– Вы же знаете, товарищ майор, у нас мало людей. А тут еще пятерых ребят забрали на стадионы.

– Умник! Нашел оправдание. Вас двенадцать рыл на точке. Вы профессионалы. Дюжина лбов упустила одного мясника. Вам только с дворовой шпаной разбираться.

В кабинет вошел еще один лейтенант.

– Что у тебя, Каюров? – спросил следователь.

– Мы проверили всех покупательниц мясника. На первый взгляд ничего особенного, женщины как женщины, кроме одной. Ее зовут Амалия Ашотовна Гурская. В девичестве – Багдасарян. Родная сестра мясника. Замужем за русским. И вот что важно – она работает в ветеринарной клинике.

– Адрес! – рявкнул Колпачев.

По дороге все молчали. Колпачев, Судец и двое оперативников подъехали к лечебнице, но та оказалась закрытой. Сразу же подняли всех на уши, разыскали главврача, приказали открыть все кабинеты. Напуганный доктор даже не потребовал ордера.

– Послушайте меня, господин Подрезков, – вежливо обратился майор к главврачу, – речь идет об убийстве. Есть подозрение, что один из ваших врачей воспользовался средством для усыпления животных в личных целях. Этот препарат обнаружен в крови трупа. Вы должны проверить, все ли медикаменты на месте. Я понятно объясняю? Скорее всего, у вас работает человек, причастный к преступлениям.

– С этого и начали бы, вместо того чтобы двери ногами выбивать.

– Когда на вашей шее будут висеть трупы ни в чем не повинных людей, я посмотрю, как вы запоете.

– Только не кричите, майор. У меня хороший слух. Я все проверю, но боюсь, что вы приехали не по адресу. У нас только три врача имеют доступ к сейфу с медикаментами. Мы храним накладные на препараты и учетные карточки проделанных инъекций.

Главврач долго собирал бумажки, потом провел милиционеров в кабинет, открыл сейф и начал по одной выкладывать на стол коробки с ампулами.

– Сейчас очень многие хозяева стали усыплять своих питомцев. В день приходится принимать по пять-шесть пациентов.

Доктор Подрезков открыл коробку и замер.

– Что-то не так? – поинтересовался Судец.

– Не хватает двенадцати ампул.

– А простая инспекция не стала бы вынимать коробки, открывать их, пересчитали бы все в сейфе, и никто не заметил бы пропажи.

– Извините, но я в полной растерянности. Этот кабинет принадлежит Амалии Ашотовне, она работает у нас с самого основания лечебницы, и я ей доверяю, как себе.

– Другие сотрудники могли взять лекарство без ее ведома? – спросил Колпачев.

– Нет. Ключи от сейфа только у меня и у нее. Ампулы выдаются только на основании заявления от владельца животного. Также составляется акт выдачи медикамента. Вот акты выдачи, вот накладные за последние два месяца, вот количество сделанных инъекций. Не хватает двенадцати ампул.

– Хорошо, господин Подрезков. Сейчас мы составим протокол и одну ампулу вы дадите нам для экспертизы. Скандал раздувать не будем. И со своей стороны просим, чтобы о нашем визите никто не узнал. И о том, что выявили пропажу, – тоже. Если один из ваших врачей сотрудничает с убийцей, которого мы до сих пор не поймали, то преступника предупредят, и он затаится. Оставим все так, как будто ничего не произошло.

Доктор криво усмехнулся, глянул на сломанные замки в дверях и спокойно спросил:

– Я должен что-то подписать?

– Я все скажу, только поищем место поуютней.

– Пройдемте в мой кабинет.

«Пойти на такой риск мог только сумасшедший. Но я не сумасшедший, хотя и совершаю безумные поступки.

Мне надо было с ней проститься, пожелать ей удачи и забыть о ней. Но эта женщина сводила меня с ума. Я не мог сопротивляться своему желанию. О нашем знакомстве знали все, и, если что-нибудь с ней случится, я обязательно попаду в число подозреваемых. Но если все пройдет гладко, то она сама ни о чем не догадается.

Мы разговаривали на улице, она мне рассказывала о своем муже, как хорошо и счастливо они живут. Боже, невзрачный разгильдяй владеет такой женщиной. В этом мире нет справедливости! Я не мог от нее отказаться, иначе она меня замучает. Я ходил за ней по пятам, она снилась мне ночами, и я уже не мог понять, кто кого преследует.

– Кстати, Оля, хотите, я подвезу вас домой? – предложил я ей.

– Спасибо. Но мне надо еще заехать за продуктами. Это по пути.

– Нет проблем. Проводить время с вами гораздо интересней, чем в одиночестве.

– Но вы же женаты?

– Это не значит, что между мной и моей женой такое же взаимопонимание, как между вами и вашим мужем.

Мы сели в машину. Я осмотрелся: вроде бы никто из знакомых не заметил нас вместе. Или я не увидел того, кто бы мог обратить на нас внимание. Сейчас мне было трудно сконцентрироваться. У меня в груди полыхал пожар.

Мы ехали по городу и болтали о пустяках. С умной, образованной девушкой приятно общаться. Возле супермаркета мы остановились. Оля зашла в магазин, кое-что купила. С одним из продавцов она разговаривала дольше, чем с другими. Я и раньше обращал внимание, когда следил за ней, что они симпатизировали друг другу. Продавец передал Оле готовый сверток. Значит, она заранее договорилась с ним о покупке и он подготовил для нее нужный товар. Этот тип мне не нравился своей слащавостью и угодливостью.

Через несколько минут Оля вышла из супермаркета, положила продукты на заднее сиденье, села в машину и глубоко вздохнула:

– Ну вот, а теперь мы можем ехать домой.

– Почему такой вздох?

– Подташнивает. Ужасно боюсь приступа токсикоза.

Я достал из кармана пакетик с порошком.

– Это надо выпить. Станет легче, – сказал я и протянул Оле бутылку с водой.

Она всегда делала все, что я говорил. Никаких возражений.

Оля проглотила порошок и мгновенно уснула. Такой дозы хватит на пятнадцать минут, потом начнется медленная раскачка, где реальность и сон сольются в один туман.

Я привез ее в свою квартиру. Здесь все было оборудовано по моему вкусу. Конечно, кого-то могли смущать свисающие с потолка цепи, яркий свет от прожекторов и прочие детали, но я чувствовал себя здесь превосходно.

Ольга уже очнулась, но ничего не понимала. По ступеням она шла сама, держась за мою руку, я помог ей зайти в квартиру, потом посадил ее перед зеркалом. Я уже обучился искусству макияжа, поэтому мне не составило труда превратить Ольгу в яркую, эффектную, сексуальную красавицу.

Важно не дать ей прийти в себя. Тут в ход пошел мой кальян с травами. Я делал затяжку и выдыхал дым ей в рот. Глаза Оли повеселели, она оживала. Медленно и осторожно я переодел ее: черные чулки со швом, туфли на шпильках, тонкий поясок, узкий лифчик. Передо мной стояла богиня. Тут было от чего сойти с ума.

Я включил медленную музыку, и Оля начала танцевать, громко смеясь. Цепи звенели, когда она их задевала. Потом она повисла на них. Я, раздевшись, подошел к девушке, и она попала в мои объятия. Дальнейшее невозможно описать словами.

Но меня ждал неприятный сюрприз. Нет, Оля не очнулась, это невозможно. Когда она очнется, то ничего не вспомнит. Но ее стало тошнить. Начался сильный приступ токсикоза. От нее надо было срочно избавляться. Психанул, сорвался, запаниковал! Я нашел в своем гардеробе какие-то тряпки, одел девушку и вывел на улицу.

Усадив девчонку в машину, я сел за руль. Ольга жила рядом с парком. Сейчас там должно быть мало народу. Надо найти лазейку в ограде.

Совсем недавно я уже был в том парке. Тогда мне пришлось уносить ноги в полной панике. Ведь я даже в страшных снах не совокуплялся с трупами. Но это был умопомрачительный импульс, разбудивший во мне зверя. До сих пор мурашки по коже!

Но сейчас я не убегал, а, наоборот, нарывался на неприятности.

Вытащил Ольгу из машины и подвел ее к ограде. Девушку качало, она стонала. Мы пролезли на территорию парка и дошли до поляны. Дальше идти я не рискнул. Ее и здесь найдут. Надеюсь, что она ничего не вспомнит.

Оставив ее, я вернулся к машине. И тут на заднем сиденье я заметил сумку с продуктами. Мне пришла великолепная идея. Я развернул сверток, переданный ей слащавым продавцом, взял из него чек и вернулся в парк.