Уже с первых звуков музыки, доносившейся сквозь тонкие матерчатые стены закулисья, можно было понять, что первым выступает выпускник Эмбра. Только они всегда выбирали настолько мелодичную музыку. Студенты же остальных факультетов предпочитали почему-то нечто более ритмичное, либо не выбирали музыкального сопровождения вообще. Мне лично, намного больше нравилось работать в тишине, не отвлекаясь на посторонние звуки. Это помогало лучше сосредоточиться.
За первым выступлением последовало второе, и третье, и четвертое, и пятое. Вот уже и первый показательный номер начался, а Эвана все не было видно. Его номер должен был быть следующим показательным. Выступление каждого выпускника занимало, по меньшей мере, минут десять, а это означало, что в запасе у моего друга было еще минимум пятьдесят минут. До моего собственного же оставалось еще часа два, поэтому, оставив все необходимое на отведенном мне месте, я решил присоединиться к Эйлин и остальным. Найти их оказалось не так сложно, все зрители были увлечены представлением, поэтому я без труда рассмотрел на трибуне несколько пар взволнованных и вечно переглядывающихся глаз.
— Он так и не появился? — спросила Эйлин, когда я занял место рядом с ней.
— Нет. Ни моих родителей, ни Дарси тоже не видно?
Она отрицательно покачала головой.
— Только Алексис разыскивала Дарси.
— Меня она тоже спрашивала о ней.
— Кристиан, говори потише! — сказала Аманда, — Здесь есть люди, которые все-таки смотрят выступления. Я и сам уже успел заметить недовольные лица тех, кто сидел неподалеку от нас. Последующие пять номеров выпускников пролетели быстрее, чем я ожидал, или мне только так показалось? Тем не менее, Алексис уже вышла объявить следующего выступающего, а именно Эвана, но его самого я так нигде и не увидел.
— Мистер Мюрей? Кто-нибудь его видел? — раздраженно спросила она, неудачно прикрывая ладонью микрофон. Все начали оглядываться по сторонам в поисках Эвана. Мы с Эйлин и Амандой занервничали еще больше.
Внезапно свет над ареной погас, и стало так темно, словно на дворе была ночь. Все ахнули от такой неожиданности. Затем, небольшой луч света показался высоко в небе. Чем ниже спускался этот свет, тем более различимы были его очертания. Уже в метрах пятидесяти над ареной все смогли, наконец, рассмотреть звезду, яркую, белую звезду. За ней последовали другие, а потом еще и еще больше звезд. В итоге все небо над ареной было освещено миллионам маленьких звездных огней. Стало очень светло, как в ясный день. Над звездами горела серебром луна, дополняя и без того волшебное зрелище своей таинственностью. Внезапно звезды начали гаснуть, одна за другой, исчезая в потоке голубой воды. Там где вода уже испарялась, они загорались вновь, вспыхивая огоньками красного пламени. Когда все звезды снова осветили небо, замерев лишь на мгновение, они стали быстро осыпаться на землю, словно кто-то тянул их снизу за ниточки. Оказавшись все до единой на полу арены, они снова взлетели ввысь, но на этот раз их никто не тянул вверх, они летели с потоком ветра, каждая в своем направлении. Только позже, я понял, что их направление не случайно — все звезды выстроились в узор, образуя прекрасный цветок шалфея — символа мудрости. В мгновение ока цветок исчез, и арена снова осветилась светом прожекторов.
Волшебство закончилось. В центре арены показался человек в черном плаще. Лишь когда он скинул капюшон, мы узнали в нем Эвана. Не скрывая своей радости, восхищения и, наконец, пришедшего облегчения, мы все громко зааплодировали, вскакивая со своих мест. На глазах Эйлин и Аманды блестели слезы. Чувствуя все то, что в данный момент испытывала Эйлин, я понял, как сильно она волновалась из-за отсутствия Эвана, и теперь просто не могла скрыть свой радости при виде его, целого и невредимого.
— Давайте спустимся к нему, — сказал я. Даже Анна и Лукас последовали за нами, впечатленные красотой увиденного номера.
— Он не ошибся, когда говорил, что это будет сюрприз, — сказала Эйлин.
— В этом весь Эван, — ответил я. Не успели мы спуститься к выходу, как мой друг уже бежал нам на встречу. Не говоря ни слова, он обнял всех по очереди, даже наших новых друзей.
— Никогда не думал, что буду так рад вас всех видеть! — сказал он, пытаясь отдышаться после пробежки.
— Это было просто потрясающе! — не скрывая своего восхищения, сказала Аманда.
— О, даже просто ради того, чтобы услышать эти слова от тебя, стоило вернуться, и проделать все это! — смеясь, ответил Эван.
— Ты зажигал звезды, — тихо сказала Эйлин. Мы не сразу поняли, к чему она об этом вспомнила, но Эван, похоже, прекрасно понимал, о чем речь.
— Это ведь не просто волшебство, права? Это её магия, — добавила она.
Эван молча кивнул.
— И ты ею владеешь…так же как и я.
Казалось никто, кроме меня и Эвана, не обращал внимание на слова Эйлин. Так же как и она не обращала внимания на присутствие посторонних, все еще пребывая в полнейшем шоке от ново открытой в себе силы.
— Это же…как в легенде, — сказал я, когда, наконец, понял смысл всего происходящего. Номер Эвана не был простой постановкой. Он повторил все то, о чем было сказано в легенде о Черном озере. И не просто повторил, он дал Эйлин возможность почувствовать свою силу, чтобы она смогла почувствовать свою…
— Я решил, что будет лучше, если ты узнаешь все сейчас, — сказал Эван, — я уже давно догадывался о том, что магия тебе тоже подвластна. Я просто не знал, как это проверить. Но потом решил, что, показав всю её силу, смогу передать эти знания тебе. Правда, не уверен, что ты в полной степени сможешь повторить все то, что демонстрировал я.
— Но после восемнадцатилетия сможет? — спросил я.
— Думаю, да, — ответил он.
— Но ведь ты говорил, что очень мало людей умеют управлять всеми стихиями. Как же тебе это удалось? — спросила Эйлин.
— Я этого и не умею. Это только магия. Я могу зажечь свечу, но не могу создать пламя костра без помощи вспомогательных средств. Я могу создать иллюзию воды, и заставить её двигаться в определенном направлении, но не могу наполнить водой озеро или реку. Я могу создать видимость ветра, но в действительности ты не почувствуешь его дуновений. Моей прежней факультетом был Вэро, поэтому я могу управлять по-настоящему только силой земли. Земля, как нечто верное, стойкон, как правда — является стихией Вэро.
— Что тут у вас происходит? — наконец спросила Аманда, заметив, что мы втроем не принимает участия в их бурном обмене впечатлениями.
— Потом расскажу, — ответила Эйлин. — Дарси тоже вернулась? — спросила она Эвана.
— Да, уже готовиться к своему выступлению. Да и твоё — не за горами, Кристиан. Иди, я за всем присмотрю.
Мне ничего не оставалось, как последовать его совету, поскольку времени у меня действительно было не много.
— Вы останетесь здесь, или вернетесь на свои места? — спросил я.
— Лучше останемся здесь, — ответила Эйлин. Эван кивнул и похлопал меня по плечу, желая удачи. Я снова вернулся за кулисы. В голове до сих пор не укладывалось, что Эван оказался прав на счет Эйлин. Теперь я еще больше боялся наступления её дня рождения.
— Кристиан, готовься, твой номер следующий, — сказала Алексис.
Я с трудом понимал, где и зачем нахожусь. Сосредоточься! — приказал я себе. Неподвижными руками я все-таки сумел надеть свой плащ и подойти к выходу на арену. Чтобы не отвлекать внимание других на себя я выбрал красный цвет плаща, в тон покрытия самой арены. Зазвучали аплодисменты, означающие окончание предыдущего номера.
— Кристиан Джеймс Патрик Фэри! — торжественно произнесла Алексис. Я вышел в цент арены. Думая только о том, как бы скорее оказать подальше отсюда, а именно рядом с Эйлин, я начал свое выступление. Невидящим взглядом я создавал уже так хорошо знакомый огненный рисунок. Я чувствовал, как сила огня греет мои руки, как тепло разливается по всему моему телу, как золотые нити, переплетаясь, становятся единым целым — тонкой стеной кружевного узора. Казалось, уже ничто не может остановить мою силу, как вдруг, я почувствовал это…силы покидали меня! В ужасе я распахнул глаза. К моему удивлению, рисунок оставался по-прежнему таким, каким и должен был быть. Не единого намека на бледность. Даже наоборот, он сиял ярким пламенем огня, освещая все пространство вокруг меня. Эйлин! Я ощутил присутствие её духа, как только подумал о ней. Она мне помогала. Я не знал, заметил ли кто-либо мою слабость, но, судя по реакции зрителей, все были в восторге от моего выступления. Вспыхнув, напоследок, цельной огненной стеной, мой рисунок исчез. И я знал, что этот финальный аккорд был поставлен не мной. Она придумала так закончить мой номер. Услышав аплодисменты и громкие возгласы одобрения, я удалился с арены. Едва ступив за кулисы, я помчался к тому месту, где оставил своих друзей. К моему удивлению, там была только Анна.
