1946 * * * Играл оркестр в общественном саду, Рвалась ракета с треском и горела, И девушка с цветком в руке смотрела Поверх меня на первую звезду. Из глубины взволнованного сада На освещенный фонарями круг Ночь темной бабочкой спустилась вдруг, И медленно нахлынула прохлада – — Что помнишь ты, о сердце, в полной мере Из тех годов, из тех высоких лет? Любовный плач о выдуманной Мэри, Два-три стиха и тайный пистолет – — Шумит земля в размерах уменьшенных, Как вырос я для зла и для добра, — Предчувствий светлых робкая пора Сменилась бурей чувств опустошенных. Сухой грозы невыносимый треск, Бесплодных туч гремучее движенье, Но нет дождя. Лишь молния и блеск, Один огонь, одно самосожженье. 1943
* * * Звезда скатилась на прощанье, Твой взор зажегся и погас, — Лишь эхо слушает молчанье, Соединяющее нас, И ясно повторить готово, Рассыпать по ночным кустам Уже прильнувшее к устам, Еще не сказанное слово. 1939 * * * Прохладных роз живая белизна В росе, в слезах, во мгле голубоватой, — Над городом прощальная весна Склоняется с улыбкой виноватой. Кой-где дома, не в ряд, освещены, Грустит рояль под женскими руками — Мечтатель праздный бродит вдоль стены, Отмеривает рифмы каблуками. По улицам приглохшим и пустым Повеяло былым очарованьем, — Над крышами туман иль светлый дым Готов смешаться с облаком ночным, Чтоб завтра стать простым воспоминаньем. 1948 * * * Пройдет трамвай, и в беге колеса Взметнутся листья вихрем золотистым, Прохожий в парке подзывает пса Рассеянным и приглушенным свистом. Да, осень, осень. Все обречено, — И взмах руки в заштопанной перчатке, И стук мяча на теннисной площадке, И музыка в пустынном казино. Какая жалость в мире разлита, Как предана душа воспоминаньям, — Каким испепеляющим лобзаньям Мир отдает прохладные уста. 1939 * * * Горят широкие листы Осенней трепетной любовью, Бульвары густо налиты Сентябрьским золотом и кровью. Томись, душа моя, томись, — Вечерний воздух свеж и влажен, Как музыка струится высь Вдоль городских высоких скважин. Цветут блаженной синевой Все тени, трепеты и звуки, — Не вскинуть ли над головой Бессильные от счастья руки? Не закружиться ль в вышине Сверкающего листопада, Не прикоснуться ли и мне К живому творчеству распада? * * * Не обвиняй. Любовь не обвиняет. Прошедший день был холоден и пуст, Я молча пил дыханье бледных уст, И видел я, как за ночь смятый куст Последнюю листву свою роняет. Как широко раскрылись облака — Дым вечности – без жизни и движенья, — Казалось мне – огромная рука Там начертала наши отраженья. Два образа из вымыслов моих, Обвеянных и бурями и снами, — Ночь близкая соединила их И вознесла торжественно над нами. И столб дождя, безветрием гоним, С холма на холм, где чудилась дорога, Неотвратимо приближался к ним — Живая тень внимающего Бога. 1943 * * * Июльский мрак, полночная прохлада, — Недавним ливнем все оживлено, И многоствольное дыханье сада С моим дыханьем бурно сплетено. Еще грохочет туча в отдаленьи Невнятные, но грозные слова, — Тяжелая намокшая листва Качается в последнем исступленьи. Но звездный свет в летучей высоте Уже возник над тьмой первоначальной, И явственней сердечной глухоте Негромкий зов любви твоей прощальной. Приди ко мне, – стань молча у окна, Гляди со мной и слушай без движенья, — Какая ночь, какая глубина, Почти без чувств, почти без выраженья. 1943 * * * Сентябрь блистает и томится Своей неверной красотой, В лазури ясной и пустой Источник осени струится. Незамутненные струи Нисходят золотом и светом, Тепло, не знаемое летом, Согрело волосы твои. Какою жаждой восхожденья Душа земная смущена! Как будто вся земля больна Предчувствием освобожденья. 1938
* * * Ноябрь туманный за окном, Пустынный сад подернут сеткой; Как бы окрашенный вином, Трепещет лист над голой веткой. Как неприметно в два-три дня Весь путь земной усыпан ими – — Не осень, но простое имя, Звучащее лишь для меня. |
