– Тише, тише, милая. Выпей. Это холодный чай. – Женский голос звучал, словно из трубы.

После нескольких глотков мне стало легче. Все та же рука поддерживала мою чугунную голову. Мрак постепенно рассеивался, становилось светлее, но очертания предметов были нечеткими.

– Где я?

– В окружном военном госпитале, – ответила женщина.

Ее ровный голос немного раздражал.

– Что со мной?

– Ты жива, а это главное. Сотрясение мозга, глубокий порез, сломано два ребра и вывихнуто плечо. Сейчас я за врачом схожу.

Женщина встала. Теперь я ее уже видела отчетливо. Невысокая, пожилая, но держалась ровно. Возможно, она тоже из военных медработников.

Надо сосредоточиться. Но не получалось: в голове стоял какой-то гул. Происходящее понимала только в общих чертах.

В палату вернулась медсестра, вместе с ней вкатился толстяк с блестящей лысиной, эдакий человек-колобок.

– Ну ничего, ничего, – сказал доктор, осматривая меня. – Не все так плохо, милочка. Кому суждено утонуть, в пожаре не сгорит. Итак, Оксана Васильевна, как вы себя чувствуете?

Он назвал меня Оксаной. Уже неплохо. Видимо, они еще ничего не поняли. Впрочем, я сама ничего не понимала.

– Я никак себя не чувствую.

– Ну не все сразу.

– Что произошло?

– Катастрофа. Стрелки не сработали. Поезд столкнулся с товарняком. Ведется следствие. Вы уцелели чудом. Вас порезало стеклом разбитого окна. Шрам на животе останется. Но живот – не лицо. От аппендицита бывают шрамы и пострашнее. Травма головы меня больше беспокоит. Могут быть осложнения. Как нам связаться с вашими близкими?

– Не надо никому ничего сообщать. Они с ума сойдут.

– Но муж будет вас искать. Как вы догадываетесь, о катастрофе газеты ничего не напишут.

– Позже я отправлю телеграмму мужу, но не сейчас. Скажите, а вещи мои уцелели?

– Все цело. Вы оказались заблокированы в купе. Спасатели вытащили вас со всеми вашими вещами. Все в полной сохранности. Правда, следователь заинтересовался крупной суммой денег, найденной у вас. Он зайдет к вам позже. Ваша сумка в тумбочке, чемодан получите при выписке.

– А вот эта вещь именная, храните ее. – И доктор протянул мне кольцо. На внутренней стороне я увидела гравировку: «Любимой Оксаночке от мужа».

Пришлось надеть кольцо на палец.

– Паспорт придется поменять, – сказала медсестра и передала мне испачканный кровью документ.

Имя и фамилия сохранились, но фотография была заляпана густым темно-красным пятном. Я облегченно вздохнула. Толстяк прав: кому предначертано утонуть, в пожаре не сгорит.

Вечером пришел следователь лет сорока пяти, с простым лицом и добродушной улыбкой. Его визит не застал меня врасплох и не напугал.

– Извините, долго я вас не задержу, – начал он от двери. – У вас тут чудесные условия. К сожалению, мало кому повезло. Даже опознали не всех.

– Мне сказали, что вас смутила сумма денег, найденная в купе? Деньги передал мне свекор, для мужа. Подошла наша очередь на машину, не хватает. Папочка выручил.

– Но деньги можно послать почтовым переводом, а не таскать в сумочке.

– Я даже не думала об этом.

– Вы ехали в купе одна?

– Да. Попутчики вышли в Омске, и я сразу же заперлась. Я трусиха.

– До катастрофы вы что-нибудь слышали?

– Я вас не очень хорошо понимаю. Говорите прямо, а я постараюсь вспомнить.

– В соседнем купе стреляли. В Омске в поезд сели два пассажира. Девушка в ярко-красном платье, она как раз ехала в соседнем купе, и мужчина лет тридцати. Он опоздал, запрыгнул на подножку последнего вагона уже на ходу и сразу прошел вперед.

– И что тут особенного?

– Мы имеем основания предполагать, что девушка убегала, а мужчина ее догонял. В Омске произошло преступление, и эта парочка в нем замешана. Но преследователь не нашел девушку. Единственная оставшаяся в живых пассажирка из соседнего купе подтвердила, что в Омске к ним подсела девушка в красном платье. Примерно через два часа появился мужчина. Он увидел на полке сумочку девушки, но сама пассажирка вышла из купе за час до этого. Ему так и объяснили, но он не поверил и начал угрожать пистолетом. В купе ехали дети. Их отец встал на защиту и получил пулю в грудь. Мужчина с пистолетом исчез: среди пострадавших его не нашли. Видимо, ему удалось сбежать.

– Я ее видела. Собиралась ложиться спать и вышла в туалет. Лицо не запомнила, в коридоре горел только дежурный свет. Но платье было необычное. Она стояла у окна и курила, а рядом – мужчина, но не молодой, лет пятидесяти. Они над чем-то смеялись. Когда я возвращалась, коридор был пуст. Может, они направились в вагон-ресторан?

Следователь сделал пометки в блокноте.

– Вагон-ресторан изуродовало до неузнаваемости. Все погибли. Девушки в красном платье среди них нет.

– Вы знаете кто она?

– Документов не нашли, но личность ее установлена. Она, так же как и ее преследователь, преступница. Мы ведем поиски этих людей. Их поимка – вопрос времени.

– Может, надо искать среди неопознанных трупов?

– Погибло более двухсот человек. Выживших отправили в четырнадцать больниц по всей области. Среди погибших мало молодых женщин и мужчин, и все они не подходят по описанию на преступников. Ну не буду вас утомлять. Выздоравливайте. Здесь для этого все условия. Если у нас возникнут вопросы, я вернусь. Удачи.

Следователь ушел. Общительный, болтливый мужик. Но у меня сложилось впечатление, будто он разговаривал сам с собой. Я его мало интересовала.

Меня же все больше тревожила судьба настоящей Оксаны Кустиновой. Куда она могла деться, если ее нет среди выживших и погибших. Бросила деньги, вещи, свои документы. С ней был издатель – Михаил Слепцов. Это все, что я знала. А что случилось с ним? Работники ресторана погибли. А куда делись девушка в красном платье и ее кавалер? У следователя нет моих фотографий, кроме возможных описаний случайных свидетелей. Но если девчонка жива и в сознании, то подлог раскроется быстро. От напряжения у меня разболелась голова, и вдруг стало страшно.

Зал в старом доме культуры был крошечным. Сегодня вечером на сцене представлял свою программу экстрасенс и белый маг Антоний. В зале сидели только пенсионеры человек тридцать.

– Спокойно, господа! Я здесь не для того, чтобы пугать вас, а для того, чтобы помочь! – заговорил маг жестким и резким голосом. – Человек может сам себя вылечить. Вы лишь должны верить в свои силы, талант и волю. Поверив в себя, вы поверите в свое исцеление. Кто из вас умеет хорошо рисовать?

Зал молчал. Экстрасенс попросил подняться на сцену женщину из первого ряда и посадил ее на стул перед мольбертом, после чего повернулся к зрителям и указал на мужичка лет шестидесяти, одетого в синий комбинезон жэковского рабочего.

– Вы же художник?

– Нет, я лифтер. И я не умею рисовать.

– Это вам так кажется. Вы очень талантливый художник. Сейчас мы разбудим ваш талант. Поднимайтесь на сцену.

Мужик, прихрамывая на правую ногу, поднялся на сцену. Антоний повернул его лицом к залу, приблизил свои ладони к его голове и произнес:

– Ты повредил суставы, когда упал с крыши, счищая снег. Твои суставы восстановятся, если ты заставишь их подчиниться своей воле.

Он подвел мужичка к мольберту и подал ему стакан с карандашами.

– Изобрази на бумаге эту прекрасную женщину, и в ней тоже проснутся силы, способные вылечить ее язву, не дающую покоя последние десять лет. Человек в комбинезоне впал в транс и взялся за карандаши. Портрет удался на славу. Зазвучали овации.

Белый маг повернулся к зрителям. Те смотрели на него затаив дыхание.

– Женщина в девятом ряду, с пуховым платком на плечах, страдает от артрита. Ваши пальцы плохо работают. А вылечит вас великий и гениальный Бетховен. Его музыка.

Полная дама с трудом выбралась в проход и подошла к подмосткам. Экстрасенс подал ей руку и помог подняться на сцену.