— Отец признался, что хочет целиком посвятить себя живописи, и настало мое время принимать решения, — продолжил Фиске. — Конечно, он и тетя Хэтти останутся членами правления, впрочем, как и мама с Барбарой.

— А ты сам-то этого хочешь?

— Разве у меня есть выбор? — Фиске устало улыбнулся и вдруг сказал: — Послушай, Джози, перестань делать попытки женить меня! Я не намерен вступать в брак только для того, чтобы продолжить династию Спенсеров.

— А как насчет брака по любви? Я видела, как ты смотрел на нее в прошлый раз. И знаешь, что тебе скажу? Ты слишком упрямый и не хочешь признаться самому себе, что влюбился. Если это настоящее чувство, то надо на что-то решиться. Такую женщину не часто встретишь.

— Я знаю, — тихо согласился он.

— Фиске! Смотрите за дорогой, — вдруг вскрикнула Кэти.

Он резко крутанул руль. Вспоминая утреннюю беседу с Джози, чуть не сбил молодого оленя. Грациозное животное стремглав умчалось в чащу, оставив за собой только слегка колышущиеся ветви. С противоположной от него стороны простиралось Большое болото.

Когда машина остановилась перед домом, дверь распахнулась и на крыльце показалась Джози. Тэд без посторонней помощи слез на землю. Кэти сразу же направилась к хозяйке, Фиске так и не увидел выражение ее лица. Интересно, о чем она думает? Взволнована ли их неожиданным свиданием? Он никогда не встречал женщину, которая бы отказалась от денег Спенсеров, как и женщину, которая предпочла роману с наследником династии Спенсеров карьеру. Внезапно ощутил острую боль: ему не хватало разговоров с Кэти, ее улыбки, внимательных глаз.

Занявшись разгрузкой "джипа", Фиске твердо сказал себе, что не позволит кому бы то ни было, особенно женщине, завладеть его жизнью. Джози неправа: он определенно не влюблен в Кэти.

Японские фонари покачивались на ветвях старых дубов вдоль дорожки, ведущей к Кинкайд-хаус, двери которого были гостеприимно открыты гостям. Рядом с домом на лугу тремя рядами стояли столы, накрытые красными, белыми и голубыми скатертями.

Джози, Джунно и Кэти поднялись по широкой парадной лестнице. Джунно взял девушку под локоть и прошептал:

— К нам направляется Руфус, хозяин — патриарх Кинкайда.

Широко улыбаясь, навстречу им шел худощавый старик. После взаимных приветствий и знакомства Руфуса с гостьей Нортропов, Кэти поблагодарила хозяина за приглашение.

— Дядя Руфус большой любитель лошадей, — сказал ей Джунно.

— Правда, теперь я езжу редко, — уточнил старик. — Дряхлый стал.

— Только не вы, дядя Руфус! — запротестовала Джози. — Кэти, представь себе, он один объезжает весь остров, один решает, какой лес следует вырубить, где поправить дороги. А еще устанавливает местные законы, которым мы все следуем.

В этот момент Кэти заметила высокого мужчину, направляющегося к террасе. Ей показалось, что это Фиске.

— Кинкайды были первой семьей, поселившейся на острове, мисс Уилкокс. Вы, вероятно, уже слышали об этом? — спросил старик и, взяв Кэти под локоть, провел к бару, где ей приготовили джин с тоником, а Руфусу подали коньяк.

Потягивая крепкий напиток и разговаривая с хозяином, она пыталась глазами отыскать Фиске, но его нигде не было видно.

Как ни странно, у Кэти оказалось немало знакомых. С ней поздоровались Клэр, Билл Ладлоу, Рэнди и Диана Нортроп. Затем в бар вошли Дуглас и Дороти, за ними Лиза и Нельсон. Мужчины были во фраках, а женщины — в ярких шелковых платьях.

— Мне всегда нравился этот праздник, — сказал Руфус. — Скачки на лошадях, танцы, толпы гостей. Жаль, сегодня нет моего сына Руфа, он на Мадагаскаре.

Устав от общения с Руфусом, Кэти оглянулась в поисках Лизы, но тут к ней приблизились Форд Ладлоу и Диана Нортроп.

— Как поживаете, Мата Хари? — спросил Форд.

— Не будь таким противным, — осадила его Диана. — Не ее вина, что оказалась там с камерой. Умираю, как хочу увидеть ваши снимки, — обратилась она к Кэти. — Вы такая смелая! Я бы никогда не решилась так сделать. Но это убьет Барбару…

— Барбару посвящать в это ни в коем случае нельзя — она так или иначе замешана в махинациях Хэнка, — сказал Форд.

— Полегче, приятель!

Кэти обернулась на знакомый до боли голос — сзади нее стоял Фиске. Лицо его было перекошено.

"Он переживает за Барбару так же, как я за Тэда, — подумала она. — Просто не может поверить, что Барбара могла поставить под угрозу независимость острова".

Форд примирительно проворчал:

— Хорошо, оставим Барбару, нам еще предстоит раскопать, насколько глубоко Дэвидсон увяз в этом деле.

— Устроим ему обструкцию? Или предоставим Фиске одному заниматься Хэнком? — включился в разговор Джунно.

— Да я бы просто выбил из него дурь! — повышенным тоном произнес Форд.

— Еще раз повторяю вам — он все отрицал, — спокойно сказал Фиске. — Объяснил, будто выполняет просьбу Ашера, связанную с покупкой земли в Беркшире…

— Ему нельзя верить! — сердито высказался Джунно.

Голоса звучали все громче и громче. В баре стало жарко, солнце светило прямо в окна. Все стояли близко друг к другу, и лица были напряжены.

"Лучше бы я повернулась спиной к Хэнку и Ашеру, когда их заметила, — подумала Кэти. — Ведь это из-за меня все теперь знают, что предательство исходит из семьи Фиске".

— Так что же все-таки будем делать? — спросил Форд.

Фиске не успел ему ответить.

— Явился, не запылился, — процедил сквозь зубы Джунно.

Все головы повернулись к двери. Широко улыбаясь, вошел Хэнк.

Тут же все занялись своими коктейлями, умолкли и даже перестали смотреть друг на друга. К счастью, вскоре пробил гонг, приглашая гостей к столам, — это разрядило напряженную атмосферу. Толпа двинулась на лужайку. Кэти ненадолго задержалась на террасе, оглядываясь в поисках брата.

— Он там, под деревьями, — раздался рядом голос Фиске.

— Спасибо! — ответила она, но, когда, набравшись смелости, повернулась, увидела только его удаляющуюся спину.

У столов толпился народ. Официанты, приглашенные с материка, порхали среди гостей, предлагая спиртное и прохладительные напитки. Важный шеф-повар в безукоризненно белой шапочке, слегка, правда, съехавшей набок, гордо ввез на тележке огромный торт с белыми, красными и голубыми птицами из крема, что вызвало всеобщее восхищение.

Когда солнце село, зажгли свечи, прожекторы около фонтана, японские фонарики на деревьях.

Кэти оказалась между Джунно и Барбарой. Неподалеку от нее устроились Фиске и какая-то миловидная блондинка, которую Кэти прежде не видела. Фиске что-то рассказывал, а блондинка звонко смеялась. Кэти чуть не подавилась от внезапно охватившей ее ревности.

— А, приехала сладенькая Ля Пэк! — сказал Джунно.

— Кто она? — шепотом спросила Кэти.

Барбара оттолкнула тарелку с остатками омара и потянулась к бутылке с вином:

— Синди Пэк живет с родителями в Париже, а лето проводит на Кинкайде с бабушкой и дедушкой. Давно влюбилась в Фиске, еще когда была девчонкой… Похоже, сейчас превратилась в прекрасную принцессу.

Фиске слишком близко наклонился к светловолосой головке, и Кэти сердито отвернулась. Сейчас она ненавидела блондинок, ненавидела Париж и Синди Пэк. Ей самой хотелось сидеть рядом с Фиске, прижимаясь к нему плечом, смеяться его шуткам. Ненормальная, о чем это она? Ведь сама же от него отказалась? Какое ей теперь дело, с кем он флиртует? Она презирала себя за то, что не может выкинуть Фиске из головы. Хотелось плакать.

Неожиданно рядом раздался стук — это на стол чуть не упала Барбара. Глаза ее были закрыты, голова качалась из стороны в сторону, тут же к ней подскочил Рэнди Нортроп, подхватил ее и, обращаясь к Кэти, сказал:

— Напилась. Помоги мне отвести ее в дом, пока никто не заметил.

Кэти бросила взгляд на Фиске. Вообще-то, ему следовало заняться сестрой. Но тот был увлечен беседой с блондинкой.