас пугаю.
– Нет, вы не так поняли.
– Все очень просто. Я сегодня еще ничего не ел, а у меня дома прекрасный обед на плите.
– Хорошо. Я посижу с вами за компанию.
– Прекрасно. А я вам расскажу о редких сортах роз.
Она улыбнулась, и мы пошли к моим “Жигулям”. Теперь я знал, что эта женщина – моя и уже ничьей никогда не станет…»
9
Полковник Кулешов треснул тяжелым кулаком по столу. Присутствующие вздрогнули.
– Ты идиот, майор! Мы лишились свидетеля. В постовые разжалую.
Колпачев побледнел: Кулешов словами не бросался. Следователь Судец и репортер Скуратов тихо сидели за общим столом, в то время как Колпачев стоял, вытянувшись в струнку.
– Тебя же под суд отдадут и посадят! Козел! Главврач ветеринарной клиники Подрезков на работу не явился. Он взял больничный. А ты знаешь, что он живет с Амалией Гурской? Дома он рассказал ей о твоей выходке. Амалия пришла утром на работу и вызвала милицию. Составили протокол: замки в кабинетах взломаны, сейф нараспашку и не хватает коробки с ядом. Понятые, врачи из лечебницы, все подписали. Имеются свидетели. Амалия пришла на работу не одна, а с другими врачами.
– У нас есть протокол, – попытался оправдаться майор.
– Подотри им свою вонючую задницу. Вы нарушили закон. Взломали лечебницу без санкции суда. Твои протоколы не имеют юридической силы, потому что показания добыты насильственным путем. Ты даже понятых не вызвал.
