Для Баффи пришло время появиться на съемочной площадке. Рики Дьябло уже лежал на роскошной кровати королевских размеров в стиле арт модерн. Именно ей, по замыслу режиссера, полагалось находиться в центре кадра. Рики не терял времени даром, то и дело принимая различные эффектные позы, чтобы в самом выгодном для себя свете продемонстрировать красоту своего ухоженного тела. Костюмер, человек с обостренным чувством юмора, решил подшутить над самовлюбленным Рики.

— Вот ваш костюм для любовной сцены! — сказал он и развернул просторную безразмерную ночную рубашку, разрисованную голубыми слонятами. — Не правда ли, великолепная вещь?

— Я думал, что в этой сцене одежда мне не понадобится, — озадаченно уставился на костюмера Рики. — Режиссер сказал, что в этой сцене я должен предстать с обнаженным торсом…

— Не знаю, не знаю… в моем сегодняшнем списке значится ночная рубашка для главного героя, — невозмутимо сообщил костюмер.

— Не проверите ли вы еще раз? — взмолился Рики. — На этой штуке еще и слонята нарисованы! Неужели на ней непременно должны быть слонята?

Тут все собравшиеся на съемочной площадке расхохотались, и Дьябло понял, что стал жертвой жестокой шутки. Настоящая кинозвезда в такой ситуации устроила бы грандиозный скандал, но Рики пока еще не был звездой, поэтому счел за лучшее не выказывать недовольства, хотя внутри у него все кипело от обиды. Костюмеры и гримеры вполне способны навсегда сломать карьеру молодого актера, уродливо одев его для съемок или же сделав безобразный макияж.

Поэтому Рики Дьябло пришлось смеяться со всеми, тщательно скрывая свой гнев. Чтобы как-то отвлечься от неприятных мыслей, он обратился к осветителям:

— У меня вообще-то ровный загар, но если нанести на тело голубой гель, это отлично подчеркнет синеву моих глаз, а загар станет по-настоящему золотистым.

— Голубой гель для мистера Дьябло! — крикнул осветитель.

— Голубой гель для главного героя! — эхом отозвался его помощник.

— Дьябло хочет стать голубым! — приглушенно добавил кто-то из съемочной группы, и на площадке снова раздался смех, вызванный двусмысленностью замечания.

— Я хотел, чтобы все выглядело лучше, — натянуто улыбаясь, пробормотал Рики.

В этот момент на площадке появилась Баффи в ярко-синей шелковой длинной комбинации, плотно облегавшей ее гибкое женственное тело. Яркий синий цвет стал доминантой декораций, выдержанных в бежевых и белых тонах. Рики Дьябло нервно повел плечами, осознав, как проигрывает в сравнении с неотразимой Баффи. Ему повезло бы куда больше, если бы в этом фильме у него была не такая великолепная партнерша.

— Всем привет! — с сильным техасским акцентом сказала Баффи. — Ну как, вы готовы помочь бесталанной техасской девчушке продержаться до конца съемок?

Вся съемочная группа уже успела полюбить ее, поэтому осветители тут же засуетились, переставляя аппаратуру так, чтобы в кадре глаза Баффи сияли, словно звезды. Гримеры стали поспешно подправлять макияж, хотя Баффи и без того была прекрасна.

В техническом смысле сцена была довольно простой. Несколько страстных объятий, сексуальных хрипловатых стонов и вздохов и под конец имитация жарких поцелуев. Однако сценарная распечатка в руках Баффи оказалась испещренной многочисленными пометками на полях.

Нырнув в постель, она искусно расправила свою шелковую сорочку так, чтобы та соблазнительно облегала ее тело в самых интимных местах. Заметив это, съемочная группа приписала столь профессиональное поведение тому, что Баффи приобрела богатый опыт, работая фотомоделью, хотя на самом деле она научилась этому на практике, когда занималась любовью с многочисленными представителями сильного пола.

Девушка щелкнула кинохлопушкой перед камерой, и съемка началась.

Поскольку в соответствии со сценарием слова в этой сцене заменялись стонами и вздохами, Дьябло начал сексуально постанывать.

И тут Баффи икнула!

Ассистент режиссера вопросительно взглянул на босса, но тот знаком велел операторам продолжать съемку.

Дьябло снова застонал, на этот раз с удвоенной страстью.

Баффи снова икнула. Потом еще раз и еще…

Она сидела на постели спиной к партнеру. Дьябло придвинулся к Баффи сзади и обеими руками обнял ее за плечи. Потом стал покрывать ее шею страстными поцелуями.

И тут Баффи чихнула!

По сценарию Дьябло полагалось сказать несколько страстных слов. И он проговорил с сексуальным придыханием:

— Я хочу тебя… Ты будешь моей… Ты должна быть моей…

Баффи повернулась наконец к Рики, пристально посмотрела ему в глаза, а потом неожиданно нырнула под одеяло, которое тут же стало похоже на брезентовую крышу туристической палатки. В кадре остался только ошарашенный Дьябло. Между тем то тут, то там под одеялом вырисовывались контуры Баффи.

— Что ты там делаешь? — взорвался наконец Дьябло.

— Кое-что ищу, — нежно проворковала Баффи, не вылезая из-под одеяла.

В полном отчаянии Дьябло повторил свой текст.

— Я хочу тебя… Ты будешь моей… Ты должна быть моей…

— Милый, — нежно проворковала Баффи, — но ведь ты еще не готов!

— Черт возьми! — вырвалось у Дьябло.

— Постой-ка! — воскликнула Баффи, и в ее голосе послышалось облегчение. — Кажется, я нашла что-то… Точно! Нашла!

Дьябло откинулся на подушки и закрыл лицо руками. Из-под одеяла показалось лицо Баффи, выражавшее искреннее сочувствие.

— Не стоит так переживать, дорогой… — чуть хрипло проговорила она. — Любовь бывает и платонической…

Дьябло издал звук, напоминающий всхлипывание.

— Жаль, ты не предупредил меня об этом раньше, — сказала Баффи и, повернувшись к камере, задумчиво добавила: — Ах, как трудно найти настоящий… настоящего мужчину!

— Стоп! Снято! — крикнул режиссер.

— Снято! — завопил его ассистент.

Вся съемочная группа разразилась хохотом. Рики Дьябло оставался в постели, пребывая в состоянии шока.

— Ну как? — с сияющей улыбкой обратилась Баффи к режиссеру.

— Не знаю. — Тот покачал головой. — Пока не знаю. Нужно сначала посмотреть пленку. Однако вы сильно изменили сценарий!

В тот же вечер весь отснятый материал переслали для проявки в Нью-Йорк, и уже на следующий день вся съемочная группа во главе с Джейком Голденом безудержно хохотала над кадрами, в которых невероятно красивая женщина увлеченно разыгрывала довольно грубый фарс.

— Баффи, ты сыграла превосходно, — похвалил ее Джейк. — Что еще ты хотела бы изменить в нашем сценарии?

— Есть кое-какие мыслишки, — лукаво улыбнулась Баффи, открывая свою сценарную распечатку и показывая десятки мелко исписанных страничек, приклеенных к основному тексту. — Мне надо поговорить с тобой о завтрашних съемках…

Вся сценарная группа тут же сгрудилась вокруг Баффи, а Голден, незаметно отведя в сторону режиссера, тихо сказал:

— По-моему, у нее талант комической актрисы, я не ошибаюсь?

— В ней определенно есть изюминка! — согласился режиссер. — Думаю, надо позволить ей делать то, что она считает нужным, и тогда фильм может иметь значительный кассовый успех. Уже сейчас всем ясно, что это ее фильм! Пусть Баффи меняет сценарий и играет так, как хочет. Ничего иного в этой ситуации посоветовать не могу.

— Похоже, у нас действительно нет иного выбора, — пробормотал Голден.

Съемочная группа была довольна и работала с большим подъемом. Как настоящие профессионалы, все сразу поняли, что фильм получится удачным.

— Ну, ребятки, — ослепительно улыбнулась Баффи, — мне пора отправляться в постельку, чтобы как следует выспаться и утром не создавать лишних проблем гримерам и костюмерам. До завтра!

Она встала и помахала рукой коллегам.

Баффи стояла уже у дверей просмотрового зала, когда они неожиданно распахнулись перед ней. На лице Баффи вспыхнула счастливая улыбка, но тут же погасла, сменившись болезненной гримасой недоумения. Перед ней стоял Зак Джонс. Он был в стельку пьян…

— Рада, что ты наконец приехал, — пробормотала Баффи, взяв мужа под руку. — Мне очень не хватало тебя, любимый. Пойдем ко мне и сразу ляжем в постель…