– А пистолет? – Я похлопала по рукоятке парабеллума.

– Этот паренек, – Жанна кивнула на убитого, – тебя контролировал. Он заходил в квартиру проверить результаты. И ему не понравилась брошенная тобой улика. Счел это небрежностью.

– Что ты знаешь о железнодорожной катастрофе?

– Ничего. Но если отец Олега что-то затевает, то всегда доводит дело до конца.

– Осиное гнездо, – прошипела я, выдернула пистолет из-за пояса и выстрелила Жанне в лоб. Стерев свои отпечатки с оружия, сунула в руки Жанне обрез, а убитому мужику – парабеллум, вылезла в окно и уехала.

Таисия Андреевна с удовольствием ходила на сеансы к экстрасенсу. После общения с белым магом ей становилось легче. Сыну Виталию она ничего не рассказывала, он был материалистом и ни в какое волшебство, да и в медицину, не верил. В последнее время он стал замкнутым, почти не разговаривал, а возвращаясь с работы, сразу ложился спать. Непонятно зачем, он побрился налысо, сбрил усы и бороду, которые ему очень шли, а когда шел на работу, наклеивал такие же бородку и усы. Мать это очень волновало. На что сын ответил, будто у него началось сильное раздражение кожи, но без его фирменной бородки сослуживцы его не воспринимают. Имидж есть имидж.

Но волосы отрастут новые. Внешность вещь второстепенная. Виталий замкнулся в себе, и это беспокоило мать больше всего. Были периоды, когда Виталия мучила депрессия, он брал отпуск и запирался в своей комнате. Таисия Андреевна не слышала от него ни единого слова, как когда-то в детстве, когда, пережив сильный стресс, сын на время потерял дар речи. Тогда обошлось. Да и сейчас обойдется. Просто его не нужно тревожить.

Сегодняшнюю встречу Казимир начал с опроса пациентки.

– Давайте попробуем вернуться к тому времени, когда вы родились заново. Поговорим о том, что вы хорошо помните. После тяжелой аварии, в результате которой потеряли память, вы очнулись в больнице. На тот момент вам было года двадцать два. Сколько времени вы пролежали в стационаре?

– Около месяца в городе Курган, потом меня перевели в Кащенко, в Москву, но улучшений не последовало, и меня хотели перевести в Белые Столбы. Там своего рода приют для умалишенных, не имеющих кормильцев или сданных в психушку самими кормильцами.

– Но вы туда не попали? – деликатно задавал вопросы Казимир Борисович.

– Нет, не попала. Доктор Эльдар Трегубов оформил надо мной опекунство. Я не была буйно помешанной и не представляла угрозы для общества. Вела себя адекватно. Потом я переехала жить к Трегубову, и он сделал мне предложение, чтобы избежать лишних слухов. Эльдар был вдовцом. Не знаю, любила я его или нет, боюсь, что это чувство мне вовсе незнакомо. Но он был очень честным и порядочным человеком. У нас родился сын. Вполне здоровый мальчик. Прилично учился. Когда Виталику было восемь лет, Эльдар бросил нас. Я его не виню. Лучше так, чем всю жизнь жить в обмане. Слабого, доверчивого человека легко обмануть. Но это самое подлое, на что способен человек. Я больше о муже не вспоминала. Сыну дала свою фамилию и новое отчество. В нем – вся моя жизнь.

– Чем сейчас занимается ваш сын?

– Он врач. Один из лучших в районе, если не в городе. Отслужил в армии, закончил медицинский. Сейчас пишет диссертацию.

– Вы не пытались еще раз выйти замуж? С вашей внешностью это не сложно.

– Нет. Не то чтобы я шарахалась от мужчин, но я боялась еще раз обжечься. Второго обмана я не выдержала бы. А попадать в психушку я больше не хотела. И потом, мне пришлось бы признаться потенциальному мужу в своем психическом нездоровье. Как принято говорить на Руси: «Муж жену любит здоровую, брат сестру – богатую». К тому же я не знала, как новый человек отнесется к моему сыну. Он мальчик с очень ранимой душой. Это могло стать для него травмой.

– Одним словом, жизнь ваша протекала ровно без встрясок и неурядиц?

– Да. Я закончила педагогическое училище, мне легко давались русский язык и литература, и устроилась в школу учительницей начальных классов. Занималась репетиторством, готовила старшеклассников к экзаменам. Денег хватало, так что я не искала поддержки в мужчинах. Даже машину купила. Над нашей школой взял шефство завод АЗЛК, и нам помогли купить машины без очереди. Я стала вывозить сына за город на шашлыки.

– У вас есть дача?

– Нет.

– Хорошо, Таисия Андреевна. Сейчас мы снова попробуем заглянуть в ваше прошлое. Садитесь в кресло, берите ручку, планшет с бумагой, откиньтесь назад и закройте глаза.

Женщина послушно выполнила все указания. Из соседней комнаты появился профессор Листерман, подошел к Таисии Андреевне, встал за креслом, сжал ей голову в области висков и попросил сосчитать до десяти. Потом, помолчав, строго сказал:

– Убийство мужа – не единственное возмездие, совершенное вами. Как вы расправлялись с ведьмами в черных чулках?

На этот раз Таисия Андреевна ничего писать не стала. У нее заскрежетали зубы.

– Судьба мне указала на дьявольское гнездо, где их много. Я подъехала на машине к одной из них, на углу улицы Горького. Она стояла в стороне от остальных, и они не могли видеть, кто находится в машине. Я открыла дверь и велела ей сесть. Ведьма сказала, что лесбийским сексом она не занимается. Я ответила, что девочка с опытом нужна моему мужу. Дьяволица рассмеялась и села в машину. Я отвезла девку в темный, безлюдный двор, усыпила хлороформом, сняла с нее чулок и задушила им, а потом выкинула труп из машины. Сумочку оставила себе, чтобы инсценировать ограбление.

Когда я вернулась домой, то вырядилась в шлюху. Я очень хотела понять, зачем ведьмы все это делают. Увидев себя в зеркале, я поняла, что они чувствуют. А может, это почувствовала только я. Мне захотелось грубых мужских рук, страсти и всяких непристойностей. Фантазия так разбушевалась, что я испытала оргазм и испугалась этого. Вот где прячется дьявольщина.

Но соблазн продолжал искушать меня. Я боролась, как могла. Стала пить успокоительные таблетки.

Вскоре я заметила, что мой сын начал поглядывать на девочек. Однажды я проследила за ним и увидела ту, за которой он ухаживал. Моя ученица, старше его на класс. Она ходила в черных чулках. Как-то раз я поставила ей двойку по литературе и заставила заниматься со мной после уроков. Мы занимались допоздна, потом я предложила отвезти ее домой на своей машине. По дороге я усыпила ее хлороформом, а потом сбросила в канализационный люк. Просто открыла его монтировкой и скинула маленькую ведьму вниз. Утром тело обнаружили. Завели дело. Но виновных так и не нашли. А сыну я постаралась внушить, что сам Бог уберег его от этой ведьмы.

Со мной продолжало твориться невообразимое. И вот однажды я купила себе черные чулки, навела макияж, села в машину и поехала к «Националю». «Чужих» там не жалуют, но я нашла клиента раньше, чем шлюхи попытались избить меня.

Попался мне какой-то армянин. Все прошло, как в тумане. В какие-то секунды я была на вершине блаженства. Потом ничего не помню. Проснулась утром. Рядом лежал труп, задушенный черным чулком. Уж не знаю, где я взяла столько сил, чтобы одолеть здоровенного мужика. Потом час, не меньше, я отмывалась в душе. Затем оделась, но чулки не взяла и краситься не стала, чтобы выглядеть скромной, неприметной женщиной и не привлекать к себе внимания. Впрочем, утром на улицах было мало людей. Я вернулась к «Националю» за своей машиной, которую оставила на служебной стоянке, чтобы она никому не мозолила глаза.

Больше я таких экспериментов не проделывала. Я уже поняла, чем это может кончиться. Все дело в том, что внутри меня тоже живет дьявол, и теперь я знала это точно. С тех пор я веду с ним борьбу. И пока мне удается держать сатану на цепи.

Таисия замолкла. Профессор досчитал до десяти, хлопнул в ладоши, и она проснулась. Листерман неторопливо ушел в другую комнату.

– Ну, доктор, получилось? – спросила она с нетерпением.

– Да. Этот эксперимент прошел более удачно. Вы ехали в поезде «Новосибирск – Москва». Возвращались домой, к мужу. Дальше идет какой-то сумбур, связанный с красным платьем, свиданием в вагоне-ресторане, а потом все обрывается. Очевидно, вы попали не в автомобильную катастрофу, а в железнодорожную. Тогда такие происшествия засекречивали, но сейчас многие архивные материалы доступны. Хотя в семидесятых годах билеты продавались свободно, без предъявления паспортов. Я постараюсь что-нибудь узнать. Мы непременно докопаемся до сути. Считаю, что нам следует продолжать наши сеансы.