— А как прошел вас сегодняшний девичник? — спросил я, решив сменить тему разговора.

— Неплохо. Много цветов и свежего воздуха, — ответила она, улыбаясь. — Такое изобилие ароматов, что голова шла кругом. И еще конечно это, — сказала она, доставая из кармана листья какого-то растения. — Анна дала мне их, чтобы я могла вылечить свои ладони. Жаль только, что они не могут помочь.

Эйлин перевернула руку ладонью вверх и приложила к ней листок.

— Ай! — вскрикнула она, прижимая ладонь к своей груди.

— Что случилось? — встревожено спросил я.

— Не знаю. Но я почувствовала жуткую боль, когда приложила листок к ладони.

— Дайка я посмотрю. Она снова повернула руку ладонью вверх. Что поразило нас обоих, так это цвет линий на ладони. На сей раз те, которые были прежде светлее моих, пылали, словно огнем.

— Это еще что такое? — спросила Эйлин.

— Тебе больно? — в ответ спросил я.

— Уже нет. Наоборот, такое чувство, словно некоторые мои ощущения стали прежними, не знаю, как объяснить…

Однако, не успела она и договорить, как яркие линии снова стали прежнего светлого цвета.

— А теперь ты снова чувствуешь, что чего-то не хватает, — догадался я.

— Да. Но что все это значит, Кристиан? — все еще потирая ладонь, спросила Эйлин.

— Это значит, что магия, которую нарочно наложили на твою ладонь, борется с противоядием, скажем так. Хотя конечно никакое растение не может её снять.

— А что если мне дольше подержать листок на ладони? — спросила Эйлин.

— Мы не знаем, к чему это приведет. К тому же лишь от одного мимолетного прикосновения ты почувствовала сильную боль, представь, что будет, если прижать лист крепче.

Я аккуратно поднял упавшие листья с пола и попробовал приложить их к своей ладони. Ничего. Только мягкое прикосновение самих растений.

— Выходит, Нора действительно что-то сделала с моей ладонью, — тихо сказала Эйлин, касаясь моей руки. Её прикосновение было не сравнить ни с каким листком. Столько теплоты и нежности в руке любимого человека…

— Я хотел спросить, помнишь ли ты, как выглядела Нора? — сказал я, когда она отпустила мою руку.

— Конечно, помню. Этого человека невозможно забыть. Я бы ни за что не сказала, что она способна причинить кому бы то ни было вред. У неё незабываемые глаза — такие голубые как небо, и прозрачные как хрусталь. Чем-то похожи на глаза Эвана.

— Эвана? — переспросил я. Я не просто так едва не потерял дар речи, услышав её сравнение. — Дело в том, что потомки всех семей-основателей отличались тем, что каждому из них был присущ цвет глаз своих предков. У Фэри были глаза изумрудные, как наши с Амандой. У Фета глаза были цвета морской волны, как у Дарси. Эмбра отличали насыщенные карие, почти черные глаза, как у Анны. Глаза семьи Мэридин были золотые. У семьи Вентуро — темно-серые, как мокрый асфальт, у Вэро — светло-карие. А глаза Визарди были небесно-голубые, прозрачные как кристаллы. Вот почему такие глаза и у Эвана, ведь он потомок Визарди. Вот почему…

— Этого не может быть, — едва не потеряв равновесие, прошептала Эйлин. Я помог ей присесть на диван. — Это значит, что Нора вполне может оказаться одной из Визарди?!

— Я не знаю, Эйлин. Есть только один способ это проверить. В Дэвэре хранятся портреты не только семей-основателей, но и их потомков. Мы может просмотреть их вместе, возможно среди них ты узнаешь её.

— Сегодня уже, наверное, поздно, — сказала она. Может завтра?

— Завтра я буду тренироваться, но Эван может устроить тебе еще один урок по истории Дэвэра. Я попрошу его показать тебе портреты. Насколько мне известно, они хранятся где-то в архиве, он тебя туда отведет.

— Хорошо. Кристиан я еще кое о чем хотела поговорить…Несколько дней назад ты принес мне вместе с букетом цветов медальон и я…

— Мне бы очень хотелось, что бы ты оставила его себе, — перебил её я. — Несмотря ни на что, пусть он будет у тебя. В нем есть немного магической силы, пусть она защищает тебя, пока меня нет рядом.

Еще до того, как подарить медальон Эйлин, я попросил Эвана наполнить его с помощью магии моей силой и энергией, чтобы он стал для Эйлин настоящим талисманом.

— Он мне очень понравился, — слегка улыбнувшись, сказала она. — Что касается цветов…

— Пусть они останутся просто букетом красивых цветов. Я знал, что Эйлин сейчас не готова ответить на мое предложение, но очень надеялся, что придет еще то время, когда она обязательно скажет мне "да". Возможно, к тому времени, и я предложу ей что-то большее, чем просто официальное объявление нас парой. — А теперь уже поздно, я тебя провожу до твоей комнаты. Мы спустились двумя этажами ниже. У её двери мы остановились.

— Спасибо. И не только за подарок и цветы, за все, — сказала она, касаясь губами моей щеки на прощание.

Мне хотелось поцеловать её по-настоящему, но я знал, что и для этого придет свое время. По дороге к себе я думал о том, что, зная теперь, кто отец Эйлин, я могу понять, откуда у нее такой необычный цвет глаз. Природа смешала изумруды Фрэдэрика с голубыми глазами её матери. Она, конечно, не была Визарди. Но бирюзовые глаза её дочери, которые иногда становились светлее, а иногда темнее в зависимости от настроения и освещения, определенно были моими любимыми глазами. Больше всего меня поражало то, что вне зависимости от всех переживаний и трудностей, которые поглотили Эйлин в последнее время, в её глазах всегда был свет. Для меня он был маяком в том пути, который нам обоим предстояло пройти.

— И что нового удалось узнать Кристиану? — спросила Аманда, едва я переступила порог комнаты.

— Ничего. Зато нам обоим удалось лишний раз убедиться в том, что Нора действительно нас обманула. Те растения, которые мне дала сегодня Анна, очень сильно подействовали на мою ладонь.

— Правда? То есть они могут избавить тебя от заговора Норы?

— Нет, к сожалению. Скорее только ухудшить эффект. И еще. После того как я описала ему внешний вид Норы, он сказал, что она вполне может принадлежать Визарди.

— Из-за глаз, да?

— Ты знала об этом?

— Я начала догадываться только сегодня, когда ты рассказывала о ней Дарси. Сразу я как-то не придала этому значения.

— Вот почему мы ещё только первокурсники. Настоящий Хранитель заметил бы это в первую очередь, — сказала я.

— Ты права. Будем надеяться, что из нас тоже будет какой-то толк, — сказала, улыбаясь Аманда. — Кстати, заходила Дарси и просила помочь ей с приготовлениями к фестивалю. У тебя все равно кроме занятий с Эваном ничего больше нет.

— Конечно. Без проблем. Думаю, в ближайшие дни нам все равно не будет времени что-либо искать, все будут готовиться к этому вуступлениям. Правда нам с Эваном предстоит еще покопаться в пыльных ряах портретах потомков семей, может я и смогу отыскать там Нору.

— Это было бы неплохо, — сонно сказала Аманда, подавляя зевок.

— Ложись уже спать, а то завтра утром не проснешься, — сказала я.

— А ты?

— Я тоже буду ложиться, и так с ног валюсь от усталости.

— Тогда спокойной ночи.

— И тебе.

Следующее утро началось с того, что я почувствовала, как кто-то нагло стягивает с меня одеяло.

— Просыпайся, соня! У нас полно дел, — услышала я бодрый голос Эвана.

— Эван! Что ты здесь делаешь? — подтягивая одеяло повыше, спросила я.

— Поскольку моя ученица не явилась на утренние занятия, я решил проверить, не забыла ли она обо мне, — сказал он, облокачиваясь о подоконник у моей кровати.

— Что? Который сейчас час? — в ужасе спросила я.

— Успокойся, я пошутил. Ещё только половина восьмого, — смеясь, ответил Эван.

— Тогда какого черта…

— Только не ругайся, помнишь, что нам сегодня надо кое-что узнать? Вот я и подумал, что будет лучше, если мы пораньше придем в архив, чтобы не привлекать лишнего внимания.

— Эван, я тебя когда-нибудь придушу за твои шуточки, — сказала я, поднимаясь, наконец, с постели. — Время принять душ у меня хотя бы есть?